Джон Апдайк - Кролик вернулся
— И на Ушлом тоже?
— Он ужасен. Ужасен. Весь какой-то ощетинившийся — столько в нем злости.
— Тогда, ради всего святого, почему же?..
Она затыкает ему рот поцелуем.
— Ш-ш-ш. А то он услышит.
Звуки свободно проникают вниз: перегородки в доме такие тонкие. Все комнаты словно камеры единого, полного шорохов сердца.
— Потому что я должна, Гарри. О чем бы меня мужчина ни попросил, я должна ему это дать, я не заинтересована в том, чтобы что-то сохранять для себя. Понимаешь, все ведь сплавляется воедино.
— Не понимаю.
— А я думаю, что понимаешь. Иначе почему бы ты разрешил ему остаться. Ты же избил его. Чуть не убил.
— Угу, это было приятно. Я ведь думал, что потерял форму.
— Так или иначе, теперь он здесь. — Она распластывается на нем, словно на него ложится воздушный покров. Он видит сквозь нее синеющее окно, освещенное луной, оно выходит на крышу гаража — шифер со странными тенями, создающими иллюзию толщины. Джилл признается таким тихим шепотом, что ему кажется, будто он слышит ее мысль: — Он пугает меня.
— Меня тоже.
— Одна половина меня хотела, чтобы ты его вышвырнул. Даже больше, чем половина.
— Ну, если он новый Иисус, — и Кролик улыбнулся, хотя Джилл этого не видела, — не помешает оказать ему небольшую услугу.
Тело ее расширяется, словно растянутое улыбкой. Теперь уже ясно, что предательство и волнения, пережитые за этот день, должны быть преданы забвению с помощью любви. Кролик берет в руки ее голову, гладит выпирающие бугорки за раковинами ее ушей, держит в ладонях всю эту округлую чашу, в которой запечатан дух. Зная, что она откликнется на любовный зов, он отчетливо видит дальнейшее — так же отчетливо, как вырисовываются очертания всего окружающего перед снегопадом. Он тоже хочет внести изменения в обычный ритуал:
— К тому же Дженис ведь в последнее время отступала от правил, вот и я решил отступить.
— Чтобы отплатить ей той же монетой?
— Чтобы не отставать от нее.
Набор шел узкой колонкой:
Осуждены за хранение наркотиков
В четверг девять местных жителей — восемь мужчин и одна женщина — были приговорены каждый к шести месяцам тюрьмы за хранение марихуаны.
Обвиняемые, представшие перед судьей Милтоном Ф. Шоффером, были задержаны полицией во время облавы в «Уголке Джимбо» на Уайзер-стрит 29 августа, рано утром.
Женщине, мисс Беатрис Грин, известной в местном эстрадном мире под именем Бэби, дали год условно, как и четверым из задержанных мужчин. Дела двух несовершеннолетних переданы в соответствующие судебные органы.
Десятый ответчик Хьюберт X. Фарнсуорт не явился в суд и лишен права на возмещение суммы залога. Выдан ордер на возмещение суммы залога. Выдан ордер на его арест.
Владелец «Уголка Джимбо» мистер Тимоти Картни из Пенн-
Уши Кролика уже привыкли улавливать, когда Пайясек подходит к нему сзади, чтобы позвать к телефону. В его поступи есть что-то усталое и одновременно грозное, а в дыхании саркастическая заботливость.
— Энгстром, а не переставить ли нам твой линотип ко мне в кабинет. Или установить прямо тут телефонную розетку.
— Я ее так отлаю, Эд. Это в последний раз.
— Не нравится мне, когда личная жизнь мешает работе.
— Мне это тоже не нравится. Говорю тебе: я ей скажу.
— Скажи, Гарри. Скажи ради доброй старушки «Верити». Мы тут одна команда, и, чтобы соперники нас не сломали, нам всем надо очень стараться, давай не подводить друг друга, что скажешь?
Войдя в закуток из стеклянных матовых стен, Кролик произносит в телефон:
— Дженис, это наш последний разговор по телефону. Больше я к аппарату не подойду.
— А я тебе и звонить больше не стану, Гарри. После этого звонка мы будем общаться только через адвокатов.
— Как это?
— Как это? А вот так это.
— Как же это? Прекрати. Говори только по делу, ладно? А то мне надо возвращаться к машине.
— Ну, во-первых, за все время, что я здесь торчу, ты ни разу мне сам не позвонил, а во-вторых, мало было тебе этой хиппи, так ты взял в дом еще и чернокожего, ты просто невероятный человек, Гарри, мама всегда говорила: «Он не вредный, просто он имеет такое же представление о морали, как скунс, а может, и того меньше», и она была права.
— Он у нас всего на пару дней — нужно было помочь, ситуация скорее забавная.
— Еще бы не забавная. Обхохочешься! А твоя мать об этом знает? Я думаю позвонить ей и рассказать.
— А тебе-то кто рассказал? Он ведь не выходит из дома.
Кролик надеется своим рассудительным тоном немного остудить ее, и она действительно слегка отпустила удила.
— Пегги Фоснахт. Она сказала, что Билли приехал домой с выпученными глазами. Билли рассказал, что этот тип лежал в гостиной на полу и первым делом обозвал Билли.
— Он вовсе его не обзывал — просто хотел пошутить.
— Ну, хотела бы я научиться шутить. Очень бы хотела. Я встречалась с адвокатом, и мы подаем просьбу о том, чтобы мне немедленно передали Нельсона. Развод последует. Поскольку ты виновная сторона, ты сможешь снова жениться только через два года. Вот так, Гарри. Мне очень жаль. Я считала нас людьми более зрелыми, до чего же мне ненавистен был этот адвокат, и вообще все слишком мерзко.
— Угу, что ж, таков закон. Он служит интересам правящей элиты. Больше власти народу.
— По-моему, ты рехнулся. Честно, я так считаю.
— Эй, что ты имела в виду, когда сказала, что ты там торчишь, а от меня ни слуху ни духу? Мне казалось, ты сама этого хотела. Разве Ставрос не торчит там с тобой?
— Ты мог бы по крайней мере хоть немножко побороться за меня, — всхлипнув, произносит она и с шумом втягивает воздух между рыданиями. — Ты такой слабак, такой приспособленец, — с трудом выдавливает она и издает совсем уж животный звук, что-то между воркованьем и хрипом, словно выпуская из себя весь воздух.
— Поговорим потом, — говорит он, — позвони мне домой, — и вешает трубку, затыкая тем самым извержение слез.
Парка в разговоре по телефону с корреспондентом «Вэт» выразил возмущение и строгое порицание наркомании.
В момент ареста мистера Картни не было в здании.
Некоторое время ходили слухи, что это хорошо известное ночное заведение и место сборищ продается синдикату «черных капиталистов».
Во время перерыва на кофе к Кролику подходит Бьюкенен. Кролик нащупывает свой бумажник и при этом думает, повысится ли ставка. Инфляция. Помощь иностранным государствам. Социальное обеспечение. Если ставка повысится, он откажет. Если Бьюкенен попросит больше двадцатки, пусть отправляется протестовать на улицы. Однако Бьюкенен протягивает ему две десятидолларовые бумажки, не те же самые, но все равно настоящие.
— Друг Гарри, — говорит он, — никому не позволяй говорить, что черные не платят долгов. Я обязан тебе тысячу и один раз: твои две десятки сотворили чудо. Представляешь, сорвал банк два раза подряд? Я сам не мог поверить, да и никто не мог поверить, все эти придурки сделали ставки во второй раз так, точно завтра уже не будет. — И он сует деньги в руку Кролику, которая не сразу их берет.
— Спасибо, э-э, Лестер. Я вообще-то не думал…
— Не ожидал, что я верну?
— Ну, не так скоро.
— Иной раз один человек оказывается в нужде, иной раз — другой. Распространи это на всех — разве не этому учат нас великие люди?
— Наверное, да. Я что-то давненько не беседовал с великими.
Бьюкенен из вежливости хмыкает, раскачиваясь на пятках, что-то прикидывая, перекатывая зубочистку в губах под усами не толще самой зубочистки.
— Дошел до меня слух, тебе так туго приходится, что ты даже берешь постояльцев.
— Ах это. Ну, это ненадолго и не по моей инициативе.
— Могу поверить.
— М-м… я б не хотел, чтобы слух об этом пошел гулять.
— Да и я тоже.
Надо как-то сменить тему.
— А как там Бэби? Снова в деле?
— Какое дело ты имеешь в виду?
— Ну, какое — пение. Я имею в виду после облавы и суда. Я только что набирал материал об этом.
— Я знаю, что ты имеешь в виду. В точности знаю. Приходи в «Уголок Джимбо» в любой вечер на неделе, можешь поближе с ней познакомиться. Мнение Бэби о тебе здорово повысилось, это я тебе говорю. Впрочем, она сразу к тебе прикипела.
— Угу, о'кей, отлично. Может, как-нибудь и загляну. Если сумею найти няньку.
Мысль о посещении «Уголка Джимбо» пугает Кролика, как и мысль оставить Нельсона, Джилл и Ушлого в доме без присмотра. Он все глубже погружается в эту преисподнюю, которую раньше видел лишь из автобуса. Бьюкенен сжимает ему плечо.
— Уж мы что-нибудь устроим, — обещает негр. — Дассэр. — Рука крепче сжимает плечо, словно пропечатывая пальцы сквозь синюю робу Гарри. — Джером просил меня выразить тебе особую благодарность.
