Юрий Трифонов - Студенты
— Ну хватит болтать, — строго сказала Шура, румяная от смущения. — Уши вянут.
— Вот и попало! Готово дело! — Спартак рассмеялся, подмигивая Вадиму. — Да, брат, сложная штука… Девушки, вы кушайте мандарины, а мы пойдем с Вадимом покурить.
В курительной комнате он заговорил совершенно иным, деловым тоном. Он сказал, что сегодня звонили из заводского комитета комсомола, приглашали прийти завтра, часам к трем. Значит, надо ехать сразу после лекций.
— И в цехи сходите, посмотрите работу, но помните: это вам не турне, не экскурсия. Надо с Кузнецовым все обговорить, обстоятельно, серьезно. Много обещать не надо, но и бояться работы тоже не следует. Я на тебя надеюсь, смотри! Такое дело никак нельзя провалить.
Неожиданно он спросил:
— Она тебе нравится?
— Кто?
— Леночка.
Вадим кивнул и, скосив глаза на кончик папиросы, стал раздувать ее старательно.
— Она приятная, — сказал Спартак, помолчав. — Красивая.
Вадим и Лена сидели в задних рядах. Спартак ушел вперед — у него было слабое зрение. Лена сняла шапочку с головы, пепельные волосы ее пышно рассыпались по плечам, и сразу обнял Вадима томительный, тонкий запах ее духов. Короткую темную паузу перед сеансом в зале еще двигались, спотыкались впотьмах, скрипели стульями…
— Она объясняла мне свою турбину, — сказала Лена.
— Интересно?
— Ты думаешь, я что-нибудь поняла? — Лена зевнула, прикрыв ладошкой рот. — Боже, как скучно… Ходить с мужем в «Новости дня» и оживленно беседовать о паровых турбинах и членских взносах. И жевать мороженые мандарины.
…Прямо в зал, сверкая стальной грудью, влетает паровоз. Платформы, платформы, платформы — и на всех лес, огромные, запорошенные снегом бревна. Вот их распиливают в лесу. Вот валят сосны. Скуластая, с темным загаром на лице девушка подносит к комлю электрическую пилу — верхушка сосны медленно покачивается, клонится все ниже и падает, вздымая облако снежной пыли. Девушка застенчиво улыбается, моргая белыми ресницами.
И вдруг она — скуластая, с темным загаром на лице — скачет на коне по солнечной пыльной дороге. На ней остроконечная шапка, узорные шаровары. Вот она обгоняет отару овец и, встав на стременах, кричит что-то, блестя зубами. Размашистая черная тень бежит за лошадью по земле. А небо над степью знойное и белое, в неразличимых облаках.
Какой там, наверное, ветер! Пахнет травами, овечьей шерстью, землей… И далекие горы — они так близко, за ними прячется солнце.
— А на что они живут, ты не знаешь? — шепотом спросила Лена.
Сразу не сообразив, о чем она спрашивает, он ответил:
— Не знаю.
— Вдвоем на стипендию? Удивляюсь…
После сеанса он сказал Лене, что идет завтра с ребятами на завод.
— Может быть, и ты пойдешь с нами?
— Может быть. А что там?
Он рассказал.
— Ах, вот что! На заводе-то я бывала. У меня же отец главный инженер. Но… нет, завтра я не могу. У меня на завтра что-то было намечено.
— Лена, знаешь что? — сказал Вадим порывисто и с неожиданной силой. — Если ты не можешь завтра, хочешь — пойдем в другой день? Я поговорю с Галустяном. Хочешь?
— Да нет, подожди… — Лена махнула рукой и, сосредоточенно закусив губы, остановилась. — Что же у меня было на завтра?.. Ах да! Завтра же именины моей школьной подруги, я приглашена. И ты, Вадим, и ты! — добавила она радостно. — Я о тебе рассказывала, и ты приглашен заочно. Я сказала, что приду с тобой. Ведь чуть не забыла!
— Лена, но я же не могу завтра!
— Как не можешь? — удивилась Лена. — Я обещала, там все знают, что я приду не одна. И почему ты не можешь? На завод можно и в другой день, а именины бывают только раз в году! Вадик, ну я прошу тебя! — Она ласково взяла его за руку. — Ну что я буду там делать без тебя? Я тебя прошу, слышишь?
Секунду он колебался, глядя в ее глаза, широко раскрытые от обиды. Ему было неприятно, больно видеть ее обиженной.
— Лена, но я обещал, — сказал он уже нетвердым голосом. — Пойми…
— Я тебя не упрашиваю! Не хочешь — не надо.
Легкая ладонь, лежавшая на его кожаном кулаке, дрогнула и резко его оттолкнула.
— Пожалуйста. Только не строй из себя энтузиаста. И не провожай меня.
— Глупости, я провожу.
— Нет, — сказала она, надменно подняв лицо. — На сегодня достаточно. Иди спокойно домой, всего хорошего.
Она быстро пошла по тротуару, высокая, в длинном волнующемся пальто с меховой оторочкой внизу.
13
В институте готовились к новогоднему вечеру. Каждый день после лекций в малом клубном зале шли репетиции «капустника». Проходя мимо дверей клуба, Вадим слышал женское пение, гром рояля, шарканье ног, чьи-то прыжки под музыку и мгновенно водворяющий тишину металлический, «руководящий» голос Сергея:
— Довольно! Я повторяю: всем вместе и тише! Ну?.. Давайте сначала!
Вновь гремел рояль, нестройно начиналось пение. Потом его перебивали голоса, смех, кто-то стучал ладонью по столу.
— Тише, ребята! Надо же серьезно!..
На завод выбрались поздно: сначала долго ждали Нину Фокину с занятий, потом Лагоденко, который вздумал вдруг гладить брюки: «Разве я могу с таким рубцом в гости ехать?..»
По дороге Вадим спросил у Лагоденко:
— Как твоя тяжба с Козельским?
— Что? Ах, это… Давно уже выковырял из зубов.
— Ты сдал ему?
— Ему — нет. Я Ивану Антонычу сдал. Хватит с меня Козельского.
— Ну, а насчет Севастополя как?
— Что-что? — Лагоденко удивленно посмотрел на Вадима и, вдруг вспомнив, нахмурился. — А! Пока не знаю еще… Может быть, я уеду.
— Чудак ты! — рассмеялся Вадим невольно. — И упорный чудак! Хоть бы раз в жизни сказал: «Ну, не прав был, сболтнул зря…»
— Это верно. Характер у меня неудобный, — легко согласился Лагоденко. — Так тебя ж, Дима, воспитывали где? Дома. А меня где? На улице.
Завод находился в другом конце города. Надо было ехать на троллейбусе и потом на метро. Когда они уже сели в троллейбус, их неожиданно догнал Сергей. Пробившись сквозь зароптавшую очередь, он прыгнул в вагон на ходу и уцепился за Вадимовы плечи.
— Ну нет, без меня не уедете! — крикнул он, толкая Вадима кулаком. — Гражданин, что вы повисли, как мешок? Расставил тут спину, а сзади люди падают…
В троллейбусе возбужденным голосом он объявил:
— Мне необходимо на завод. Хорошо Спартака встретил, он сказал, что вы только-только ушли…
В последние дни Сергей повсюду очень бурно расхваливал решение бюро о связи с заводом и с нетерпением ждал первой поездки. Он уговорил Спартака включить его в состав делегации.
