Владимир Михайлов - Сборник " Посольский десант"
— Уважаемый председатель, уважаемые собреды! При внимательной оценке и глубоком анализе всех обстоятельств дела мы — я имею в виду мое подразделение — обнаружили крупное упущение. Эмоции, эмоции увели нас с правильного пути и заставили не только потерять время, но и едва не вынудили придать обсуждаемому закону неверную мотивировку — что, безусловно, получило бы соответствующую оценку потомства. Дело в том, что мы совершенно упустили из виду, кем в первую очередь являются — просто не могут не являться — существа, незаконно прибывающие к нам из других миров. Нет, это не только любители грабить и незаконно вывозить. Не просто нарушители наших законов, надежно охраняющих богатства родного мира. Это, высокоуважаемые собреды, существа гораздо более страшные и мерзкие. Потому что это — шпионы. Вот их настоящее имя, и вот их подлинная суть!
По залу прокатился легкий гул. Лицо Изнова приняло такое выражение, словно у него внезапно заболели все зубы. Кривясь, он глянул на Федорова. Разведчик безмятежно улыбался. Меркурий тоже казался по меньшей мере спокойным. Посол удивленно поднял брови и стал слушать обличительную речь дальше.
— Вы понимаете, высокоуважаемые собреды, что рассматривая их дело как дело заурядных преступников, мы с вами и в самом деле могли пойти по пути либерализма, стали бы отыскивать смягчающие обстоятельства, руководствуясь свойственным нам высоким гуманизмом. И тем самым совершили бы огромную ошибку, которой история нам несомненно не простила бы. Зато теперь — теперь мы видим их настоящее лицо. Нам все ясно, высокоуважаемые коллеги. И поэтому я считаю — и все мое подразделение единодушно считает, что любая затяжка этого дела послужит лишь во вред нашей безопасности, станет вопиющим нарушением высоких принципов и славных традиций Иссоры. Смерть шпионам — таким был и остается наш девиз. Никаких рассмотрений более, никакого формализма! Я предлагаю: внести в описательную часть приговора соответствующие изменения, переквалифицировать обвинение и немедленно голосовать за принятие закона об утверждении смертного приговора! Всемерно уважаемый председатель, высокоуважаемые собреды — прошу вас единогласно поддержать меня, потому что — говорю это для тех, кто стремится всегда и во всем придерживаться буквы закона, а не его духа — по всем нашим установлениям, дела о шпионаже в пользу иных миров не требуют судебных доказательств; в данном случае исчерпывающим доказательством является сам факт предъявления обвинения, ибо, как известно всей Галактике, у нас никогда и никому не выдвигалось обвинений такого рода, которые впоследствии были бы признаны необоснованными. Я кончил, собреды.
— Ну вот, — сказал председатель удовлетворенно, — теперь существует полная ясность и, я думаю, никто не станет спорить с только что выступавшим собредом, ибо кому придет в голову защищать шпионов, убийц и диверсантов?.. Ну, что там еще? Не верю глазам своим: кто-то хочет возразить? Неужели?.. Что ж, это факт настолько любопытный, что мы, пожалуй, даже выслушаем оратора. Включите второй микрофон. Ах, это вновь высокоуважаемый собред от партии «Иссора за Иссору». Ну что же, мы вам внимаем…
— Я хочу лишь указать на фактическую неточность, допущенную предыдущим оратором. Он заявил, как вы слышали, что у нас никогда и никому не выдвигалось ложных обвинений в каких бы то ни было преступлениях. Однако, это не совсем так. В самом конце предыдущей эры…
Голос исчез: вероятно, второй микрофон по чьей-то команде оказался выключенным. Председатель усмехнулся.
— Наш весьма ученый коллега, — сказал он, — счел возможным погрузиться в мутные воды древней истории, в надежде поймать там уклейку. Я не думаю, высокочтимые собреды, что он выбрал удачное время и место для подобных экскурсов. Тем не менее, для полной ясности могу сказать, что прецедент, на который попытался сослаться коллега, на самом деле относится скорее к области легенд, чем доказанных фактов, а если и имел место в действительности, то напомню: дело было в мрачные времена генсекретизма, и поэтому есть все основания полагать, что оправдание обвиненных на самом деле было неверным, а по существу все они были обвинены и наказаны правильно. Однако, мы сейчас занимаемся не историческими изысканиями; мы вершим, скажу без преувеличения, судьбы нашего родного мира, и должны соответственным образом настроиться и принять то решение, которого ждет от нас весь народ. Итак, я ставлю на голосование… О Великая Иссора, ну кто там не может усидеть спокойно? Неужели еще не все сказано? Вы что, хотите выгораживать врагов Иссоры? Ну-ка, включите третий…
— Всемерноуважаемый председатель, я вовсе не собираюсь никого защищать. Однако, призываю к точному исполнению порядка судопроизводства. И ради этого напоминаю: расследование, а равно рассмотрение дел, связанных со шпионажем, в соответствии с существующим законодательством является прерогативой не Великого Сброда, но нашей Службы Надежности, мы же лишь рассматриваем и утверждаем результаты, достигнутые ею в процессе ее многотрудной работы. Поэтому предлагаю сейчас никакого вердикта не выносить, а передать подсудимых вместе со всеми имеющимися материалами дела в распоряжение упомянутой мною Службы, самим же перейти к обсуждению следующего вопроса.
— Господи! — прошептал посол. — Чем дальше в лес, тем больше дров. Советник, неужели никак нельзя помешать такой передаче дела?
— К чему? — возразил Федоров. — Пусть себе передают на здоровье.
— Если бы! — сказал Меркурий мрачно. — Но они вовсе не хотят этого сделать…
И в самом деле, Великий Сброд, могло показаться, вовсе не пришел в восторг от последнего сделанного предложения.
— …Таким образом, — говорил в этот миг какой-то собред из глубины зала, — нам снова предлагают принять порочную концепцию об автономии Отдельных Департаментов от Великого Сброда. Снова забывается, что поименованные департаменты не является властью, но всего лишь органами власти, каковою в полной мере являемся лишь мы. И уж если мы сами берем на себя труд рассмотреть вопрос и принять решение, то не может быть и речи о том, чтобы передать вопрос на рассмотрение какой-либо низшей инстанции. Давайте поскорее проголосуем, и дело с концом!
— Дайте сказать! Дайте сказать! — вырвался к трибуне собред из самых задних рядов; похоже, это был тот, что дремал перед началом заседания. — Вы воспаряете в высоты правовых теорий — и совершенно забываете при этом о практическом содержании нашей законодательной деятельности. Ведь предлагаемый приговор, как известно, подразумевает конфискацию и реализацию принадлежащего дискутируемым корабля, что, как всем известно, как нельзя более удовлетворяет нашим сиюминутным интересам. Но, высокоуважаемые собреды, корабля ведь нет! Нет! Он кем-то угнан, таков прискорбный факт. Думаю, что не ошибусь, если выскажу предположение, что угон корабля произведен с ведома и по прямому поручению самих подсудимых, и является не чем иным, как диверсией, направленной на подрыв нашей власти! Я уверен, что прежде, чем окончательно решать вопрос с ними, необходимо найти объект конфискации — иначе все вообще теряет практический смысл. И я полагаю, что понял, каким путем мы можем разыскать похищенное: возложив обязанность отыскать его на самих обвиняемых; кто-кто, а уж они-то знают, где его искать, наверняка знают. А для того, чтобы стимулировать их к выполнению этой общественно-полезной работы, предлагаю пообещать им, что как только они предоставят корабль в наше полное распоряжение в целости и сохранности — возникнет повод для рассмотрения их дела в обстановке наибольшего благоприятствования. С врагом, высокоуважаемые собреды, надо бороться его же оружием, ни на мгновение не забывая о наших насущных надобностях…
— Разумный человек, — проговорил Федоров. — Жаль только, что в данном случае он ошибается. А, тих, где вы пропадали так долго? Тут скрещиваются клинки…
— Его все равно никто не станет слушать, — вздохнул прекослов. — Тут любят высокопринципиальные темы, и большинство полагает, что деньги всегда можно напечатать — во всяком случае, столько, сколько потребно на деятельность Великого Сброда. Вот увидите — сейчас о корабле никто больше и не заикнется — хотя на деле каждый прекрасно о нем помнит. Никому не хочется прослыть приземленным…
— Мы-то денег не напечатаем в любом случае, — вздохнул советник. — И потому в полной мере зависим от тех, что уже напечатаны законным образом. Удалось вам что-нибудь выяснить по этому поводу?
— Новости самые грустные.
— Он не достал денег?
— Не знаю. Возможно, и достал.
— Отказался от сделки?
— Не думаю. Знаю лишь, что он ехал сюда. Увы — ему не повезло, на его машину налетел грузовик — или она налетела на грузовик, все равно. Так или иначе, наш юный коммерсант если и выживет, то придет в себя очень не скоро. Для вас это уже не будет играть никакой роли. Что делать, коммерция на Иссоре — занятие, опасное для жизни. Это наверняка дело рук каких-нибудь его конкурентов.
