Энтони Берджесс - 1985
– Прекрасно понимаю. Право и правосудие развращены синдикализмом. Не только право в широком смысле, но и правосудие, которое выносит приговор в судах. Отправьте члена профсоюза в тюрьму, и у вас на руках забастовка.
– Это неуважение к суду, – громко и надменно заявил секретарь суда.
– Давайте скажем, – предложил старый Эштон, – что это всего лишь неправда? Давайте также, – обратился он напрямую к Беву, – будем разумны? Закон основан на разуме. Неразумно было бы налагать на вас штраф, поскольку у вас нет средств его уплатить. Это ваше первое правонарушение. – Он сверился с распечатанной биографией Бева. – По вашему поведению мне представляется вполне очевидным, что прежде вы не бывали в зале суда. Не в моей власти отправить вас в тюрьму. Даже будь это в моей власти, тюремный срок ни в коей мере не изменит вашего положения. Как вы говорите, вы вынуждены красть. Справедливость в более широком смысле требует, чтобы условия вашей жизни были изменены так, чтобы была пресечена и устранена потребность совершить преступление. Вы будете условно освобождены. Мистер Хоукс, – сказал старый Эшторн, – будьте добры разъяснить процесс условного освобождения нашему… э… э…
Во втором ряду встал лощеный человечек. Бев было счел его праздным завсегдатаем судебных слушаний, а теперь оказалось, что он какого-то рода судейский. Он был круглощеким, элегантно одетым и самодовольным на манер валлийского тенора, поющего «Утешенье тебе, мой народ». И акцент у него был валлийский.
– Да, ваша честь, – начал он, а потом улыбнулся Беву: – Давайте заменим термин «условное освобождение» более осмысленным – «реабилитация». Вы слышали про Кроуфорд-Мэнор?
– Нет, – ответил Бев, – не слышал.
– Сэр, – сказал мистер Хоукс, заканчивая за Бева ответ с нажимом, но и со своего рода извиняющимся юморком. – Кроуфорд-Мэнор – центр реабилитации, созданный ОК и частично финансируемый казначейством. Вам дадут возможность переосмыслить свою позицию. Вас ни в коей мере не станут принуждать к возобновлению былого статуса члена профсоюза. Предполагается и даже заранее известно, что курс реабилитации разъяснит природу прав, которые вы как будто рассматриваете как тираническое принуждение, настолько полно и ясно, что вы, как я ни в коей мере не сомневаюсь, будете только рады быть вновь приняты в сообщество рабочих. Вам есть что сказать?
– Не поеду, – сказал Бев.
– Боюсь, у вас нет выбора, – сказала помощница судьи.
– Вон тот ваш друг сказал, что принуждения не будет.
– Никакого принуждения в процессе реабилитации, – улыбнулся мистер Хоукс. – Но боюсь, запись на курс принудительная. Вы же не можете отрицать, что нарушили закон?
Над этим Бев задумался. Он понимал, что то или другое у него непременно отберут: либо деньгами штраф изымут из кармана, либо свободу перемещения в тюрьме. Совершил преступление – и, если поймают, принимаешь последствия.
– Следующее дело, – изрек старый Эшторн.
Констебли бросали на Бева убийственные взгляды, пока он покидал скамью подсудимых. Мистер Хоукс улыбался.
– Мне прямо сейчас ехать? – кисло спросил Бев.
– Через три часа. Поедете на поезде в половине второго от Чаринг-Кросс. Кроуфорд-Мэнор – сразу за деревней Беруош, в Восточном Сассексе. Вас будет ждать транспорт и остальные со станции Этчингем. Мистер Б…
– Ну, это уже форменное безобразие! – возмутился Бев. – А ведь ветви власти были когда-то разделены. Теперь вы, сволочи, контролируете судопроизводство, равно как и…
– Как я и собирался сказать, за дверьми зала суда вас ждет мистер Бузи. Он – сопровождающий пристав из службы пробации. – Внезапно мистер Хоукс изменил и тон, и манеру и сказал тихо и хрипло: – Да образумься же, размазня! Тебе не победить, дружок. Не забывай, мы тебя зацапали.
– А пошел ты, мешок дерьма, – посоветовал Бев.
– Так-то лучше, малыш. Теперь ты как работяга заговорил. Давай тащи отсюда свою непрофсоюзную задницу.
9. Демонстрация силы
Всего набрались двадцать один человек, включая мистера Бузи, который походил на частного детектива-неудачника и сейчас сидел, прижимая к груди и укачивая огромный крапчатый кулак, точно оружие, которое ему не терпелось пустить в ход. Но, зевая и потягиваясь на вокзале Чаринг-Кросс, он дал всем увидеть – возможно, преднамеренно – кожаную кобуру под пиджаком. Большинство в группе сомневались, что в ней есть пушка. Это ведь Англия, где при оружии ходят только преступники.
Большинство в группе были люди с образованием, несколько очень молодых, лишенных надежды, цепляющихся за принцип, как за кредитную карточку с истекшим сроком действия. Но были и религиозные фанатики, включая одного шотландца с кустистыми бровями, который от самого Танбриджа взялся провоцировать мистера Бузи:
– Слухай, ты, тупо’ылая конская мо’да, ты знаешь, что слово Божие ходит в шотландку ж одето. Чьи закрома-то? – он указал потрепанной Библией на творение Господне за окном, большей частью скрытое за заброшенными фабриками и грязным дымом.
– В толк не возьму, о чем ты лопочешь, придурок, – откликнулся мистер Бузи. – Если хочешь по-маленькому, подожди, когда прибудем на место.
– Фи, – скривился шотландец и, перейдя на отличный английский, возвестил: – Донести я хочу, брат, что вы и ваши присные решили, будто слово Божие выдохлось и, будь Господь наш Иисус жив сегодня, он вывел бы плотников на забастовку.
– Если хочешь кричать попусту, о чем в Библии говорится, подожди, пока прибудем на место. Я просто вас туда везу, идет?
Молодой, изможденного вида паренек из Мидлендса с красивыми светло-серыми глазами запел «Вперед, воины Христовы». Никто не подхватил.
– Бросают нас львам, – заскулил он с акцентом своей родины. – Мучеников двадцатого столетия.
Все промолчали. Мистер Бузи достал леденцы для горла, но никому не предложил, а начал сосать сам.
– Ах вы, бездушные ко’овопийцы! – поддакнул пареньку шотландец.
– Придержи язык, придурок, – прошамкал через леденец мистер Бузи.
Поезд остановился в Танбридж-Уэллсе. Высоченный мужчина в черном дождевике встал со словами:
– Нам ведь тут пересаживаться?
– Садись, – велел мистер Бузи. – Я проверял. Мы не пересаживаемся.
– Вы приказываете мне сесть?
– Я вам говорю.
– Думаю, – сказал высокий, глядя на мистера Бузи очень холодно, – я все равно сойду.
– Попробуй, – предложил мистер Бузи. – Давай попробуй.
И тут подтвердилось, что кожаная кобура у него под пиджаком не просто для вида. Мистер Бузи наставил на высокого в черном плаще намасленный «сугу» сорок пятого калибра. Высокий сел. Все восхищенно закивали, а мистер Бузи сказал:
