Марианна Марш - Я буду тебе вместо папы. История одного обмана
На следующий день он ждал меня возле фабрики. Едва забравшись в машину, я со слезами на глазах сообщила, что у меня не только задержка, но меня еще и тошнит каждое утро.
— Черт! — Такой была его первая реакция. А потом последовал тот же вопрос, что он задал мне два года назад: — Ты уверена, что это мой ребенок?
Я разрыдалась, потому что злилась на него и мне было страшно.
— Я просто не могу снова через это пройти! — всхлипывала я.
— Не волнуйся, — пробормотал он. — Этого не случится.
Он обнял меня за плечи, но на этот раз вместо защищенности я почувствовала тяжесть, будто его рука вдавливала меня в сиденье и лишала возможности двигаться.
Мужчина из соседнего дома сказал, что ему надо все хорошенько обдумать; он пообещал, что завтра будет ждать меня после работы.
Следующий день тянулся невероятно долго; когда фабричный гудок сообщил об окончании работы, вместо того чтобы задержаться и поболтать с Бев, я торопливо попрощалась с ней, подхватила сумку и поспешила к автобусной остановке. Не успела я пройти и пары шагов, как подъехала знакомая черная машина; сосед открыл окно и приказал мне немедленно забираться внутрь. Он по-прежнему боялся, что кто-то увидит нас вместе.
Мы снова поехали в лес, но на этот раз гораздо дальше, чем обычно. Когда машина остановилась, сосед вышел и полез в багажник; выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Вскоре он вернулся с небольшой сумкой, в которой я заметила бутылку и резиновую трубку. Точно такую же я видела на подносе в руках Доры два года назад.
— Нет! — закричала я и попыталась выскочить из машины. Естественно, он не мог мне этого позволить. Сосед был гораздо сильнее — он резко швырнул меня обратно на сиденье и прижал рукой, чтобы я не вырвалась. Мгновение спустя он уже раздвигал в стороны мои ноги, а я боялась пошевелиться.
Он стянул с меня трусики, и я почувствовала, как в меня входит холодная резиновая трубка. Мне было так больно, что я закричала, — от злости и отчаяния он действовал гораздо грубее, чем Дора, да и мыльная вода в бутылке была не в пример горячее. Всхлипывая от страха, я колотила его по плечам, просила остановиться, но он продолжал накачивать в меня жидкость до тех пор, пока не вылил все до последней капли. Тогда он слез с меня, соединил мои ноги и задрал их вверх.
— Надо немного подержать воду внутри, — наставительно произнес сосед. — Ты ведь хочешь избавиться от ребенка, Марианна? Подумай, что сделает с тобой отец, если узнает.
Его слова снова заставили меня дрожать от страха.
На этот раз болело гораздо сильнее. К тому времени как сосед высадил меня на дороге неподалеку от дома родителей, я едва могла идти от непрекращающихся спазмов и приступов тошноты. Боясь, как бы мама чего не заподозрила, я сразу прошла в свою комнату, сославшись на головную боль.
Засунув в рот скомканный угол простыни, я лежала и с трудом сдерживала стоны. Если сестра услышит, она обязательно расскажет родителям, думала я. На лбу выступили капли пота, приступы боли были чудовищными, а когда, окончательно вымотавшись, я провалилась в милосердный сон, то увидела бассейн, полный крови, и плавающее в нем тело ребенка.
Месячные не пришли. Утром меня снова стошнило.
Мужчина из соседнего дома объявился лишь спустя неделю.
— Ну как? — спросил он, стоило мне сесть в машину.
— Ничего, — последовал тихий ответ.
Со слезами на глазах я рассказала ему, что меня по-прежнему тошнит каждое утро. Мне казалось, что каждое слово, срывающееся с моих губ, превращает доброго друга детства в жестокого незнакомца. Никаких попыток успокоить меня — только злой взгляд холодных глаз.
— Лучше тебе врать, как и в прошлый раз, — сказал он. — Даже и не думай меня в это впутывать. Тебе все равно никто не поверит.
Я пыталась переубедить его. Говорила, что он не имеет права бросить меня на этот раз, что он должен помочь мне. Но мои мольбы отскакивали от него, как от стенки.
— Не веди себя как маленькая, Марианна, — заявил он, когда я остановилась, чтобы перевести дыхание. — Я уважаемый, женатый человек. Спроси кого угодно. А кто ты? Разве все вокруг не знают, что ты уже в тринадцать лет спала с кем попало? Разве не ты соврала в официальном документе, не указав, кто отец твоего ребенка? Так кто же тебе поверит?
Я продолжала умолять его о помощи, но в ответ услышала лишь издевательский смех:
— Если хочешь, чтобы я дал тебе денег на аборт, то забудь об этом. Делать мне больше нечего! И в любом случае, это незаконно. Говорю тебе, ври, как в прошлый раз. Пора бы тебе уже запомнить, что надо делать в таких случаях.
Больше он ничего не сказал. Мы ехали молча; когда до дома оставалось около километра, машина внезапно остановилась. На мгновение мне показалось, что он передумал или нашел способ помочь мне, но я ошибалась. Он всего лишь перегнулся через меня и открыл дверь.
— Вылезай, Марианна, — холодно сказал он. — Нельзя, чтобы кто-то видел нас вместе. К тому же прогулка пойдет тебе на пользу.
Я смотрела на него, не веря своим ушам. Не может же он бросить меня вечером посреди дороги! Или может? Может, может! Увидев, что я все никак не соберусь с мыслями, он толкнул меня к выходу:
— Ты слышала, что я сказал? Вылезай из машины!
Оглушенная его словами, я не нашла в себе сил сопротивляться. Несколько минут я стояла на обочине и смотрела, как вдалеке медленно тают огни его машины. Потом, так и не отойдя до конца от шока, я подняла ворот куртки и побрела домой.
Когда я добралась, машина соседа уже была на площадке. Беспомощно оглянувшись на плотно занавешенные окна его дома, я представила, как он сидит перед камином, уже, наверное, забыв обо мне. Я хотела подойти к его двери, колотить в нее, умолять его о помощи, но я знала, что он лишь рассмеется в ответ и будет отрицать все мои обвинения. В прошлый раз он ведь тоже вышел сухим из воды.
Я снова осталась одна.
Прошло целых два года перед тем, как мы снова встретились.
Глава сорок третья
Несколько недель я провела, как во сне. Днем, на фабрике, я старательно гнала прочь все мысли о беременности. Но по ночам меня мучили страшные, беспокойные сны, я просыпалась на рассвете совершенно разбитая и чувствовала, как живот крутит от страха.
Каждый раз, сидя в туалете и пытаясь перевести дух, я напоминала себе, что прошло слишком много времени с последней менструации и я точно ношу в своем животе ребенка. Просто — в отличие от первой беременности — тошнота не прекратилась на третьем месяце.
Что со мной будет? Этот вопрос не давал мне покоя, но я старательно отмахивалась от него, потому что мне было слишком страшно думать о таких вещах. Я продолжала скрывать растущий живот под просторными кофтами, тщательно полоскала рот и жгла спички в туалете, чтобы скрыть запах рвоты.
