Эрик-Эмманюэль Шмитт - Попугаи с площади Ареццо
Она заглушила двигатель. Зябко повела плечами.
Кто гарантирует, что, кроме незнакомца, написавшего записку, здесь не появятся другие персонажи, не предусмотренные сценарием, обитающие вне закона в этих мрачных руинах?
Она окинула взглядом малоприятную местность: раскуроченные вагонетки, кучи строительного мусора, мотки колючей проволоки. В голове пронеслись заголовки газетных новостей: «В квартале „Висла" женщина попала в лапы к насильникам». Она представила себе эти фото: она лежит, убитая, распластавшись в грязи, с окровавленным лицом. И комментарии журналистов: «Что она делала в этом опасном месте? Кто заманил ее туда? Убийство, напоминающее суицид…»
Выйти из машины? Может, лучше развернуться и уехать?
В этот момент в темноте блеснули фары.
— Это он.
Она не знала, кто «он», но его присутствие ее успокоило. Ей действительно назначили встречу.
Издалека до нее донесся мужской голос, искаженный громкоговорителем:
— Выходите из машины!
Сглотнув слюну, она решилась выйти из своего убежища.
Ее ослепил свет фар. И все же она отчаянно шагнула вперед.
— Расстегнитесь!
Она распахнула манто, продемонстрировав обнаженное тело.
— Годится. Направо по дорожке и вперед.
Она разглядела размокшую глинистую тропку, ведущую в темноту, и медленно пошла вперед: на высоких каблуках трудно было идти по неровной почве, а тем более по тропинке, которой она даже не видела.
И тут она очень ясно разглядела все неровности почвы и собственный силуэт, который выступил в ярком свете фар: машина незнакомца поехала за ней.
— Не оборачивайтесь!
Предугадав ее реакцию, голос велел ей идти дальше. Гудящий капот, кажется, был уже совсем близко.
«А что, если он нажмет на газ?» — тревожно подумала Диана.
И как будто в ответ — мотор взревел. Это ее подбодрило. Если шофер специально ее пугает, значит это действительно игра и он старательно ведет свою линию. Значит, это не страшнее фильма ужасов — когда зрители соглашаются, чтобы их обманывали.
Она прошла еще метров пятьдесят, потом голос приказал остановиться.
— Одежду на капот.
Она исполнила это, содрогаясь от холода: апрельская ночь была нежаркой.
Фары потухли. Появились трое мужчин в масках. Они набросились на нее. Она немного посопротивлялась, но они подмяли ее, она стала отбиваться уже слабее, а потом отдалась им на капоте автомобиля.
Через двадцать минут, когда она пришла в себя, чья-то рука помогла ей подняться. Мужчина накинул ей на плечи манто.
Автомобиль сдал назад, увозя двоих из троицы в масках.
А один, оставшийся с ней, дождался, пока машина не исчезла и глаза у них с Дианой не привыкли к темноте, а потом снял капюшон.
— Подвезешь меня? — попросил Жан-Ноэль.
— Ты это заслужил.
Забравшись в ее уютный домик на колесах, он довольно вздохнул:
— Мне понравилось.
— Мне тоже, — откровенно призналась Диана. — Особенно тот момент, когда я шла в темноту, а сзади в меня чуть ли не упирался бампер и в любую секунду меня могли задавить.
— Вот и я подумал, что эта деталь доставит тебе удовольствие.
Она похлопала его по щеке с благодарностью, потом завела машину.
— Хочешь знать, кто были те двое?
— Нет, конечно! — воскликнула оскорбленная Диана. — Ты мне так испортишь все впечатления!
И они мирно вернулись домой, в машине тихонько звучала симфония Брукнера, поскольку Диана считала, что музыка этого немецкого композитора вполне подходит по духу для оргии.
Когда они приехали на площадь Ареццо, Жан-Ноэль без обиняков предложил:
— Что, если в субботу вечером мы закатимся в «Тысячу свечей»?
— Групповуха? А скучно не будет?
И Жан-Ноэль порадовался, что выбрал единственную женщину на свете, способную выдать такую фразу: «Групповуха? А скучно не будет?»
— Надеюсь, что нет. Я говорил с Денисом, хозяином заведения. Он пригласил шеф-повара из суперресторана, три звезды по мишленовской классификации.
— И что дальше?
— Дальше? Да есть для тебя одно особое предложение.
Субботним вечером в «Тысяче свечей» Диана получила удовольствие, какого не испытывала еще никогда.
В течение трех часов ее готовили на кухне. Шеф-повар был в парадном одеянии, ему ассистировали четверо помощников, и у него были чудесные чуткие пальцы. И она не скучала, наоборот — с веселыми шутками предоставила им делать свое дело.
Когда на часах пробило полночь, четверо поваров подняли огромное блюдо размером с хорошие носилки и под торжественную музыку эпохи версальского золотого века через распахнутые двери внесли в зал особый заказ: обнаженную Диану, начиненную двумя сотнями изысканных закусок.
Она — главное блюдо вечера, приготовленное именитым шеф-поваром! В жизни Дианы, и так полной причудливых приключений, это стало апофеозом. Неизвестно, что тронуло ее больше: торжественность момента и музыка, гордость за себя, овация посетителей или тонкие ароматы божественной пищи, которой ее украсили? На глазах у нее выступили слезы.
Блюдо водрузили на длинный стол и предоставили клиентам заняться этим угощением.
Если бы глаза Дианы не увлажнились от переполнявших ее чувств, она бы узнала гостя, извлекавшего креветки, которыми были украшены пальцы ее ног, — это был знаменитый Захарий Бидерман, появившийся здесь один, без жены.
9
— Привет, Альбана.
— …
— У тебя плохое настроение?
— …
— Ты на меня злишься?
— …
— Я что-то не так сделал?
— Угадай!
— Да не знаю я…
— Совсем не догадываешься?
— Нет.
— И совесть у тебя чиста?
— Ну да.
— Тогда нам больше не о чем говорить. И я вообще не понимаю, что я тут забыла.
Альбана, прищурившись, огляделась с таким видом, точно готова уйти с первым встречным, который появится на площади.
Сидевший с ней рядом Квентин вздохнул, поерзал на скамейке и вытянул вперед бесконечно длинные ноги.
Молчание сгущалось, повисшую паузу разбавляли только пронзительные крики попугаев.
— Слушай, Альбана…
— …
— Ты что, не хочешь со мной разговаривать?
— Нет.
— Мы что, уже не вместе?
— Уж конечно.
— Ну что ж…
Квентин рывком вскочил на ноги и, закинув за спину рюкзак, зашагал прочь.
Тут сквозь тропический гвалт попугаев до него донесся голос:
