Глеб Соколов - Ужасы перистальтики
– Нет, – признался Замелькацкий. Отцовская «Волга», на которой изредка ездил – не в счет.
– Сочувствую... С ними-то ты...
– Ладно, чего ты его грузишь!.. – не дал договорить самый старший из продавцов, – Кудрявый, как его все здесь за глаза называли. Несмотря на свою молодость был абсолютно лыс.
– А чего?! Лучше бы они нам...
– Садись работай! – оборвал Кудрявый. – Птица-говорун!.. Не нравится, не ешь!..
– Хорошо-хорошо! Успокойся! Слова больше не скажу... – Ден уселся за компьютер. – Мое дело простое. Я – ломоть отрезанный.
– Почему отрезанный? – спросил Замелькацкий.
– Написал заявление об уходе. Отрабатываю месяц и сваливаю... Уезжаю в Германию. Там родители живут. Уж вы без меня.
– Уж как нибудь!.. – сказал Кудрявый. – Нам сваливать некуда... Да и ты, я уверен, через какое-то время обратно попросишься... Вон, Халилов, уволился, побегал, а теперь обратно просится...
– Мих-Мих никого обратно не берет!.. – сказал Дима, входя в комнату. Он услышал обрывок разговора. – С предателями дела не имеем.
– Дим, ты будешь действовать мне на нервы?! – взвился Ден.
– Никто тебе на нервы не действует. А то, что ты делаешь большую ошибку, в этом я уверен. Второго такого места не найдешь!..
С приходом Димы разговор в комнате прекратился.
Через некоторое время Замелькацкий взял со стола ключи, поднялся:
– Дима, я пойду, хоть немного с машиной освоюсь!..
– Давай-давай, конечно!..
...Замелькацкий сидел в машине, – хотя он опустил окна, в салоне, после того, как яркое утреннее солнце изрядно прогрело автомобиль, было душно и жарковато. Пахло кожей и пластиком.
«Это тебе не отцовская „Волга“!» – думал Замелькацкий, разглядывая приборную доску, кнопки на торпеде, толстенький упругий руль, покрытый приятной на ощупь мягкой дорогой кожей...
Ничего непонятного для него в этой машине не было, – он быстро разобрался со всеми рычажками, а как пользоваться автоматической коробкой передач знал. У одного друга была машина с такой... Единственное, чего не смог найти сразу – куда прикладывать маленький электронный чип – металлическую таблеточку, висевшую на связке ключей.
Если не приложить чип к определенному месту, запущенный двигатель через несколько минут глохнет... Место, куда прикладывать таблеточку, оказалось справа от руля, чуть в глубине. Его было легко заметить, но Замелькацкий с непривычки и после яркого солнца не сразу обнаружил его в полумраке под торпедой.
Едва он отыскал его, на мобильный позвонил Дима – рассказать про чипчик.
– А ты – знаток! – поразился Дима, узнав, что помощь не нужна. – Знаешь, сколько народу на этой машине ездило – у всех с таблеткой были проблемы. Большинство даже не искало, куда прикладывать, просто не могли понять, почему глохнет двигатель. Круче всех – бухгалтерша! Съехала со двора, заглохла, тут же вызвала техпомощь!.. Пришлось потом оплатить вызов.
– То есть вы нарочно сразу ничего не говорите, чтобы люди помучились?! Дима Засмеялся и повесил трубку.
После комплимента Замелькацкого еще сильнее охватило приятное возбуждение.
«Да, я такой!» – подумал он и медленно тронул большой автомобиль с места. Об атаках на время позабыл.
Машина управлялась легко, без усилий, руль можно было крутить одним пальцем. Несмотря на работающий мощный двигатель в салоне стояла практически полная тишина, – от того, чтобы врубить радио Замелькацкий пока удерживался – это удовольствие он оставил на десерт.
Медленно докатив до решетчатых ворот, – в полностью открытое окно было слышно, как шуршат по асфальту широкие шины, Замелькацкий остановился, проверил бензин – бак был полон на три четверти.
«Эх, сейчас бы вжать резко газ, чувствуя, как сила инерции вдавливает тебя в широкое кожаное кресло!» – в радостном возбуждении представил он.
Впереди сквозь металлические ворота, покрытые свежим черным лаком, блестевшим на солнце, виднелся участок улицы, сплошь забитой еле двигавшимися автомобилями...
Даже вблизи и сидя в салоне машины Замелькацкий различал плотный шлейф выхлопных газов, едва колыхавшийся над утренней улицей.
«А ведь выскочить из машины будет трудновато! Тут прежде чем припаркуешься, подберешься к обочине – и то время пройдет!» – впервые за долгое время с тоской подумал он.
«Нет, нет! До этого дойти не должно!» Он переключил передачу, сдал назад, лихо покрутился по маленькому дворику. С гордостью и удовольствием обнаружил, что из окон за его ловкими выкрутасами наблюдает не одна пара глаз.
И все же в этот момент в голове его опять мелькнула какая-то очень тоскливая мысль: «Может, на этот раз все же обойдется и ничего не будет?» Врубил, чуть ли не на полную, сам оглохнув, приемник. Сквозь открытое окно двор огласился мощным уханьем барабанов и каким-то визгливым пением.
Впрочем, и без открытого окна в ближайших комнатах, должно быть, было бы слышно низкое уханье стоваттных колонок.
«Что-то я расшалился!» – подумал Замелькацкий, приглушая приемник. – «Все же я на работе, а не на свидание собираюсь...»
Опять настроение упало... «Ариелла!..»
Он вылез из машины, нажал на кнопку сигнализации и поплелся в офис. На окна глаз не поднимал, но чувствовал – за ним наблюдают... «Пропади вы все пропадом! Зачем мне все это, если нет главного?!.. Ариелла!»
Недалеко от входа встретил Диму – тот нервно прохаживался по коридору. В руках – папка с бумагами:
– Давай, сейчас поедем!.. Надо ехать... Пока доберемся... Кругом пробки... Чего-то Мих-Миха нет. Сказал, спускается. Ты извини, я тебе до сих пор всех подробностей не рассказал, просто времени нет. Непрерывно дергают: одно, другое!.. Сейчас приедем, ты на переговорах внимательно слушай. Каждое слово запоминай... А лучше записывай. Есть куда записать?.. Ладно, я тебе дам несколько листов. Этот клиент будет твоим. Будешь им очень плотно заниматься. Чего-то Мих-Мих не спускается... Пойдем за ним.
Они прошли мимо секретаря к кабинету, Дима без стука открыл дверь. Мих-Мих стоял перед раскрытым шкафом. Там у него, как и у Замелькацкого, на полке стояла бутылка виски. В руках Мих-Мих держал стаканчик, – только что выпил и теперь страдальчески морщился.
Поставив стаканчик на полку, он прикрыл шкаф... Вместе, не произнося ни слова, спустились вниз, подошли к машине. Охранник уже открывал тяжелые ворота.
Замелькацкий сел за руль, Дима – рядом, Мих-Мих – на заднее сидение. Тронулись, выехали за ворота, охранник стал закрывать... Не сразу дождавшись хотя бы небольшого просвета между машинами, выехали на улицу и медленно поплыли в плотном потоке. По-прежнему никто не произносил ни слова. Тишина действовала Замелькацкому на нервы.
Наконец, Дима начал подсказывать дорогу...
– Здесь встань в правый ряд, здесь поверни...
Странно, но от скупых фраз он занервничал еще больше – они словно бы мешали чему-то... Какой-то сосредоточенной борьбе с самим собой.
Управление машиной не стоило никаких усилий. Когда, заражаясь общей нервной гонкой, пытался проезжать побыстрее, обгоняя, перестраиваясь, – отвлекался, ожидание атак отступало.
Каждый норовил подрезать, не пропустить, проехать как-нибудь побыстрей, пусть и сделав это вопреки всем правилам. Но вот они въехали в полосу сплошных заторов, машины ползли еле-еле, бампер к бамперу, маневрировать было негде. И тут с ужасом Замелькацкий понял, что все начинается...
– Зачем ты перестраиваешься?! – пробормотал Дима. Повернувшись, посмотрел на него...
– В этом ряду, кажется, быстрее... Боюсь, долго едем!..
Мих-Мих с тех пор, как сел в машину, не произнес ни слова, но в зеркало Замелькацкий видел: директор внимательно смотрит по сторонам.
– Брось! – продолжал Дима. – Во всех рядах одинаково...
– Нет! Нет!..
Водитель в соседнем ряду, вежливо пропустил Замелькацкого, должно быть недоумевая, куда так отчаянно тот может прорываться.
Замелькацкий поехал в другом ряду. Перестроение на какую-то минуту отвлекло его, но следом ситуация продолжила ухудшаться, но уже более решительными темпами.
Дима продолжал внимательно смотреть на него.
Замелькацкий не знал, что делать. Ко всему, управляя машиной, он не совсем мог принимать ту или иную удобную для борьбы с готовившимся извергнуться вулканом позу. Правая нога должна была быть все время выдвинута вперед, перескакивая то на газ, то на тормоз.
Чувствуя: еще немного, и не выдержит, Замелькацкий опять начал перестраиваться – отвлекало.
– Ты чего, с ума сошел?!.. – бросил Дима.
Сбоку Замелькацкого не пропускали. Он напирал, водитель в соседнем ряду стал отчаянно сигналить.
– Куда ты лезешь?! – грубо крикнул водитель, открыв окно на пассажирском месте.
Мих-Мих сзади заерзал...
Ряд, в котором теперь шел Замелькацкий, двигался медленнее всех. Атаки усиливались. Справа впереди он увидел «Макдональдс». Смалодушничав, начал притираться к обочине.
