Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 7 2012)
Теперь я думаю, что, наверное, дед искренне считал все написанное в газете «Правда» настоящей правдой. Наверное, он и на самом деле видел в обитателях Вахшской долины врагов народа. То есть, в итоге, своих личных врагов — ведь он, как ни крути, был из народа.
11
Еще относительно недавно казалось, что Средняя Азия окаменела вместе со всем Советским Союзом: сколько бы ни прошло лет, все всегда будет оставаться таким, как было и есть — и по духу и по форме. Мысль о будущем распаде могла появиться только в очень смелых и хорошо знающих историю умах.
Однако в середине 80-х титаническая хоромина зашаталась, а уже в 1991 году крепкие обручи, стягивавшие пространство и саму жизнь, полопались. Все то, что они с железной натугой сдерживали, покатилось в разные стороны, не помышляя о новом соединении...
У комбрига, с которого я начал, был водитель — сержант по имени Мирзо. Примерно одних с командиром лет, он служил по контракту, за деньги. Мне было интересно знать о нем буквально все — в особенности ту часть его жизни, когда он, прежде чем пойти в регулярную армию, четыре года воевал под началом одного из таджикских полевых командиров. Сказано: не спрашивай — и тебе не солгут. Я молчал, а если Мирзо сам начинал что-нибудь вспоминать, играл ленивое нежелание слушать его россказни: хмыкал, качал головой и даже выказывал некоторое недоверие.
Мирзо горячился, и мои простые уловки позволяли его разговорить.
Несколько дней нам довелось провести вместе — обычно на скамье в тени карагача близ казармы или в машине, дожидаясь, когда комбриг завершит свои дела и, вернувшись, сообщит, что нужно с кем-то там перекинуться словечком. И я многое узнал о сержанте.
В частности, Мирзо сожалел о распаде Союза. После 1991 года жизнь повернулась к нему не самой светлой своей стороной, бросила в войну, показала столько зла и несчастья, что его советское прошлое — прошлое простого водителя, мирно жившего и работавшего в одном из колхозов Гиссарской долины, — стало выглядеть баснословным, сказочным временем.
Как жизнь повернулась к нему, так он ее и понял. Понял, что все происходит из-за денег. И что честных нет, а есть только те, кто соблюдает или не соблюдает определенные правила. Первых он склонен был если не прощать, то терпеть. Вторые вызывали у него гнев и ненависть. Сам он был беден: ни черта себе не навоевал, а зарплату в бригаде, как я уже говорил, часто и подолгу задерживали.
«Эх, — говорил Мирзо, — пока Союз не восстановится, порядка не будет!»
И с горечью махал рукой.
Я молчал, никак не реагируя.
«Знаешь, как я жил, когда был Союз?» — настаивал он.
Я пожимал плечами — эка, мол, вспомнил. Была, дескать, у собаки хата...
Мирзо не отступал от своего желания поведать, как жил при Союзе. Горячась, он рассказывал, что ездил на бензовозе.
Я понимающе кивал. Тема бензина была больной, как я уже говорил, в 1997 году в Худжанде его можно было купить только трехлитровыми банками на перекрестках, но и на это ни у Мирзо, ни у комбрига обычно не находилось денег. (К счастью, все прочее стоило сущие гроши. Мы могли даже позволить себе потребовать в какой-нибудь забегаловке жареного кайраккумского сазана: разумеется, его подавали не целиком, а шкворчащими, сочащимися соком кусками, ибо кайраккумские сазаны вырастают до таких величин, что кости у них как у добрых баранов.)
«Знаешь, сколько при Союзе было бензина?!» — яростно настаивал Мирзо.
По его словам, при Союзе бензина было очень много. Ну просто навалом. Мирзо заливал его на нефтебазе в свой бензовоз и развозил по разным участкам колхоза. Потом возвращался на нефтебазу, чтобы пополнить запас в цистерне. Понятное дело, что бензин строго учитывался: хоть при Союзе его было ужасно много, но все же не настолько, чтобы вовсе не считать. При Союзе всему был счет, поэтому если в цистерне после развоза по каким-то причинам оставалось больше, чем должно было оказаться, Мирзо заезжал на речку, чтобы вылить лишний.
«Вот сколько было! — с горечью повторял он. И снова: — Нет, братан, пока прежний Союз не восстановится, ничего хорошего не будет!»
С тех пор прошло пятнадцать лет. Союз не восстановился. Комбрига уволили из таджикской армии. Он давным-давно покинул Худжанд и живет, кажется, в Воронеже.
12
Советская власть победила потому, что она — в отличие даже от власти царской, тоже не медом мазанной, — оказалась куда более решительной, жесткой, нетерпимой и безжалостной.
Она всегда перла совершенно против шерсти. И побеждала во всех сферах. Или объявляла, что побеждает во всех сферах. Проверить было невозможно: во всех сферах она всегда являлась единственным игроком.
То, что советская власть произвела мощную реформацию огромной страны, — это факт.
То, что идеи коммунизма в советском изводе, распространяемые советскими методами, не смогли сцементировать многочисленные кирпичи, из которых была когда-то это страна сложена, — тоже факт и тоже несомненный.
Второй факт тем более печален, что распад Союза мгновенно обессмыслил те невероятные жертвы, лишения и завоевания, к которым власть вынудила несколько поколений советских людей.
Или не обессмыслил? Ведь почти все из того, что в широком спектре деяний советской власти в Средней Азии можно назвать «хорошим», осталось на месте — заводы, фабрики, водохранилища, освоенная Вахшская долина, после веков запустения вновь превратившаяся в жемчужину края, и еще многое, многое другое.
И все равно Средняя Азия никогда не простит советской власти то, что в широком спектре ее деяний несомненно можно назвать «плохим». И всегда, что теперь ни делай, будет ассоциировать это «плохое» с Россией, с русскими.
Всегда теперь местные политики, историки, учителя, честно вспоминая прошлое или лукавя, чтобы выкрасить его в удобные им цвета, будут указывать на Россию не как на страну, начавшую и фактически проведшую преобразования на огромной территории Средней Азии, а как на прямую виновницу многочисленных несчастий и человеческих жертв, хозяйственных перекосов, административных нелепиц — и т. д. и т. п.
Никогда уже не потянутся среднеазиатские народы под руку большого и сильного государства. Времена не те — они теперь сами с усами. Ведь у них свои заводы, горно-обогатительные комбинаты, шахты, фабрики. (В Худжанде одна из них — серьезная, градообразующая, возведенная, понятное дело, при советской власти, — огорожена забором. Прилегающая к проходной часть этого забора построена из красивого булыжника. Думаю, до сих пор этот булыжник хранит праздничную мозаичную надпись на русском языке: «Городу Ленинабаду 2500 лет».) Теперь даже у кочевников есть то, чем они не могли похвастаться прежде: большие города.
Кроме того, Российское государство сегодня, отчаянно стараясь показаться сильным, только распугивает соседей, что могли бы стать его друзьями или даже подопечными...
Триста лет назад Бекович-Черкасский возглавил экспедицию русских первопроходцев в Хиву.
Триста лет — легендарный срок жизни ворона.
Если бы речь шла о какой-нибудь суетливой бестолковой птахе вроде воробья, ничего не стоило бы брякнуть: сдох воробей.
Но ворон! — ворон может только почить.
Ворон почил.
Конец эпохи свершился.
[1] См.: Б у ш к о в В. И., М и к у л ь с к и й Д. В. Анатомия гражданской войны в Таджикистане. Этно-социальные процессы и политическая борьба, 1992 — 1995. Институт этнологии и антропологии РАН. Институт практического востоковедения. М., 1996.
[2] Б е з г и н И. Г. Князя Бековича-Черкасского экспедиция в Хиву и посольства флота поручика Кожина и мурзы Тевкелева в Индию к Великому Моголу (1714 — 1717 гг.). Библиографическая монография. СПб., типография Р. Голике, 1891. Цит. по: <http://militera.lib.ru> .
[3] См.: Г о л о в а н о в В. Я. Завоевание Индии. — «Новый мир», 2010, № 3.
[4] См.: А б а з а К. К. Завоевание Туркестана. М., «Кучково поле», 2008.
[5] «Редкое и достопамятное известие, о бывшей из России в Великую Татарию экспедиции, под имянем Посольства». СПб., типография Вейтбрехта и Шнора, 1777. Цит. по: «Сайт города Кунграда» <http://kungrad.com> .
[6] См.: Г л у щ е н к о Е. А. Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования. М., «Центрполиграф», 2010.
