Владислав Артемов - Обнаженная натура
Бестрепетной рукою придвинул он роман.
— Родионов! — позвала из коридора секретарша Леночка. — Скорей беги к главному. Полчаса тебя ищут. Там этот у него, носатый с гривой…
— С тростью? — спросил Павел, поднимаясь.
— Да, да. Склочный…
— Сагатов, — вздохнул Павел и отправился к дубовой двери.
— Можно, Виктор Петрович? — спросил он с порога кабинета.
— Родионов! — строго отозвался Пшеничный. — Это что же у нас получается? Вот пришел товарищ… простите?
— Всеволод Арнольдович Сагатов. — не двинувшись в кресле, мерно произнес тот. И веско добавил: — Член Союза писателей. Автор шестнадцати книг.
— Да! — подхватил Виктор Петрович. — Вот. А вы тянете. Ни «да», ни «нет»…
— Рукопись почти прочитана, Виктор Петрович, — стал оправдываться Родионов, стараясь не глядеть в сторону постукивающего тростью Сагатова. — Процентов на девяносто…
— Ну? Что? — спросил главный.
— Скорее, Виктор Петрович, «нет», чем «да»…
Трость стукнула в паркет сильно и гневно.
— Так, — покосившись на Сагатова, распорядился главный. — Рукопись немедленно ко мне. Сейчас же… Извините, э-э?..
— Всеволод Арнольдович Сагатов. — по-прежнему мерно продекламировал тот. — Член СП. Автор шестнадцати книг.
— Рукопись требует поисков, — уклончиво сказал Пашка. — Зашилась где-то… Несут-то кипами. — он ядовито посмотрел на Сагатова, но тот Пашку взглядом не удостоил.
Импозантный, важный, он сидел, с достоинством откинувшись в кресле и положив подбородок на грудь, отчего был похож на задремавшего грача.
— Пять минут на поиски, — строго предупредил главный.
Родионов покинул кабинет.
Он силился вспомнить, куда могла подеваться злополучная папка. Он заранее, идя еще по коридору, мысленно разгребал завалы на подоконнике, рылся в пыльных шкафах, выдвигал ящики стола… Он отлично помнил ее, аккуратную, туго набитую папку багрового цвета с золотым тиснением: «Участнику совещания Северо-западного региона». Когда в первый раз заявился с ней Сагатов, Павел насторожился и подумал, что надо отнестись к ней с повышенным вниманием, не дать ей утонуть в хаосе бумаг. Еще и Боря Кумбарович заметил, что рукопись опасная, чреватая жалобами и неприятными последствиями. В последний раз она попадалась ему под руку в пору знакомства с Ириной. Боже, как летит время!..
Кумбаровича на месте не было, не было и Неупокоевой. Стояли на чайном столике шахматы, фигуры выстроились по краям доски, готовые к бою. А у стола Родионова на шатком стульчике примостилась щуплая женщина неопределенных лет, плотно сжав острые коленки и держась обеими руками за сумочку. Родионов, бегло осмотрев ее, молча кивнул и сразу ринулся к подоконнику, заранее чувствуя бесплодность предстоящих поисков. Рукопись, конечно, рано или поздно обнаружится сама собою, всплывет из неведомых глубин, как всегда обычно бывает, но ведь «пять минут»!
Родионов сосредоточенно рылся в старых завалах. Все время почему-то под руку подвертывалась одна и та же повесть с дурацким и назойливым названием: «Каптер, не спи!» Он совсем забыл о посетительнице, сразу определив, что автор не его, что это, вероятно, искательница правды и справедливости и ждет Кумбаровича, специалиста по социальным вопросам. Сумочка явно мала для рукописи…
— Простите, пожалуйста, — робко напомнила о себе женщина.
— Слушаю вас, — Родионов продолжал рыскать глазами по подоконнику.
— Не могли бы вы выделить мне секунду внимания…
— К сожалению… — начал Павел.
— Сейчас много лжеучений в мире! — крикнула женщина и Родионов понял, что влип.
— Стоп! — он поднял руки, пытаясь сразу развязаться, но не тут-то было.
— Во вселенной существует шестнадцать астралов! И мне поручено предупредить человечество…
— Стоп же! — гневно перебил Родионов. — Я православный. Для меня все эти астралы…
— Нет! Вы будете слушать истину!.. Будете! Будете!.. Я вступила в контакт с иерархами…
— Вот что! — радостное озарение осенило Павла. — Вам повезло! Ступайте к главному! Он в этом профессионал… Над ним, между прочим, из-за этого смеются за глаза…
— Я понимаю, понимаю! — обрадовалась визитерша. — Столько непонимания в мире…
— Пока не ушел, немедленно к нему. Он поймет. Ему ведь тоже многие не верят…
— Не верят! — всплеснула руками собеседница, позабыв про сумочку, которая с металлическим звяком свалилась на пол. Родинов кинулся поднимать.
— К нему! — указал он рукой на дверь. — По коридору направо и в конец. И мой вам хороший совет — будет выпроваживать, упритесь. Он опасается провокаций.
— Бегу! Уже бегу! — топая ногами на месте, радовалась контактерша. — Он поймет…
— Как не понять! — горячил Пашка. — Он спец в этом. Кипы вырезок… Только постарайтесь подобрать к нему ключик.
— Э! — махнула рукой женщина и похлопала по сумочке, давая понять, что ключик у нее имеется. — В конец и направо?
— Направо и в конец, — уточнил Родионов. — Там двое их. С тростью который, того опасайтесь, у него третий глаз… Удачи вам! — крикнул он уже в убегающую спину.
Он опустился в кресло и вздохнул с облегчением. Как минимум, полчаса передышки, удовлетворенно подумал Родионов… Взгляд его тотчас выхватил багровый уголок потерявшейся папки, высунувшийся из середины бумажной кипы. Но теперь спешить было ни к чему…
Родионов рассеянно перелистывал багровую рукопись. Пьеса. Так-так… Действующие лица. «Истина. Лицо суровое. Прозрачная туника… Правосудие. Повязка на глазах. Прозрачная туника… Красота. Красива, как роза. Прозрачная короткая туника…» Ах ты, старый козел, подумал Родионов, открывая рукопись посередине. Ага, вот и разваренные руки… Дальше… «Входит человек в фетровой шляпе цвета бутылочного стекла…» Бутылочного… Зеленая, наверно… Он заглянул в конец. «Истина торжествует. В короткой развевающейся тунике танцует на авансцене…»
Родионов встал, поместил багровую папку под мышку и отправился выручать главного редактора.
Из-за двойной, обитой черным дермантином двери, доносились взволнованные отрывистые восклицания, слышался частый стук нервной трости Сагатова. Что-то обрушилось с тяжким грохотом. Родионов набрал в грудь воздуха и ринулся на звуки.
Напротив Сагатова, подавшись всем телом вперед, сидела его знакомая. Точно в такой же позе застыл и Сагатов. Он был совершенно обездвижен, только быстро-быстро, словно отбивая морзянку, стучала в пол его трость. А за его спиной, крепко вцепившись в спинку стула, прятался бледный, часто дышащий Виктор Петрович. Два соседних стула лежали опрокинутыми на полу, рядом валялась перевернутая хрустальная пепельница с неопрятным сором окурков и обгорелых спичек, рассыпанных по ковру.
Родионов вошел, подняв к плечу папку на растопыренной ладони, как официант с подносом. Посетительница злобно сверкнула черными страшными зрачками, уронила руки на стол, и они стукнулись с костяным звуком, словно два обглоданных мосла.
И как будто лопнула невидимая струна, все пришло в движение. Вскочил с выпученными жалкими глазами Сагатов. Виктор Петрович выхватил из кармана носовой платок, стал промакивать вспотевший лоб.
— Вот рукопись! — объявил Родионов, опуская багровую папку.
— Что? Какая рукопись? — отрывисто и сипло проговорил Виктор Петрович, пустыми глазами глядя на Пашку и как будто даже не узнавая его.
— Пьеса, — пояснил Родионов. — Правда и истина в прозрачных туниках…
Виктор Петрович переглянулся с Сагатовым.
— Вы понимаете что нибудь?
— Нет, — признался Сагатов. — Кто этот гость?
— Родионов, — представился Павел и склонил голову.
Сагатов тоже склонил голову, развел руки и стал осматривать себя с видом человека, которого окатила грязью проехавшая мимо машина. Он ощупал полу бархатного пиджака, похожего спереди на фрак, и вопросительно поглядел на Пашку.
— Вы Сагатов Всеволод Арнольдович, член СП, автор шестнадцати книг, — пришел ему на выручку Родионов. — А вы, Виктор Петрович, хотели ознакомиться с рукописью. Вот она.
— Оставьте меня, — слабо попросил Виктор Петрович и, придерживаясь за край стола, как полярник во время бурана, стал продвигаться к своему креслу.
Никто не заметил, как и куда пропала таинственная посетительница. Родионов потянул носом воздух, но пахло только рассыпанными окурками. Никаких оккультных серных запахов.
— Поговорите… Там… — Виктор Петрович машинально и бездумно стал выдвигать ящики, заглядывать в глубину стола. Вяло помахивал правой рукой, собранной в щепотку, как бы что-то крестя под столом.
— Пойдемте, — Родинов взял под локоть покорного Сагатова и вывел его в приемную.
Леночка вопросительно поглядела на них.
