Леонид Сергеев - Мои собаки
— «Вперед, старикашки!» Вы же знаете, после шестидесяти лет человек снова начинает молодеть. Разглаживаются морщины, мышцы становятся, как камень. Вон у меня волосы на лысине стали расти.
Ребята смеялись, никак не могли понять — шучу я или говорю серьезно.
Долго в футбол мы не играли. Как только Мишка с Гришкой входили в раж и начинали ссориться, Альма поджимала хвост и деликатно отходила в сторону. У нее была тонкая душа, она избегала всяких ссор и вообще предпочитала более спокойные игры. Например, прятки. В этой игре она проявляла недюжинную смекалку и даже некоторое хитрованство. Случалось, я «вожу» — считаю до десяти, прислонившись к дереву, а Мишка с Гришкой и Альма прячутся. Ребята убегут за сарай или залезут под террасу, а Альма спрячется за бочку, только хвост виднеется. Я прохожу мимо, делаю вид, что никого не нахожу, «Где же Альма»? — спрашиваю. А она сзади подбегает и гавкает со счастливым выражением на мордахе, довольная, что удачно спряталась от меня. Потом и ребята подбегают, тоже радуются, что ловко меня облапошили.
— Сдаюсь! — говорю им. — Мне вас никогда не найти, вы прячетесь, как настоящие разведчики. Пойду готовить обед (или делать еще что-нибудь по хозяйству), а вы поиграйте втроем.
Я колготился на кухне (или делал еще что-нибудь по хозяйству), ребята играли с Альмой, но, то и дело, подбегали ко мне.
— Альма такая озорная! Такая игрунья! — восклицал Мишка.
— Куда не спрячемся, все равно находит. Круто! — пояснял Гришка.
— Она находит людей по запаху, правда, дядь Лень? — обращался ко мне Мишка.
Я подтверждал его слова, смотрел на «озорную игрунью» и думал: «Надо же, подойдешь к собаке, погладишь — и ты уже для нее хороший человек, а если еще покормишь и поиграешь ней — замечательный. По большому счету, для собачьего счастья нужно совсем немного — всего-то чтобы тебя кто-нибудь любил. Кстати, для счастья человека нужно то же самое».
Глава пятнадцатая. «Собачья школа»
Игры — играми, но я понимал, что главное — дать Альме хорошее образование. С этой целью каждое утро, после завтрака и зарядки (легкой пробежки до леса), я садился на крыльцо террасы, Альма усаживалась на траву напротив меня и мы начинали занятия на открытом воздухе.
Я учил Альму разным командам — показывал мелкие вещи и просил ее принести их, учил писать лапой на песке буквы и считать до семи. Например, говорил: «два плюс три — будет пять», и по-собачьи лаял пять раз. Альма внимательно меня выслушивала, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, потом гавкала пять раз. У нее был исключительный слух, необыкновенная зрительная память и потрясающая сообразительность — она все схватывала на лету. Короче, Альма оказалась способной ученицей. Даже «способной» — не то слово, слишком маловыразительное для такой собаки. Сногсшибательно одаренной! — вот подходящие слова для нее.
Понятно, успехи Альмы я не оставил без внимания и, спустя несколько дней, расширил образовательную программу, ввел урок музыки и танца: выносил на террасу проигрыватель с пластинками, и мы с Альмой разучивали всякие «па». Сразу скажу, в танцах Альма проявила не просто одаренность, а самый настоящий талант — врожденную музыкальность, чувство ритма, пластичность. Она танцевала на задних лапах, а передние раскачивала в такт музыки; танцевала, как профессиональная танцовщица — спина прямая, голова откинута назад — и при этом улыбалась, высунув язык. Танцы доставляли ей невероятную радость. Через неделю мы уже свободно исполняли вальс и танго.
Ну и, само собой, у нас был уроки труда. Как же без них, если физический труд вылечивает от всех болезней. На уроке труда я пилил и колол дрова, Альма относила поленья под навес у сарая. Или я выкатывал из сарая тачку с баком, и мы резвым аллюром направлялись к водонапорной башне, а набрав воды, уже медленно, восстанавливая дыхание, возвращались на участок.
Однажды во время урока по математике, я заметил у изгороди дачницу с соседней улицы, рядом стояла ее собака — коричневый дог. И женщина, и пес со жгучим интересом наблюдали за нашими занятиями.
— Присоединяйтесь! — махнул я им рукой. — Лишние занятия не помешают.
— У меня совсем нет времени, — вздохнула дачница. — Меня ждут парники, грядки, а вот Эдик… Если он не будет для вас обузой… Он с удовольствием ходил бы на ваши занятия, правда, моя радость? — она обратилась к догу.
Пес кивнул, но без особого энтузиазма — то ли считал себя достаточно образованным, то ли просто был лентяем.
Так у меня появился еще один ученик. Эдик особыми способностями не блистал: за пять занятий он научился считать только до двух: один, два, а дальше уже просто много. Он приходил учиться только потому, что его заставляла хозяйка. На уроках он большей частью зевал и только что не говорил — И чего я здесь высиживаю, убиваю время? От уроков труда он вообще отлынивал, симулировал хромоту, а когда начинался урок музыки, сразу направлялся к калитке и там ждал хозяйку до конца занятий.
Позднее своих собак привели еще двое дачников и один парень из деревни Алехново — он привел дворняжку по кличке Эклер. Новые ученики занимались с охотой, усердно и добивались кое-каких успехов, но до Альмы им было далеко.
В общем, как вы, ребята, поняли, я открыл «Собачью школу» и был рад заниматься с необычными учениками. Согласитесь, приятно отдавать не только свои вещи, но и свои знания, свой опыт. Не раз хозяева собак предлагали мне деньги за обучение их питомцев, но я решительно отказывался:
— Об этом не может быть и речи, — говорил. — Даже не заикайтесь об этом. Отвратительно, что теперь в школах детей учат за деньги. В мое время и в школах, и в техникумах, и в институтах учились бесплатно. Образование и медицина должны быть бесплатными, это яснее ясного.
Однажды на наши занятия пришли Гришка с Мишкой и, развалившись на траве, стали посмеиваться над учениками. Я сделал им замечание, они на время притихли, потом опять взялись за свое. Причем если Мишка только подсказывал ученикам правильные ответы, то сорванец Гришка просто-напросто вел себя по-свински. Когда дог Эдик слишком долго соображал, сколько будет: один плюс два, Гришка захохотал и брякнул:
— Ну и придурок!
Тут уж я выпроводил мальчишек на улицу, сказав:
— Приходите только на урок труда. На участке всем работы хватит. Вот тогда посмотрим, кто над кем посмеется.
И, действительно, как только я начинал колоть дрова, четвероногие ученики все делали гораздо быстрее и лучше ребят: первыми хватали поленья и тащили их под навес, и складывали аккуратно в поленицу «колодцем», в то время как ребята просто кидали поленья в кучу. На этот раз и Эдик отличился. Забыв про свою «хромоту» он таскал в пасти самые большие поленья и бегал к навесу, как лось, а на обратном пути искоса посматривал на Гришку и усмехался.
За две недели мы с Альмой прошли школьную программу для ребят первоклассников. То есть, по уровню знаний Альма сравнялась с Мишкой и Гришкой, и уж точно превзошла их в старательном отношении к любому делу.
Теперь мы с Альмой вместе встречали рассветы, вместе выполняли работу по хозяйству, а по вечерам вместе слушали музыку по радиоприемнику или я читал ей что-нибудь вслух. И засыпали мы на одной тахте под кукование кукушки — далекое «ку-ку» было для нас лучшей колыбельной. За прошедшее время Альма распрямилась, в ее походке вновь появилась царственная осанка, которую я заметил когда-то в подъезде. Теперь, рассматривая что-либо за окном, она и в кресло садилась, как на трон.
Глава шестнадцатая. Третий приезд в лечебницу
Через две недели рана у Альмы окончательно затянулась и необходимость в защитной клеенке отпала. Без «воротника» и «фартука» Альма почувствовала свободу в движениях и развеселилась во всю — стала носиться вокруг дома, то и дело подскакивала ко мне, теребила лапой, лаяла: — Давай, побегаем наперегонки! Я включался в игру, изображал отличного бегуна, но не успевал преодолеть и десяти метров, как Альма, обежав вокруг дома, с победоносным лаем проносилась мимо меня. Я садился на скамью, делал вид, что смертельно устал. Альма подскакивала и, невероятно довольная своей ловкостью, выдыхала: — Я победила!
После одного из забегов, я сказал:
— Все, дорогая. Надо ехать в лечебницу, снимать швы. Последний раз съездим, и все.
Альма на минуту погрустнела, но потом вскинула голову: — Ладно, поехали к доктору Алексею, а когда вернемся, побегаем еще.
Алексей проводил очередную операцию, и нам пришлось больше часа сидеть на лавке под тополем. За это время к нам два раза подбегали Чубайс с Немцовым. На этот раз эти субчики Альму не облаивали — похоже, поняли, что она девчонка и довольно симпатичная. Пытаясь произвести на Альму впечатление, они взад-вперед вышагивали перед ней, демонстрировали свои хвосты. Но старались они напрасно — Альма была еще слишком юной, чтобы видеть в них ухажеров, она всех собак воспринимала только, как приятелей. Прижимаясь ко мне, она посматривала на Чубайса с Немцовым, и застенчиво помахивала кончиком хвоста.
