Том Шарп - Блотт в помощь
Она обвела взглядом сидевших за столом. Первой сдалась мисс Персиваль.
– Я поддерживаю это предложение, – пролепетала она.
– Выдвигаете, – уточнила леди Мод. – Не поддерживаете, а выдвигаете. Сперва надо его выдвинуть, а потом уже голосовать. Кто «за»?
Уступив такому напору, генерал и полковник Чепмен подняли руки. И поскольку Комитет по спасению Клинской теснины в Южном Уорфордшире приравнивался к партии, место в списке кандидатов Блотту было обеспечено.
* * *Леди Мод объявила решение комитета собравшимся у сторожки журналистам. Журналисты бросились к своим машинам, а леди Мод поднялась по лестнице к разбитому окошку.
– Блотт, – позвала она. – На два слова, Блотт открыл окошко и высунул голову.
– Что такое?
– Я вам сейчас такое скажу – вы упадете. Блотт озадаченно покосился на хозяйку. Он уже давно предчувствовал, что его падение не за горами. В свое время он упустил из виду, что патроны крупного калибра в Британской армии больше не применяются, а реактивное противотанковое ружье ПИАТ и вовсе снято с вооружения.
– Я решила, что вы должны заменить сэра Джайлса, – сказала леди Мод и посмотрела на Блотта в упор.
Блотт разинул рот.
– Заменить сэра Джайлса? Gott in Himmel! – пробормотал он.
– Вот в этом я очень сомневаюсь.
– Вы хотите сказать…
– Да, – подтвердила леди Мод. – Отныне вы хозяин Хэндимен-холла. Можете выходить.
– Но…
– Да передайте мне пулемет – или из чего там вы стреляли? Я его отсюда спущу. Закопаем в сосняке.
Скоро они брели к Хэндимен-холлу, таща с собой ПИАТ и ручной пулемет. Блотт все еще не мог прийти в себя.
– Как вы догадались? – изумлялся он.
– Как догадалась? Я позвонила вам, как только услышала стрельбу. – Леди Мод улыбнулась. – А вы, небось, меня за дурочку почитаете? Не на такую напали.
– Meine Liebling, – простонал Блотт и, насколько хватило рук, заключил леди Мод в объятия.
В Уорфордском суде магистратов Дандриджу было предъявлено обвинение в причастности к преступному сговору, имевшему целью нарушение общественного порядка, покушение на убийство, злостную порчу личного имущества граждан, а также сопротивление полиции при исполнении служебных обязанностей.
Услышав последний пункт, Дандридж вскипел.
– Сопротивление? – заорал он на судей. – Сопротивление? Это кто, интересно знать, сопротивлялся?
– Заседание откладывается на неделю для проведения дополнительного расследования, – рапорядился полковник Чепмен. – Уведите обвиняемого.
Разразившегося бранью Дандриджа выволокли из зала суда и затолкали в полицейскую машину.
В камере его посетил мистер Ганглион, которого суд назначил его защитником.
– На вашем месте я бы признал себя виновным по всем пунктам, – посоветовал мистер Ганглион.
– Виновным? Я ни в чем не виноват! Меня оболгали! – бушевал Дандридж.
– Я вас понимаю. Но как мне известно, полиция собирается выдвинуть новые обвинения.
– Какие там новые?! И так на меня всех собак навешали.
– Остался еще один пустячок, с которым надо разобраться: шантаж. Не хватало, чтобы суду были предъявлены те фотографии. Это, знаете, пахнет пожизненным заключением.
В глазах Дандриджа мелькнуло отчаяние.
– Это за шантаж? Но шантажировали-то меня!
– За те художества, которыми вы занимаетесь на фотографиях.
Дандридж взвесил свое положение и покачал головой. Шантажируют, ставят палки в колеса, норовят застрелить, а потом его же в этих грехах и обвиняют. Если преступный сговор и имел место, направлен он против него, Дандриджа.
– Даже не знаю, что сказать, – пробормотал он.
– Отвечайте одно: «Виновен», – снова посоветовал мистер Ганглион. – Чем канитель-то тянуть. Суду это понравится.
– Канитель, – повторил Дандридж. – И сколько тогда мне дадут?
– Не знаю. Лет семь-восемь. Но через пять наверняка выпустят.
Мистер Ганглион собрал бумаги и удалился. Возвращаясь в контору, он думал о своем и улыбался. Как приятно, когда работа дает возможность поразвлечься.
В конторе его ждали леди Мод и Блотт, зашедшие обсудить брачный договор.
– Мой жених желает поменять фамилию, – сообщила леди Мод. – Теперь он будет носить фамилию Хэндимен. Я вас попрошу уладить все формальности.
– Понятно, – сказал мистер Ганглион. – Это проще простого. А имя?
– А вот имя пускай будет Блотт. Я уже привыкла его так называть, да к тому же у нас в роду все мужчины были на «б».
– Это уж точно, – согласился мистер Ганглион, а про себя подумал, что кое-кто из женщин тоже. И когда же вы намерены друг дружку осчастливить?
– Не раньше выборов. Не хочу, чтобы ктонибудь решил, будто я пытаюсь повлиять на мнение избирателей.
Мистер Ганглион вместе с мистером Тернбуллом отправились обедать в «Герб Хэндименов».
– Поразительная женщина эта Мод Линчвуд! – восклицал по дороге мистер Ганглион. – Вечно такое учудит, только держись. Как вам это понравится: выходит за своего шельму-садовника и прочит его в члены парламента.
Они вошли в бар.
– Что будете пить? – спросил мистер Тернбулл.
– Я бы сейчас не отказался от большого стакана виски. Такие траты меня разорят, но уж больно хочется.
– А разве вы, сэр, не слышали? – вмешался бармен. – Сегодня виски на пять пенсов дешевле, а пиво – на два. Распоряжение леди Мод. Видать, щедрость ей нынче по карману.
– Ого! – заметил мистер Тернбулл. – Как вы полагаете, это не из-за выборов?
Но мистер Ганглион не слышал вопроса. Он размышлял о том, как мало изменился мир со времен его детства. Как это говаривал отец? Что, мол, мистера Гладстона смыло с поста пивной волной? А ведь случилось это сто лет назад.
28
Леди Мод непременно хотелось венчаться в белой фате – как будто она выходила замуж впервые. Робкие возражения викария она отмела с привычной беззастенчивостью.
– Ах, вы не верите, что я девушка? Я ведь и доказать могу, – пригрозила она, и викарий покорно уступил
В церкви Уилфридова замка яблоку негде было упасть. Тут собралась чуть не половина графства. Леди Мод в сопровождении подружки невесты – миссис Фортби – размашистой походкой вышла из сосняка. У церкви ее дожидался Блотт, теперь член парламента Блотт Хэндимен, в цилиндре и во фраке. Органист заиграл мелодию, выбранную женихом, – «Правь Британия». Леди Мод Линчвуд рядом с генералом Бернеттом двинулась по проходу к алтарю и через полчаса покинула церковь уже в качестве леди Мод Хэндимен. Сфотографировавшись на память, жених и невеста во главе свадебной процессии прошествовали по железному мосту в усадьбу.
Хэндимен-холл встретил их в праздничном убранстве: на башенках развевались флаги, на лужайке был установлен полосатый полотняный навес, а оранжерея освещена яркими разноцветными огнями. Наследница состояния сэра Джайлса могла не скупиться на угощение. Гостям подавали икру, шампанское, копченую лососину, для любителей – заливного угря, сандвичи с огурцом, бисквиты со взбитыми сливками. О столе позаботилась миссис Фортби. Не хватало одного – свадебного торта.
– А я-то думаю: что это я забыла? – хныкала миссис Фортби.
В конце концов торт отыскался в кладовой. Он представлял собой уменьшенную копию сторожки.
– Жалко рушить такую красоту – сказал Блотт, вместе с невестой занеся над ним старинный меч Базби Хэнд имена.
– Раньше надо было думать, – шепнула ему леди Мод.
Новобрачные разрезали торт, защелкали фотоаппараты.
Свадьба удалась на славу, и даже речь Блотта, отличавшаяся истинно английской невнятицей, имела успех. Он поблагодарил гостей за то, что они почтили торжество своим присутствием, а миссис Фортби – за хлопоты и вызвал общий хохот и смущение леди Мод, заметив, что ему выпала редкая удача: он взял в жены собственную хозяйку, с которой живет уже тридцать лет.
– Малый хоть куда, – сказал генерал Бернетт миссис Фортби, которая ему сразу приглянулась. – Богатая натура. Я слыхал, ему светит место парламентского пристава. А то нынешний, говорят, ни шьет ни порет.
– Не порет? – встрепенулась миссис Фортби. – Вот и умница. Порка – это так унизительно.
Взяв бутылку шампанского, мистер Ганглион и мистер Тернбулл вышли в сад.
– Недаром говорят: «Не родись умен, а родись счастлив», – глубокомысленно изрек мистер Тернбулл. – А он оказался славным человечком – я, признаться, был о нем худшего мнения. Стало быть, напрасно мы воротим нос от тех, кто выбился из грязи в князи.
– Так, да не так, – заметил мистер Ганглион. – Выуживать князей из грязи надо умеючи. Знать, кого и зачем выуживаешь.
– И что вы этим хотите сказать? Мистер Ганглион присел на железную садовую скамью.
– Я тут размышлял о сэре Джайлсе. Надо же, как кстати он убрался на тот свет. Вы об этом не задумывались? Я задумался. Зачем, спрашивается, он напялил резиновые сапоги, когда на дворе август месяц? Вон сколько недель ни одного дождя. Такого засушливого лета не было давным-давно, а на покойнике резиновые сапоги.
