Борис Палант - Дура LEX
Стюарт вручил по пакету с копиями всех документов судье и прокурору.
— Доктор Вайсман, вы понимаете, что вы будете ответственны за явку Левана Ованесяна на следующее судебное заседание? — сурово спросил судья.
— Разумеется, ваша честь, — отвечал доктор Вайсман.
— Я требую залог в миллион долларов, — вдруг сбросил с себя оцепенение Гросс. — Мы даже не знаем, кто перед нами. Имеет ли мистер Ованесян семью, женат ли он? Есть ли у него дети?
— У мистера Ованесяна есть взрослый сын в Москве. Жена мистера Ованесяна умерла много лет назад, он вдовец, — ответил Стюарт. Я не мог понять, когда он успел с Колей так плотно поработать над делом. — Мы готовы предоставить свидетельство о рождении сына к следующему слушанию…
— Я бы также хотел письмо от компании, якобы направившей его в командировку в Америку, — продолжал Гросс. — Плюс сертифицированные копии документов, подтверждающие финансовые сделки, о которых вы говорили.
— Мы постараемся предоставить и эти документы. Я не знаю их объем и поэтому не берусь обещать сопроводить их сертифицированными переводами к следующему слушанию.
Судья пожевал губами, посмотрел на маленького, тихого Левана, затем обратился к Стюарту:
— Лэйн, ты понимаешь, что твой клиент будет жить в Нью-Йорке, в другом штате? Как вы собираетесь работать над делом?
— Ваша честь, друзья будут привозить мистера Ованесяна ко мне в офис. Иногда дорога из Бруклина до Коннектикута занимает меньше времени, чем пересечь Манхэттен.
— Смотри, Лэйн, не вляпайся на старости лет, — улыбнувшись, сказал Масси. — Назначаю залог в сто тысяч.
Доктор Вайсман поблагодарил судью и тут же вышел из зала в сопровождении Коли, чтобы оформить залог. Как я узнал позже, он заложил свою квартиру, которая была полностью выплачена и стоила двести тысяч долларов.
В зал заседаний ввели Беслика. Пока он шел от двери до своего места рядом с адвокатом, он увидел сидящего в зале Дику.
— Ты что же, пидор, так поздно приехал? — вдруг довольно громко зашипел Беслик.
Все остолбенели — это было явное нарушение правил поведения в суде.
— Немедленно переведите, что он сказал! — вскочил со своего стула Гросс, обращаясь к Марине.
— Он сказал: «Fuck you, why did you come so late?» — вольно перевела Марина.
Тут я не выдержал, встал и сказал:
— Ваша честь, я нью-йоркский адвокат и, поскольку говорю на английском и русском, помогаю мистеру Стюарту и мистеру Макинтайру работать с мистером Ованесяном и мистером Бароевым. До того как я стал адвокатом, я работал переводчиком и преподавателем английского языка. В Советском Союзе я получил диплом переводчика, а в Америке — степень магистра по специализации «лингвистика». Я заявляю, что перевод фразы, сказанной подсудимым Бесликом Бароевым, в исполнении переводчицы является неправильным. Мало того, переводчица сейчас сидит и слушает меня и при этом даже не думает переводить то, что я говорю, подсудимому, в то время как это ее прямая обязанность.
— Я протестую! — громко вмешался Гросс. — Мы не знаем, кто этот человек и что он вообще делает в зале суда.
— Ваша честь, разрешите представить мне нью-йоркского адвоката, который любезно согласился мне помогать в этом деле, — опомнился Брайан.
Марина, получив от меня выговор, стала шептать Беслику перевод моего выступления. Беслик вроде бы понял, что допустил оплошность, потому что сник и уставился в пол.
— Ну, и что он все-таки сказал? — спросил судья Масси переводчицу.
— Он сказал… он сказал… — Марина смотрела на меня, словно бы ища поддержки. — Он сказал: «Pidоr, why did you come so late?»
— Вы согласны с этим переводом? — спросил меня судья.
— Да, ваша честь.
Никому в голову не пришло спросить, а что, собственно говоря, означает слово «пидор». Ведь не просто так Марина употребила выражение «fuck you» в первоначальном варианте перевода. Несмотря на то что эпизод с матюком вроде был исчерпан, неприятный осадок у всех остался. Судья взглянул поверх очков на Брайана и спросил, есть ли у мистера Бароева такой же высокопоставленный друг, как у мистера Ованесяна, а также кем является джентльмен, к которому только что так не вовремя и, вероятно, не вполне корректно обратился мистер Бароев.
Брайан ответил, что джентльмен этот брат мистера Беслика Бароева Диканор Бароев, который специально прибыл из Москвы для оказания поддержки брату. Брайан также заверил судью, что в течение пары дней спонсор для залога будет найден.
Когда Марина закончила перевод последней фразы, Беслик обернулся в зал и свирепо посмотрел на Дику.
— Мистер Макинтайр, может быть, вы привели с собой в суд людей, которые лично знают мистера Бароева и могут о нем сказать что-нибудь положительное?
Я тихо прошептал Брайану:
— Попроси пятиминутный перерыв.
Брайан услышал. Мы с ним вышли в коридор. К нам присоединились Стюарт и нью-йоркские адвокаты Джон Бэйкер и Барри Арнитц.
— Господа, я, наверное, единственный, кто знает Беслика и с чистой совестью может сказать, что видел его во время деловых встреч в Москве, причем в обществе таких людей, как генерал армии, генеральный конструктор крупнейшего в России производителя самолетов, всемирно известная балерина, хоккеисты команды Высшей лиги НХЛ, а также различные чины Министерства внутренних дел Российской Федерации. Пусть Брайан выставит меня как свидетеля, я постараюсь помочь Беслику, — сказал я.
— Как же я могу выставить тебя как свидетеля, если я только что сказал судье, что ты адвокат в команде защиты, — резонно заявил Брайан.
— Брайан, Масси разрешит тебе сменить амплуа Бориса, — сказал Стюарт. — Он все равно не лицензирован в Коннектикуте.
Джон Бэйкер спросил меня, для чего я хочу выступить свидетелем. Ответить на его вопрос мне было трудно. С одной стороны, я совершенно не был обязан выступать в роли свидетеля и поручаться за Беслика, особенно учитывая, каким мерзостным типом он был. С другой стороны, мне хотелось сделать приятное Исааку Розену. Особенного риска для себя я не видел.
Мы вернулись в зал суда, и Брайан обратился к судье с просьбой выставить меня в роли свидетеля. Масси удивился. Прокурор Гросс просто взвился от негодования.
— Не понимаю, кто перед нами — адвокат, свидетель, сообщник?! — закричал он. — Я решительно протестую.
— А я протестую против инсинуаций! — В ответ мне тоже пришлось повысить голос. — Я лицензирован в штате Нью-Йорк, а не в Коннектикуте. Я согласился помогать Лэйну Стюарту и Брайану Макинтайру именно потому, что лично знаю Беслика Бароева. При этом я не зарегистрирован в вашем суде как его адвокат. Да, я позволил себе вмешаться в процесс, когда увидел, что переводчица исказила слова мистера Бароева. Я руководствовался принципами справедливости, и ваша переводчица могла, да и сейчас может оспорить мое заявление. Но она этого не сделала, а наоборот — исправила свою ошибку! Когда судья спросил, есть ли у мистера Бароева хоть один знакомый в зале суда, который может сказать о нем что-нибудь положительное, я понял, что если промолчу, то погрешу против правды. Что касается вашей инсинуации, будто я являюсь сообщником мистера Бароева, то, по-моему, мистер Бароев пока еще невиновный человек. Вы забыли, мистер Гросс, что я ваш коллега и, так же как и вы, являюсь офицером суда. Оскорбив меня, вы оскорбили этот суд, включая судью.
