Тама Яновиц - На прибрежье Гитчи-Гюми
– Ты не слушала? По-моему, ты сказала, что пойдешь.
– Ну ладно. Я, естественно, беру с собой братьев. Да, помню, ты еще приглашал нас к себе на работу, хотел накачать наркотиками.
– Я? Ах, ну да. Конечно. Куда пожелаете. Есть предложения?
– Я хочу в ресторан «Вики-Ваки».
– Куда?
– Ты что, его не знаешь? Это же полинезийский ресторан с ночным шоу и ароматом Океании, в национальном стиле.
– Ур-ра! – завопил Леопольд. Он сидел, чесал Трейфу пузо и внимательно прислушивался к разговору.
– Даже не знаю… – сказал Билл. – По-моему, это… слишком туристическое место.
– Это туристическое место, Леопольд.
– Мне все равно! – ответил Леопольд.
– Билл, ему все равно.
– А там подают национальную полинезийскую еду? – поинтересовался Леопольд.
– А еда там действительно полинезийская? – спросила я. – Леопольд любит кухни разных народов.
– Я знаю один чудесный итальянский ресторанчик…
– Нет, нам хочется чего-нибудь необычного, – сказала я. – Как насчет «Пира рыцарей»? Я читала рекламу. Леопольд, тебе хочется попробовать чего-нибудь средневекового?
– Где ты такое нашла? – спросил Билл.
– В буклете про Форт-Лодердейл и его окрестности. Ну и плевать, что это для туристов. Я сама турист! Тем более что ресторан находится в точной копии настоящего испанского замка. Я никогда не бывала в испанском замке. Если копия действительно точная, там все должно быть по-настоящему.
– Вот что я предлагаю, – сказал Билл. – Приезжайте, ребята, ко мне на работу, там все и решим. Может, твои братья захотят сходить в «Барбекью Биббы» и сыграть там на бильярде, а мы с тобой поужинаем вдвоем.
– Билл, – сказала я грустно. – Есть еще одна проблема.
– Какая же?
– Мне нечего надеть. Только то тряпье, что на мне, а оно уже год как вышло из моды. Я бы не хотела позорить тебя своим видом. Как ты думаешь, ты не мог бы помочь мне раздобыть новую одежду?
Билл помолчал, а потом сказал уныло:
– Наверное, мог бы.
– Будь добр, впредь отвечай бодрее, старый ты скряга! – сказала я и повесила трубку. – Интересно, все зубные врачи такие жмоты? – спросила я Леопольда.
– Мне бы тоже не помешал новый вечерний костюм, – сказал Леопольд.
Мне стало стыдно.
– Я не хотела слишком на него давить, – объяснила я. – Но он как-то не больно щедр. Наверное, поскольку он каждый день удаляет людям зубы, ему не нравится, когда что-то забирают у него самого. Пирс! – обернувшись к ванной, заорала я. – Давай скорее! Нам пора идти. Мы встречаемся с Биллом Бринкманом у него на работе. Если поторопимся, может, ты успеешь обольстить его медсестру, и она тебе зубы отбелит. – Ответа не последовало. – Пирс! А ну отвечай! Ты что, за моей спиной разжился наркотиками и теперь валяешься в передозняке на кафельном полу, весь в кровище, как в кино, да?
– Я не выйду, пока ты не извинишься, – сказал он.
– За что?
– Не помню.
– Ну, тогда извини.
Он вышел из ванной.
– Ты, черт возьми, обращаешься со мной как с животным. Да ты даже с пауками бываешь ласковее, сам видел. Отправляйся-ка в Голливуд одна, посмотрим, что у тебя получится. А я здесь останусь, устроюсь механиком.
– Нет, Пирс, только не это! – завопила я.
Леопольд тоже завыл.
– Ну пожалуйста, не оставайся в Форт-Лодердейле! Пожалуйста, не устраивайся механиком! – рыдал он. – Пирс, Пирс, не надо!
– Ты должен поехать в Голливуд и стать кинозвездой! – сказала я. – Мы туда без тебя и не доберемся. На чье плечо я обопрусь, поднимаясь вверх по социальной лестнице? Да и вообще, без тебя у меня и повода не будет там находиться.
– Да ну? – презрительно фыркнул Пирс. – Тогда уж постарайся быть со мной понежнее. Я-то где угодно выживу. Могу быть механиком, могу наркотиками торговать, могу сварщиком работать, на гитаре играть. Да я все могу. А ты без меня даже видишь плохо.
Я тяжело вздохнула.
– Ну, пошли.
– А с Трейфом что делать?
– Оставим его внизу с недомерком управляющим.
– Да? – спросил Пирс. – А он согласится?
Брайан обалдел, но спрятать собаку под конторкой разрешил.
– Если босс придет и его увидит, мне каюк, – сказал он.
– Он не издаст ни звука, гарантирую, – пообещала я. – Если мы оставим его в номере, он будет выть. Бедняга так напуган. Не привык жить в гостиницах. Ты просто держи его тут, к постояльцам не подпускай.
Пока я болтала, Трейф обнюхал конторку и поднял лапу. К счастью, Брайан этого не заметил.
– Вы когда вернетесь? – спросил он.
– Не очень поздно. Мы немного развлечемся, потом поужинаем, а потом, будем надеяться, наш хозяин напьется и отрубится.
– У меня завтра свободный вечер, – сказал он. – Я сменами поменялся. Может, в кино сходим или еще куда?
– С огромным удовольствием, – сказала я. – Следи за собакой, Брайан, ладно?
– Я думал, мы завтра уезжаем, – сказал Пирс, когда мы вышли на стоянку.
– Мне не хотелось лишать его надежды, – объяснила я. – Кроме того, если вдруг мы решим задержаться, планы на вечер уже есть. Он может нас всех сводить в кино. Сто лет в кино не была.
Пирс отпер дверцу, и я села. Леопольд забрался ко мне на колени.
– Господи Иисусе, – сказал Пирс, усаживаясь за руль. – Неужели это и есть жизнь?
– Что ты имеешь в виду, Пирс? – спросил Леопольд.
– Ну, вот это – один день кончается, другой начинается.
– Ты можешь предложить что-нибудь получше? – поинтересовалась я.
– Получше чего?
– Получше начала следующего дня после окончания предыдущего.
– Чего-то я не понял.
– Ну и ладно, – сказала я. – Забудь об этом. Все, поехали к зубному.
26
Кабинет Билла находился неподалеку, на третьем этаже здания какого-то банка.
– Это моя регистраторша, Бетани, – сказал он. – Ты уже собралась, Бетани? Иди-иди, я сам все запру.
При взгляде на Бетани, казалось, будто взяли болванку головы и наклеили на нее фотографии всех необходимых деталей. У меня было ощущение, что я смотрю на вырезку из журнала: круглые голубенькие глазки, курносый носик, длинные крашеные волосы, ходит, разговаривает, но все равно какая-то одномерная. Хорошенькая, а глазом зацепиться не за что, даже вспомнить нечего. Она, как Тифозная Мэри, разносила бациллы амнезии, а самой хоть бы хны: была, наверное, из тех людей, что всегда всех узнают: встретишься с такой и ужасно смущаешься – никак не можешь вычислить, кто это, и тем более никогда не вспомнишь, что видел ее, сидя прикованным к зубоврачебному креслу.
– Ты же говорил, что нам зубы бесплатно отбелят, – сказала я.
– Я говорил? – изумился Билл.
– Наверное, ты вчера за ланчем слишком много выпил.
– Вовсе нет! – сказал Билл. – И ничего подобного я не говорил. Впрочем… Бетани, ты не против?
– Мы с тобой поедем в магазин, а она пока что пусть отбелит зубы Пирсу, – сказала я. – Как я понимаю, регистраторша и медсестра – одно и то же лицо. Выполняет обе работы за одну зарплату, так?
– Так, – вздохнул Билл. – Я только что развелся и двоих нанять пока что не имею возможности.
– У меня диплом медсестры, – сказала Бетани, не сводившая глаз с Пирса. – Ой, у вас такое лицо знакомое. Я не могла вас видеть по телевизору?
– Бетани, бедняжка! – сказала я. – Вы, наверное, перетрудились. Но сами поглядите… – Я подошла к Пирсу и распахнула его коралловые уста. – Ничего, что вам придется задержаться?
– Ничего. – Она застенчиво потупилась.
– Вот и отлично, – сказала я. – Леопольда мы оставим за дуэнью. Вообще-то лучше сначала отбелите зубы Леопольду, а уж потом Пирсу. Ну, Билл, пошли.
Билл отпер «Корвет».
– Ой, Билл, что с машиной? Почему тухлятиной пахнет?
– Сам не понимаю, – сказал он. – Я брал ребенка на прошлые выходные, но тогда ничего не заметил. Может, он что-то сделал, а потом спрятал?
– Ты кормишь ребенка чесноком? А рыбой?
Он отвез меня в ближайший универмаг под названием «Не дороже двадцатки».
– Потрясающе! – сказала я. – Представляешь, раньше я покупала вещи только в магазинах Армии спасения, на благотворительных базарах и домашних распродажах.
В примерочной я переоделась в черные чулки в сеточку, красную виниловую мини-юбку, полосатую футболку и черные в белый горошек китайские туфли.
– Останусь в этом, – сказала я, выйдя из примерочной, и направилась к Биллу, прятавшемуся за вешалкой. – Ну, как я выгляжу? – подмигнула я ему.
В ответ он только восхищенно замычал.
– Билли, можно, я куплю еще кое-какие мелочи? – Я отобрала стопку трусиков. – Ты только посмотри, какие миленькие! Здесь написано, что они светятся в темноте. Очень удобно – вдруг я ночью попаду в аварию или окажусь в компании мужчин, которым нужно будет отличать меня от себе подобных.
Дар речи к нему еще не вернулся, и я, приняв это за знак согласия, прихватила еще несколько футболок, понадеявшись, что кое-какие окажутся впору Леопольду, и продававшуюся со скидкой юбку, по виду из мешковины. Всего получилось на сто двадцать долларов.
