Виталий Павлов - Герцеговина Флор
Шли лесом. Долго шли. Солнце и перед глазами было, и в затылок светило, а они все шли. И дороги вроде бы, перед ними не было, так, тропинка — не тропинка Может быть, ходил здесь кто-то когда-то, а может быть, и вовсе никто. Дошли так до реки. Тихая речка. Вода прозрачная, видно, как водоросли за течением тянутся, а уплыть не могут. Остановились. Достал Сатера карту, пальцем по ней поводил и сказал:
- Правильно, есть река… А вот моста что-то не вижу.
— А здесь и нету моста, — сказала Василиса.
- Ты откуда знаешь?
- Оттуда, что недалеко тетка наша живет.
— Тетка? Здесь?! Так что, здесь деревня где-то есть?
- Не-а, — Василиса головой покачала. — Одна она в лесу.
Иван тем временем ягод надрал, протянул лист лопуха, а на нем: и черника, и брусника, и смородина, и малина.
Сатера пригоршню взял, улыбнулся Ивану:
- Лихо ты!
- Тут уменья не надо, — сказал Иван, — а вот вы с техникой своей научите меня обращаться? — даром он что ли сумку доктора с аппаратурой все это время тащил. Гляди, и в суматохе не забыл про нее!
- Почему не научить, научу, — сказал доктор.
Он развалился на траве. Над ним березы в небо тянутся, листьями играют.
- Слушайте, семейка, вы за чем со мной пошли? Делать вам больше нечего?
Иван плечами пожал, ягоды уплетает.
- Скучно вам что ли? А дело как? Трактир?
- Ничего, — сказала Василиса, — не пропадет. А вот богатыря такого я вряд ли скоро встречу. Давно я богатырей настоящих не видела, а у нас в семье богатыря с пути верного сманивать — первое дело…
- Сманивать? — переспросил Сатера.
- Ага, — подтвердил Иван. — С толку сбивать… До чего вредные бабы…
- Понятно, — доктор сорвал травинку и сунул ее в рот, — а что, у вас в деревне богатырей разве нет?
- Какие они богатыри, они — разбойники. Такого в дом приведи, мать вместе с ним выгонит, а если с тобой приду, мать слова не скажет…
- Вот как, значит… Значит, ты мне вроде бы предложение делаешь? Женить хочешь?
- Какое там предложение, женю и все, — твердо сказала Василиса. — Только меч отыщем…
Девушка говорила с такой уверенностью, что Сатере не по себе стало, он даже по сторонам оглянулся, будто дорогу искал, куда бежать. Видно было по всему. скорая женитьба в планы старого холостяка и сердцееда не входила. Иван, наблюдая за их разговором, даже хохотнул, за что тут же получил затрещину от сестры.
- Эй, жеребенок, будешь ржать, домой отправлю, — строго сказала она, но парню это явно не понравилось.
— Да? — сказал он, и ослиное упрямство так и засветилось в глазах Ивана. — Ну и как же ты это сделаешь?
- Голубиной почтой, — сказала Василиса.
Доктор закрыл глаза. Хотелось просто так полежать не думая ни о чем.
- Ну ладно, — услышал он голос Василисы, — хватит прохлаждаться, идти надо, а то скоро темно будет. — И она зашагала сквозь лес так, будто дорогу под землей видела.
Сатера с Иваном переглянулись — вот попали!
Наступил вечер. Прохладный ветерок потрошил стройные березки, выдувая из ветвей желтые листья. Вдруг потянуло дымком, и все разом поняли, что проголодались. Ивану захотелось блинов, Василисе селедочки с картошкой, а Сатере чего-нибудь жареного, неe успели сделать еще несколько шагов, и увидели избу. Вот так, ни с того ни с сего посреди леса вдруг выскочила изба. Неказистая, почерневшая от времени, косенькая. Только наличники светлыми квадратами выделяются. Василиса смело к дверям подошла и без стука открыла:
- Эй, живые есть?
Внутри чисто, салфетки белые лежат. Кружевные, не просто так, видно, что хозяйка в доме хорошая. А уж запах… Именно его они еще раньше почувствовали.
- Ну, так что, есть живые? — снова спросила Василиса.
Третьего раза не понадобилось, из горницы к гостям вышла русская красавица, немногим старше Василисы, но ни в фигуре, ни в красоте ей не уступит.
- Васька, ты откуда, да с гостями еще?! — воскликнула хозяйка.
- О, вот она тетка моя, — сказала Василиса. — Это про нее и про всех ее родственниц говорили, что они на метлах летают.
- Да ну, наговорят ерунды всякой! — женщина залилась таким неподдельным смехом, что даже обычно непроницаемый Сатера улыбнулся. — А если даже и прокачусь, так кому какое дело, метла — моя… А в стране у нас свобода. Кто на чем хочет, тот на том и летает…
После этого тетка расцеловала племянницу, потом племянника, потом подступила к доктору Сате- ре. Смотрит, кто таков, понять не может.
- Это, тетя, ученый большой, путешественник известный, — сказала Василиса, — ты его в телевизоре видеть могла.
- Ну да, правда, что ли? А как же он такой большой в такой маленький телевизор помещается? — Никто не понял, шутит она или нет. — А что он здесь делает?
- Он вещь одну ищет… — сказала Василиса.
- Вещь… Хорошо. Сватается? — неожиданно спросила тетка.
- Да нет же, — сказала Василиса. — Вещь ищет…
- А какую такую вещь здесь искать можно? — хитро гиросила тетка.
- Старую… — ответил Сатера.
— Вот удивил! — тетка снова залилась заразительным смехом. — Новую тут и искать нечего. Они все на Виду: вон тебе «видик», вот «телек», вот тебе тостер… Тик какую же, или секрет?
- Да нет, тетя, не секрет, мы к тебе за советом и помощью пришли…
- Ну, давайте, говорите что, а потом будем советовать…
- Меч, — сказал Сатера.
Вот сказал, так сказал. У тетки даже лицо вытянулось, улыбка сползла.
- Меч-кладенец? — она даже переспросила. — Ни больше, ни меньше… Хороша загадка, даже не знаю, что и посоветовать…
Сатера, Василиса и Иван стояли, как завороженные, только доктор все время косился в сторону печки, ИЗ которой шел с ног валящий запах жаркого.
- Вот что, — наконец сказала хозяйка дома, — сначала ужин, а потом все разговоры, а то у нашего богатыря скоро глаза уже в котелке окажутся. Да и не по- русски это, языком болтать на голодный желудок
Никто не возражал. Компания вошла в горницу, а там стол давно накрыт. Доктор посчитал количество тарелок — четыре, и приборов как раз для каждого, посмотрелна хозяйку:
- А вы что, гостей ждали?
- Ждали, ждали, — сказала тетка. — Садитесь, не стесняйтесь…
И тетка метнула на стол грибочки маринованные, помидоры мясистые, баклажаны жареные с чесночком. Ну, и как водится, графин водочки, запотевший. Чокнулись стаканами гранеными, доктор крякнул даже от удовольствия, хороша водочка! За ней грибочки пошли — святое дело, с хлебушком, потом еще по стаканчику хлопнули, сразу раскраснелись все и за еду взялись. Тут уж и зеленушка, и жаркое, которое пахло так, что звери из самых дальних уголков леса сбежались, пошли в дело. Вернее, в тело. Так налегли на угощение, что доктор даже и не заметил, как чугунок от жаркого у него в руках оказался, и он его, родимого, корочкой хлеба до самых краев вычистил. Мыть не надо.
- Не мало было, наелись? — не без ехидства спросила тетка.
Ученый пристыженно кивнул.
Хозяйка самовар на стол поставила. Чашки расписные, чай пахучий, сахар белоснежный, пряники румяные. Э-эх, попотеем, простите за подробности! После того как полсамовара выпили, Василиса тоненьким голоском спрашивает:
- Ну, тетя, рассказывай…
А тетка только улыбается, в глаза гостю заглядывает, чайку подливает, сахарок размешивает.
- Ну, говори, говори, — просит Василиса.
- Да я толком ничего и не знаю, — отвечает тетка.
Блюдце в одной руке, кусочек сахару — в другой, щечки розовые, хоть картину пиши.
- Ну, говори, не будь ведьмой! — уже требует Василиса.
- А мужика на ночь отдашь? — хитро спрашивает тетка и снова смехом заливается.
Сатера тоже порозовел. Улыбается, но по глазам видно — побаивается он этих баб.
- Ладно! — хлопает по столу Василиса. — Утром разговоры разговаривать будем. Утро вечера…
- Это точно, — поддерживает тетку Иван, у него-то глаза уже давно слипаются. И чего за столом сидеть, когда поели, он понять не может.
Стали укладываться. Хозяйка каждому уголок выделила, а доктору свою светелку уступила.
Вот, — она взбила подушку, — спи, доктор. Сил набирайся, а то ты на вид хлипкий больно. Не только меч, перо не поднимешь, — а глаза у самой горят. — Или есть сила еще?
Тетка так прижала доктора к стене, что тот затылком о балку стукнулся. Даже глаза закрыл.
Ну, ладно, ладно… Шучу я! Шучу! — И с хитрой улыбкой она вышла из комнаты.
Доктор перевел дух и сначала присел, а потом повалился, в чем был, на кровать. Сил у него действинo оставалось немного. Из-за стены слышались два женских голоса, лихих и развеселых. Они пели:
Кто же сможет мне помочь?
Муж читает день и ночь.
А мне приходится терпеть -
До зари частушки петь.
" Ну и бабы…" — только и успел подумать Сатера, и Морфей унес его в прекрасную страну снов. И вот что там доктор увидел.
