Ясунари Кавабата - Стон горы
Синго был в замешательстве – Кинуко показалась ему очень привлекательной. Если приглядеться к отдельным чертам ее лица, то и глаза и нос не идеальной формы, но в общем она была красива.
Нет, нельзя судить о человеке по внешнему виду, – Кинуко выглядит такой нежной, такой податливой, а вот ведь держит Синго на почтительном расстоянии.
3
Синго, понурившись, покинул дом Кинуко. Кинуко приняла чек, который дал ей Синго.
– Если ты действительно рассталась с Сюити, тебе лучше взять его, – посоветовала Икэда, и Кинуко кивнула, согласившись.
– Правильно, будем считать эти деньги отступными. Докатилась до того, что получаю отступные. Может, еще и расписку выдать?
Синго взял такси; он не знал, на что решиться: заставить Сюити снова помириться с Кинуко и добиться, чтобы она прервала беременность, или оставить все как есть.
Поведение Сюити – а тут еще приход Синго – лишь укрепило решимость Кинуко, подхлестнуло ее. Ведь у этой женщины и так уже было непреодолимое желание иметь ребенка.
Нет, снова пускать к ней Сюити опасно. Но если все оставить как есть, родится ребенок.
Если ребенок от кого-то другого, как утверждает Кинуко, тогда все в порядке, но даже Сюити ничего не знает ни о каком мужчине. Предположим, Кинуко утверждает это из самолюбия, а Сюити, не задумываясь, поверит ее утверждению и никто из них не будет потом раскаиваться, тогда все в порядке – пусть ребенок родится и живет, хотя жизнь его будет сурова. И после моей смерти на земле останется незнакомый мне внук.
– Что же делать? – пробормотал Синго.
Когда произошла эта история с самоубийством Аихара, я поторопился отправить заявление о разводе и окончательно взял к себе дочь с двумя детьми. А сейчас, хотя Сюити и расстался с любовницей, где-то все же будет жить его ребенок, – разве это справедливо? Каждое из этих решений не решение – так, временное залатывание дыр.
Никому я не дал счастья.
Синго было неприятно вспоминать жалкие слова, сказанные им Кинуко.
Ему нужно было добраться до токийского вокзала, чтобы поехать домой, но, неожиданно обнаружив в кармане визитную карточку приятеля, он повернул такси к Цукидзи.
Ему хотелось рассказать обо всем приятелю, но тот пьянствовал с двумя гейшами и беседовать был неспособен.
Синго сразу же вспомнил молодую гейшу – это она сидела у него на коленях, когда он в машине возвращался с приема.
Не успела она войти, как приятель стал говорить всякие непристойности: смотри не осрамись, покажи, на что ты способен. Лицо ее Синго, правда, запомнил лишь в общих чертах, но зато имя запомнил хорошо – для него это был подвиг, – славная, очень приятная гейша.
Синго ушел с ней в соседнюю комнатку. Ему ничего не нужно было от нее.
Девушка доверчиво положила голову на грудь Синго. Заигрывает, подумал он, но девушка, кажется, в самом деле заснула.
– Ты что, спишь? – посмотрел на нее Синго, но она была слишком близко, и лица ее он не мог разглядеть.
Синго улыбнулся. Он испытал вдруг теплое чувство к этой девушке, которая спала у него на груди. Наверно, лет на пять моложе Кикуко, на вид ей нет и двадцати.
Возможно, это была просто невозмутимость продажной женщины, но Синго ощутил счастье оттого, что, приникнув к нему, спит молодая девушка.
Счастье, как ты мимолетно ипризрачно, подумал он.
В близости с женщиной уживаются скудость ищедрость, счастье игоре, подумал Синго; потом он тихонько вышел изкомнаты и последней электричкой вернулся домой.
Ясуко и Кикуко еще не легли и, сидя в столовой, ждали его возвращения. Был уже второй час ночи.
Синго, стараясь не смотреть в глаза Кикуко, спросил:
– Сюити дома? – Он уже лег.
– Да? А Фусако?
– Тоже. – Кикуко приводила в порядок костюм, снятый Синго. – Сегодня до самого вечера держалась хорошая погода, а потом снова небо затянуло тучами.
– Что ты говоришь? Я не обратил внимания. Приподнявшись с колен, Кикуко снова расправила костюм Синго истала разглаживать складку на брюках.
Неужели Кикуко ходила в парикмахерскую? Синго бросилось в глаза, что она коротко подстрижена.
Прислушиваясь к посапыванию Ясуко, Синго никак не мог уснуть, а уснув, тут же увидел сон.
Он – молодой пехотный офицер, затянутый в мундир, с японским мечом на боку и тремя пистолетами. Меч, видимо, фамильный, его отдал ему Сюити, дожидавшийся отправки на фронт.
Синго идет ночью по горной тропе. Вместе с ним дровосек.
– Ночью эта дорога опасна, я редко по ней хожу. Безопаснее идти по правой стороне, – сказал дровосек.
Синго начинает держаться правее, но все равно страшно, и он зажигает карманный фонарик. Вокруг стекла фонарика вделаны алмазы, они сверкают, и фонарь светит ярче, чем обычно. Яркий пучок света освещает что-то черное, преграждающее путь. Что-то похожее на ветки криптомерии, раскинувшиеся шатром. Но, присмотревшись, он видит, что это скопище москитов. Рой москитов принял форму нависших шатром ветвей. «Что делать?» – думает Синго. Пробиться. Синго обнажает меч и начинает прорубаться сквозь тучи москитов.
Неожиданно он оборачивается, дровосек бежит, словно катится вниз с горы. Мундир на Синго вдруг охватывает пламя. И в тот же миг Синго раздваивается – на Синго в пылающем мундире смотрит еще один Синго. Огонь доходит до ворота и рукавов и, пробежав по краю одежды, гаснет. Мундир не сгорел, он только обуглился и слегка потрескивает.
Наконец Синго добирается до дому. Это его дом в Синсю, где он жил в детстве. Там была и красавица сестра Ясуко. Синго безумно устал.
К его дому подходит убежавший дровосек. Подходит к дому и падает без чувств.
Из тела дровосека появляется огромное ведро, полное москитов.
Откуда взялись москиты – неизвестно, но, проснувшись, Синго еще ясно видел москитов, переполнявших огромное ведро.
– Наверно, под сетку залетели. – Синго пытался прочистить уши, но все равно в голове гудело и она была тяжелая.
Начинался дождь.
Змеиное яйцо
1
Приближалась осень, и Синго, измученный долгим летним зноем, возвращаясь домой, часто дремал в электричке.
В часы «пик» поезда ходят через каждые пятнадцать минут, и вагоны второго класса не особенно переполнены.
И сейчас в его полусонном мозгу всплыли вдруг акации вдоль тротуара. Они были сплошь усыпаны цветами. «Неужели в Токио цветут акации вдоль тротуаров?» – подумал Синго, проезжая мимо них в такси. Он ехал по улице, которая начинается в районе Кудан и выходит ко рву, окружающему императорский дворец. Была середина августа, моросил дождь. Лишь с одной акации осыпались цветы, устилая асфальт под деревом. Почему осыпались цветы? Синго высунулся из машины и повернулся назад, и эта картина осталась в его памяти. Цветы были мелкие, зеленовато-желтые. В его памяти осталась картина буйно цветущих акаций– только с одного дерева опали цветы. Синго видел это на обратном пути из больницы, где он навещал приятеля – у того был рак печени.
