Аманда Смит - Черная Скала
Как-то вечером, при свечах, я стала учить их играть в «сердечки». Они быстро ухватили суть. Увидев, как я мастерски тасую колоду, тетя Тасси широко раскрыла глаза:
— Где ты этому научилась?
Я ответила:
— У своего отца. В карточном салоне Сулы.
И мы все переглянулись.
Все это время я чувствовала, как растет мой ребенок. Скоро мое состояние можно будет заметить, я уже чувствовала, что одежда стала мне тесна. Я слышала, как это бывает: вроде бы ты такая же, как была, и вдруг в одну минуту становишься огромной, как бочка, и всем уже все понятно. Я готова была рассказать тете Тасси. Но в то же время мне хотелось подождать еще несколько дней, чтобы все как следует успокоилось и утряслось.
34
Около шести утра нас разбудил стук в дверь. Петух еще только собирался закукарекать. Я услышала, как одна из сестер встала и подбежала к двери. Потом я услышала ее громкий голос:
— Кто вам нужен? Вы пришли не в тот дом!
Выпрыгнув из кровати, я натянула платье и выбежала из комнаты. На ступеньках стоял запыхавшийся, разгоряченный Вильям, в старенькой рубашке, брюках и сандалиях. Я воскликнула:
— Вильям, почему ты не предупредил, что приедешь?
Тетя Тасси уже стояла позади меня.
— Кто это, Селия? Ты его знаешь?
— Да, — ответила я. — Я его знаю.
После взаимных представлений, когда я объяснила, что Вильям — мой близкий друг и что он только что прибыл с Тринидада, все успокоились. Девочки пошли одеваться, тетя Тасси отправилась на кухню варить кофе, я отвела Вильяма на веранду.
Не зная, что сказать, я спросила:
— Как прошло путешествие?
— Нормально, — ответил он, но я видела, что он чем-то удручен. Он выглядел как человек, который давно не спал, в глазах появилось что-то диковатое.
— Что происходит? Я вижу — что-то случилось.
Он бросил взгляд в сторону кухни, затем спросил:
— Как ты?
— Много новостей, с тех пор как я сюда приехала, но ничего плохого. Я потом тебе расскажу.
Тетя Тасси принесла горячие пышки и поставила на небольшой круглый столик.
— Вы уже бывали на Тобаго, Вильям?
— Да, миссис Д’Обади. Я был в Скарборо несколько лег назад.
— Может быть, Селия покажет вам Черную Скалу.
— Это было бы хорошо, — ответил он, поглядев на меня.
Тетя Тасси ушла к себе, почувствовав, что мы хотим остаться вдвоем, мне сразу стало легче.
Вильям почти не ел. Вместо этого он разглядывал двор, он казался взволнованным и растерянным. Наконец он сказал, что хотел бы пойти куда-нибудь, где мы могли бы поговорить наедине. Теперь я тоже занервничала.
Я сказала тете Тасси, что мы пойдем прогуляемся по берегу. Она тихонько спросила, все ли в порядке, и я ответила: да.
Сначала мы шли в молчании. Вильям время от времени поглядывал вперед, но в основном смотрел себе под ноги и казался погруженным в какие-то тяжелые размышления. Он взял с собой большую дорожную сумку. Я сказала, что он может оставить ее в доме, где она будет в полной сохранности, но он настоял на своем.
— Эго не Лавентиль, люди здесь целыми днями не запирают ни окна, ни двери.
Мы свернули на узкую тропинку. С ореховых деревьев уже опали листья, под ногами была коричнево-зеленая трава, вскоре сменившаяся мягким песком.
Пройдя между высоких деревьев, мы вышли на берег. Солнце уже палило вовсю.
— Давай пойдем куда-нибудь в тень, — предложила я.
Мы уселись под морским виноградом, ветки которого были усыпаны розовато-зелеными ягодами.
— Знаешь, говорят, здесь жила одна ведьма, приехавшая из Африки. Не знали Ган Ган Сара. Через какое-то время она захотела вернуться домой, но не смогла, потому что ела соль. Не могила здесь недалеко, в деревне Голден-Лайн.
Вильям смотрел на меня, его глаза наконец-то, перестали бегать.
— Иногда я чувствую себя, как Ган Ган Сара. Мне кажется, что я все равно останусь здесь, как бы я ни старалась отсюда вырваться. — Я вынула из кармана осколок черной скалы — тот самый, что мне дала миссис Джеремайя. — Я когда-нибудь тебе уже это показывала? Этот камень мне дала одна ясновидящая. — И потом: — В прошлом году она умерла.
Вильям осмотрел камень, подержал его на свету.
— Ты достойна гораздо большего, чем эта деревня, — сказал он, глядя на море.
— Скажи мне, Вильям. Объясни, что случилось. А потом я расскажу тебе свои новости.
Вильям обхватил голову руками.
— Мне нужно поскорее удирать, Селия. Я вообще не должен был сюда приезжать. Меня могли засечь, когда я садился на корабль.
У меня пересохло во рту. Кажется, все еще хуже, чем я опасалась.
— Ну, говори, что бы это ни было.
Вильям посмотрел на меня.
— Соломон убил человека.
Это не стало такой уж неожиданностью; я знала, что Соломон на это способен.
— Но ты-то какое имеешь к этому отношение?
Я уговаривала себя: если ты будешь сохранять спокойствие, он во всем тебе признается. Если ты начнешь паниковать, то только все испортишь. Я никогда не видела Вильяма в таком состоянии.
— Соломон сказал, что поедет повидаться с Натаниэлем и хочет, чтобы я поехал с ним. Он сказал, что на востоке наклевывается кой-какая работенка. Я спросил, что за работа, и он ответил, что должен получить с кого-то деньги. Так что мы доехали до Аримы, там остановились, он купил несколько бутылок пива и распил прямо там со своим приятелем из винной лавки. Я тоже немного выпил. Но только один стакан, потому что он сказал, что я ему нужен трезвым.
Вильям сосредоточенно смотрел вниз, стараясь припомнить все детали.
— Мы поехали дальше, он по-прежнему помалкивал. Потом мы доехали до дороги Эль-Квамадо. Он поставил машину в стороне и велел мне из зарослей следить за дорогой. Я должен был просигналить, когда увижу приближающийся автомобиль. Я сказал, хорошо, но я хочу знать, что происходит. Он сказал, что лучше мне ничего не знать. Я спросил, лучше для кого? Он ответил, что для меня.
— Потом я увидел, что он с кем-то разговаривает. Это оказался Натаниэль. Дальше я их уже не видел. Прошло минут десять — мимо проезжает старый грузовичок. Я, как и договаривались, подаю сигнал. Жду. Ничего не происходит. Проходит еще пятнадцать минут. На этот раз приближается белая машина. Я слышу, как она едет и вдруг останавливается. Потом слышу лай собаки и крики, много криков, и шум, будто лопается бамбук, и понимаю, что происходит что-то неладное. Потом опять крики и вдруг выстрел.
Вильяма уже трясло от волнения.
— Продолжай, — сказала я.
— Я увидел, что Соломон бежит по дороге с пистолетом в руке, как будто за ним кто-то гонится. Я завел мотор, Соломон прыгнул за руль, и мы поехали. Мы проехали мимо белой машины, там лежало тело, и мы чуть его не переехали. Я закричал, чтобы Соломон его объехал, и он послушался. А потом мы помчались, как будто за нами гнался сам дьявол, и гнали так до самой Аримы.
— Пока что я не вижу, чтобы ты был в чем-то замешан. Другое дело — Соломон.
— Когда мы добрались до Аримы, я спросил у Соломона, что же все-таки случилось. Он сказал, что все пошло наперекосяк. Ему нужны были деньги, чтобы начать свой бизнес. И он знал, что мистер Карр-Браун каждый последний день месяца везет из Порт-оф-Спейн целую сумку наличных, чтобы заплатить своим работникам.
Я не сводила глаз с Вильяма, намечался какой-то совершенно неожиданный поворот.
— Натаниэль и Соломон перегородили дорогу бревном. Белая машина, которую я видел, была машиной мистера Карр-Брауна.
Вильям взглянул на меня. Я почувствовала, как у меня внутри все перевернулось.
— Говори.
— Мистер Карр-Браун доехал до бревна, остановился и вышел, чтобы его оттащить. В этот момент Соломон наставил на него пистолет и потребовал денег. Если бы он отдал им деньги, все пошло бы по-другому. Но тут пес мистера Карр-Брауна прыгнул на Соломона. Если помнишь, тогда в Тамане он сразу невзлюбил его. Ну, тот самый черный пес. Соломон выстрелил в него. Мистер Карр-Браун так рассвирепел, что бросился на Соломона, ударил его, и тут пистолет выстрелил. И мистер Карр-Браун упал на дорогу. Мистер Карр-Браун мертв, Селия. Мистер Карр-Браун мертв.
Я смотрела на Вильяма, не в силах поверить, что он говорит правду. Он прижал ладони к лицу, так что я видела только его глаза и лоб, на котором выступили крупные капли пота.
— Мне очень жаль, Селия. Я знаю, как хорошо ты относилась к мистеру Карр-Брауну.
Я молча смотрела на него.
— На следующей неделе у нас должна была начаться работа. Не эта, а настоящая. Об этой я ничего не знал. Я подозреваю, Соломон меня надул.
Еще несколько мгновений мы продолжали смотреть друг на друга. Это не может быть правдой, это невозможно.
Каким-то чужим голосом я спросила:
— Ты уверен, что он умер?
— Да. Когда мы проезжали, я видел, что у него изо рта текла кровь. Он казался таким огромным, когда лежал там на дороге.
