Джеффри Арчер - Лишь время покажет
— Добрый вечер, миссис Баррингтон.
— Добрый вечер, директор.
— Должно быть, я далеко не первый, кто желает выразить свои…
Заметив, что капитан Таррант ускользнул и направился к матери Гарри, Джайлз задался вопросом, откуда они знают друг друга.
— Как я рада вас видеть, капитан Таррант!
— Взаимно, миссис Клифтон, сегодня вы просто обворожительны. Знай Кэри Грант, что в Бристоле такие красавицы, он ни за что не бросил бы нас ради Голливуда. — Затем, понизив голос, он добавил: — Вы знали, что Джульетту играет Эмма Баррингтон?
— Нет, Гарри мне этого не говорил, — сообщила Мэйзи. — Впрочем, с чего бы ему?
— Будем надеяться, что любовь, которую они изображают на сцене, является всего лишь хорошей актерской игрой, потому что, если они вправду питают друг к другу такие чувства, перед нами встает серьезное затруднение, — заметил он и оглянулся, удостоверяясь, что их никто не подслушивает. — Я полагаю, Гарри вы так ничего и не сказали?
— Ни слова, — подтвердила Мэйзи. — И, судя по грубому поведению Баррингтона, его это тоже застало врасплох.
— Добрый вечер, капитан Таррант, — вмешалась мисс Манди, коснувшись руки Джека.
Мисс Тилли стояла с ней рядом.
— Как мило с вашей стороны приехать из самого Лондона повидать своего протеже.
— Моя дорогая мисс Манди, — отозвался Таррант, — Гарри ничуть не в меньшей степени является вашим протеже, и он будет очень рад узнать, что вы приехали из самого Корнуолла взглянуть на его игру.
Мисс Манди просияла, и тут же раздался звонок, приглашавший зрителей вернуться на свои места.
Когда все расселись, занавес поднялся, хотя одно место в шестом ряду осталось подозрительно пустым. Во время сцены гибели слезы навернулись на глаза многих, кто никогда прежде не плакал на публике, а мисс Манди не рыдала так с тех пор, как у Гарри сломался голос.
Как только занавес опустился в последний раз, зрители дружно встали. Когда Гарри и Эмма вышли на авансцену, взявшись за руки, их приветствовала буря оваций, и взрослые люди, обычно сдержанные, разразились одобрительными возгласами.
Затем они повернулись поклониться друг другу, и миссис Баррингтон улыбнулась, залившись смущенным румянцем.
— Боже правый, они вовсе не играли, — произнесла она достаточно громко, чтобы ее расслышал Джайлз.
Та же мысль пришла в голову и Мэйзи Клифтон, и Джеку Тарранту задолго до того, как актеры вышли на последний поклон.
Миссис Баррингтон, Джайлз и Грэйс прошли за кулисы, где обнаружили Ромео и Джульетту, по-прежнему державшихся за руки, пока зрители выстраивались в очередь, чтобы осыпать их похвалами.
— Ты здорово сыграл, — отметил Джайлз, хлопнув друга по спине.
— Я сыграл неплохо, — поправил Гарри, — а вот Эмма была великолепна.
— И когда же это случилось? — понизил тот голос.
— Еще в Риме, — признался Гарри с озорной улыбкой.
— Подумать только, оказывается, я пожертвовал записью Карузо, не говоря уже о граммофоне, чтобы вас свести!
— А еще оплатил ужин на нашем первом свидании.
— А где папа? — спросила Эмма, оглядываясь.
Грэйс уже собиралась объяснить сестре, что произошло, когда появился капитан Таррант.
— Поздравляю, мой мальчик, — сказал он. — Ты отлично сыграл.
— Спасибо, сэр, — отозвался Гарри, — но вы, по-моему, еще не знакомы с настоящей звездой.
— Нет, но позвольте мне вас заверить, юная леди, что, будь я годков на сорок моложе, ни один соперник не решился бы спорить со мной за ваше внимание.
— Нет таких соперников, которые могли бы оспорить у вас мою приязнь, — ответила Эмма. — Гарри не устает рассказывать, как много вы для него сделали.
— Это взаимно, — заметил Джек.
Между тем Гарри завидел мать и крепко обнял ее.
— Я так горжусь тобой, — сказала Мэйзи.
— Спасибо, мам. Но давай я познакомлю тебя с Эммой Баррингтон, — отозвался он, приобнимая девушку за талию.
— Теперь я знаю, в кого ваш сын так красив, — заметила Эмма, пожимая руку миссис Клифтон. — Позвольте мне представить вам мою мать, — добавила она.
Об этой встрече Мэйзи думала уже много лет, но такой сценарий ей в голову не приходил. С опаской она пожала руку Элизабет Баррингтон, но ее приветствовала столь теплая улыбка, что сразу стало ясно: та и не подозревает о тайных узах, их связывающих.
— А это мистер Аткинс, — представила Мэйзи человека, сидевшего рядом с ней во время спектакля.
Гарри никогда не встречался с мистером Аткинсом. Глядя на мамину шубу, он задумался, не этот ли тип стал причиной того, что у него теперь есть целых три пары обуви.
Он уже собирался заговорить с мистером Аткинсом, но его перебил доктор Пейджет, желавший представить юношу профессору Генри Уайлду. Гарри сразу же узнал это имя.
— Я слышал, вы надеетесь поступить в Оксфорд, чтобы изучать английскую литературу, — начал Уайлд.
— Только если преподавать ее будете вы, сэр.
— Вижу, обаяние Ромео не осталось забытым на сцене.
— А это Эмма Баррингтон, сэр.
Профессор английского языка и литературы оксфордского колледжа Мертон чуть склонил голову.
— Вы были великолепны, юная леди.
— Спасибо, сэр, — отозвалась Эмма. — Я тоже надеюсь учиться у вас, — добавила она. — На будущий год я намерена поступать в Сомервилль.
Джек Таррант глянул на миссис Клифтон — нескрываемого ужаса в ее глазах невозможно было не заметить.
— Дедушка, — окликнул Джайлз, когда к ним подошел председатель попечительского совета, — по-моему, ты не знаком с моим другом Гарри Клифтоном.
Сэр Уолтер сердечно пожал Гарри руку, а затем крепко обнял внучку.
— Вы дали старику повод гордиться, — сообщил он.
Джеку и Мэйзи стало до боли ясно, что двое влюбленных, рожденных «под звездой злосчастной», даже не представляли, каким невзгодам они положили начало.
Сэр Уолтер приказал шоферу отвезти миссис Баррингтон с детьми обратно в особняк. Несмотря на успех Эммы, ее мать не скрывала негодования, пока машина направлялась к долине Чу. Когда они въехали в ворота и остановились у дома, Джайлз обратил внимание, что в гостиной все еще горит свет.
Высадившись из машины, Элизабет велела детям отправляться спать таким тоном, какого никто из них не слышал уже долгие годы, а сама устремилась в гостиную. Джайлз с Эммой нехотя поднялись по широкой лестнице, но остановились и сели на верхнюю ступеньку, как только мать скрылась из виду. Грэйс послушно ушла к себе. Джайлз задумался, не нарочно ли мать оставила дверь открытой.
Когда Элизабет вошла в комнату, ее муж и не подумал встать. Она заметила на столике рядом с ним наполовину пустую бутылку виски и бокал.
— Несомненно, у тебя есть какое-то объяснение твоей непростительной выходке?
— Я не обязан ничего тебе объяснять.
— Спасибо, что твое кошмарное поведение не испортило Эмме сегодняшний праздник.
Баррингтон плеснул себе в бокал еще виски и отхлебнул.
— Я немедленно забираю Эмму из школы «Ред мейдс», все уже улажено. В следующем триместре она отправится куда-нибудь подальше, чтобы никогда не встречаться с этим мальчишкой.
Сидевшая на лестнице Эмма разрыдалась. Джайлз обнял ее за плечи.
— Да что такого натворил Гарри Клифтон, чтобы ты так постыдно себя вел? — спросила Элизабет.
— Это тебя не касается.
— Нет, касается, — возразила Элизабет, пытаясь сохранять спокойствие. — Мы говорим о нашей дочери и лучшем друге нашего сына. Если Эмма влюбилась в Гарри, а я подозреваю, что так оно и есть, я не могу представить более славного и достойного юноши, которому она могла бы отдать сердце.
— Гарри Клифтон — сын потаскухи. Потому-то ее и бросил муж. И я повторяю, что никогда не позволю Эмме связаться с этим мелким ублюдком.
— Я отправляюсь в постель, пока не вышла из себя окончательно, — сказала Элизабет. — Даже не думай ложиться со мной в подобном состоянии.
— Я в любом состоянии не собираюсь с тобой ложиться, — заявил Баррингтон, подливая себе виски. — Сколько себя помню, ты не доставляла мне ни малейшего удовольствия в постели.
Эмма вскочила, метнулась к себе в комнату, заперлась. Джайлз не тронулся с места.
— Ты, очевидно, пьян, — бросила Элизабет. — Мы обсудим это утром, когда протрезвеешь.
— Нечего нам обсуждать утром, — невнятно пробормотал Баррингтон вслед выходящей из комнаты жене.
Мгновением позже его голова откинулась на подушку, и он захрапел.
Когда на следующее утро, без малого в восемь, Дженкинс пришел в гостиную отворять ставни, он не выказал ни малейшего удивления, обнаружив, что хозяин крепко спит, растянувшись в кресле, и по-прежнему облачен в смокинг.
Под лучами утреннего солнца Баррингтон заворочался. Он заморгал и уставился на дворецкого, затем бросил взгляд на часы.
