Аглая Дюрсо - 17 м/с
Встреча в деревне прошла отменно. Обретенные не совсем честным путем коровы уже приплясывали в загоне, дети уже размазывали сопли по кричащему наряду дивы, а девы и воины уже встали на полупальцы, чтобы ломануться вперед в своем неистовом вакхическом танце.
Но.
Все дело испортил Белый Зулус!
Прямо не знаю, что на него нашло.
Возможно, у него сдали нервы после того, как он вероломно похитил коров у зулусов, которым беззаветно посвятил последние десять лет своей жизни. Но, я допускаю, что он заранее спланировал свой коронный выход. Он выносил эту бредовую идею и воплотил ее с неистовством истинного воина.
Потому что он вдруг опять появился в кадре! Он вынырнул в кадр из темного зева юрты. И он был неузнаваем в своем исконно зулусском великолепии.
На нем была юбка, пошитая из хвостов тушканов. Его запястья украшали цветные резинки от носков. На шее у него болтались пестрые тесемки от купальника какой-то зулуски. А в его белесых англосаксонских волосах красовались кисти от аутентичных пледов из юрты.
Как-то угрожающе вытягиваясь и сокращаясь своим худосочным телом, он двинулся к диве, по дороге обвиваясь вокруг всех столбов покосившегося плетня. Истинные зулусские воины в страхе и недоумении расступились перед своим духовным учителем. Вдохновленный всеобщим почтением, Белый Зулус вдруг стал срывать с себя резинки, тесемки и выдергивать кисти из спутанных волос.
Он подкрался к диве, схватил ее руку и прижал к своей груди. Он елозил рукой вконец потерявшейся дивы, и на теле у него оставались пыльные разводы.
А что вы хотите, Доктор? Он уже прямо замшел за столько лет простоя в исполнении стриптиза!
Но навыки истинного актера взяли свое. Потому что другой рукой Белый Зулус начал с чувством отрывать от своей юбки хвосты. Он их отрывал и бросал. Отрывал. И бросал. А мы только тупо уворачивались. Все. Включая онемевшего режиссера.
Мы так стояли, пока Зулус не оторвал все хвосты (справедливости ради надо сказать, что он управился с ними за считанные секунды). Он остался в чем мать родила. И что совсем уж скандально, это сильно бросалось в глаза на фоне черного населения. Дива покачнулась и рухнула.
Какой-то администратор крикнул: «Воды!» А режиссер, наконец, сказал севшим голосом: «Стоп, мотор!»
Мишаня сказал: «Я не хочу всего этого видеть. Я не хочу знать правды».
И выключил наконец свою дурацкую камеру.
ЮЖНЫЙ КРЕСТ ПОЖИЗНЕННОВ какой-то момент каждый из нас признается себе в этом.
Признается в трусости. Потому что в какой-то момент количество у нас переходит в качество, как ни самонадеянно это звучит.
И мы вдруг больше не хотим видеть той правды, которую наплодили силой своего профессионализма, воображения и интеллекта.
Мы хотим забиться в пустующий лагерь на океане. И, преодолев две дюны, пустынные, как лунный ландшафт, выходить к океану. И становиться к нему лицом. Чтобы оставить за спиной всю эту искусно привитую к местной почве аутентичность.
Мы поворачиваемся к океану, чтобы вмениться.
Здесь никогда не бывает штиля и никогда нельзя плескаться без риска для жизни. Здесь нет бирюзы, берлинской лазури и ультрамарина. Здесь есть только стальное бескомпромиссное равнодушие. На фоне которого все — просто все — представляется вульгарным водевилем, поставленным по-барски: за непозволительное бабло. Включая марганцевый завод, дайвинг и даже борьбу с апартеидом.
Ну разве только Южный крест не кажется водевилем. Потому что он висел здесь всегда. И потому что он всегда висел как-то неприметно. Южный крест — это очень маленькое созвездие.
А берег пустынного океана в заповеднике — очень большой.
По нему в одну сторону можно дойти до Мозамбика, а в другую — до Кейптауна. И никого не встретить.
ЗУЛУССКИЙ ВОДЕВИЛЬ. ПОСЛЕ АНТРАКТАРежиссер сказал, что надо снимать. Невзирая на потрясение. Потому что шоу должно продолжаться.
Шоу, по сценарию водевиля, должно было продолжаться в точке на океане и в точке на реке. Начать решили с океана. Потому что на океане мы быстрее отходили от шоу, когда оно заканчивалось.
А в ставку на реке пока решили удалить Белого Зулуса. И каптенармуса. Охранять и то, и другого. Зулус расстроился, а каптенармус ликовал. Потому что он опять почувствовал себя разведчиком. Он опять оказался в засаде.
Ночью, пока дива хоронилась за колючей проволокой, мы, сидя на океане, разработали план. Съемочный. По задумке режиссера, дива должна была появиться, несомая в портшезе. Несомая воинами. Они несли бы ее по пустынному берегу, а она бы надрывно пела в своем ящике с ручками. А потом навстречу к ней бросались бы с дюн радостные девы и оставшиеся воины. И — последний куплет.
Пока мы разрабатывали план, поднялся ветер. Ветер был с дождем, так что нам всем пришлось выскочить из укрытия и дослушивать обрывки реплик режиссера под хлобыстание брезента, которым мы пытались укутать камеры и реквизит для засадного полка зулусов.
К утру дождь прекратился, но ветер не утих. Нам прокаркали в рацию, что дива на месте — в самом дальнем углу берега.
Мы ударили в гонг — чтобы засадные зулусы готовились к последнему куплету, а сами кинулись снимать приход дивы.
Мы скатились с дюны к океану и онемели.
Вдоль берега мела песчаная буря. Песок летел параллельно земле и обдирал кожу похуже наждачки.
В клубах песка появилась достаточно нелепая процессия. Скорчившиеся воины тащили певицу. Они пытались прикрыть свои мужественные лица от колючего песка, отпуская время от времени ручки и опасно бултыхая певицу на ее насесте. Лицо певицы временами деревенело от ужаса. К счастью, это не сильно бросалось в глаза во мгле непогоды.
Если честно, при смутном свете дня идея режиссера казалась не столь уж гениальной. А точнее, она казалась идиотской. Было совершенно неясно, откуда и куда прут по необитаемому берегу первобытные люди истерично кричащую женщину.
Вдобавок ко всему, засадный отряд зулусов и не думал подставлять свои шкуры под полировку песчаной наждачкой. Засадный отряд продолжал сидеть в надежной засаде соломенных юрт за дюной. А воинам с портшезом ничего не оставалось, как смиренно тащить заламывающую руки в печальной песне женщину дальше. Предположительно — в Мозамбик.
Но певица нашлась! В последний момент, когда воины были готовы обреченно скрыться за дюной, она выскочила из ящика и бросилась вверх по песчаному склону. Это было новым и более драматичным поворотом. Она нашла жмущихся друг к другу зулусов и вывела их на просторный брег, к новым горизонтам.
После последнего куплета Мишаня выключил камеру и пошел перекурить с вождем. Вождь объяснил, что зулусы — сухопутная культура. Они к океану вообще отродясь не ходят.
Но им пришлось. Потому что у нас оставалось еще несколько морских эпизодов.
У нас был эпизод, как дива плещется в прибое с самым мужественным воином. Диву Мишаня снимал на длинном фокусе, чтобы не бросались в глаза мурашки размером с фурункул.
А еще у нас был эпизод, как дива разговаривает с одиноким деревом на дюне. Как в мультфильме про Покахонтас. Зулусы, видимо, мультфильма не видели. И после случая с деревом стали диву сильно сторониться, хоть она и мечтала раздать им автографы.
Когда же великая певица сильно поистерлась в песчаных бурях и на терке прибоя, стало ясно, что зрителя крупным планом уже не пленишь. И режиссер собрал нас всех (включая сухопутных зулусов) на дюне. Прямо на песке он нарисовал экспликацию.
По его мнению, теперь надо было бить не на карамельность и романтизм. На этот раз дива должна была вызвать легкую героическую аллюзию на агента 007.
Она должна была появиться из морской пучины в гидрокостюме и ластах, вырыть из песка секретный чемоданчик, достать из него секретный план спасения и — отправиться спасать местное население от происков гипотетического противника. И — рефрен (спасенные зулусы на полупальцах).
Зулусы согласно кивали. Их можно понять: режиссер на вершине дюны смотрелся весьма величественно. По чайльд-гарольдовски.
Но тут робко подал голос администратор. Он спросил: «А что сделает агент 007 с кислородными баллонами?»
Потому что дайвингистское оборудование арендовано за приличные деньги. И если певица, пусть даже и великая, его просрет, отвечать придется ни в чем не повинному администратору.
Режиссер посмотрел на администратора, как на зловредную букашку.
— Отвергаешь, — угрожающе сказал режиссер, — предлагай!!!
Администратор предложил. Может, откопав чемоданчик, агент 007 закопает в этом месте ценные баллоны? Ведь надо же ей будет потом плыть обратно? По сценарию?
— Куда — обратно? — опешил режиссер.
Съемка отплытия обратно не была заложена в смету.
— Ну, откуда она приплыла… — совсем скис администратор.
