Дуглас Кеннеди - Карьера
Компьютер покоится на толстом слое противоударной обивки, предназначенной, чтобы защитить его от случайной встряски. Вынимаю ноутбук, пальцы пробегают по внутреннему краю кейса. «Велкро» держит обивку на месте.
Осторожно отгибаю уголок. Засовываю в образовавшуюся щель два пальца. Вытаскиваю две пятисотдолларовые банкноты.
Исследовав обивку верхней крышки, отгибаю «Велкро» и вижу, что противоударная прокладка состоит из тысячедолларовых купюр. Прикрепив обивку на место, ощупываю кейс дюйм за дюймом, чтобы убедиться: больше внутри никаких секретов. Удостоверившись, что все чисто, вновь укладываю компьютер. Закрыв замок кейса, направляюсь к выходу из отеля и ловлю такси, идущее прямо в аэропорт.
Когда возвращаюсь в Международный аэропорт Майами, уже одиннадцать сорок пять. После прибытия из Нью-Йорка прошло всего лишь полтора часа. Заметив, что у меня только ручной багаж, клерк за стойкой регистрации пассажиров на рейс «Америкэн Игл» спрашивает, не тороплюсь ли я на рейс до Нассау, отправляющийся в двенадцать пятнадцать.
— Точно, — соглашаюсь я и, выставив перед собой зажатый в ладони пропуск, бросаюсь к проходу.
Затем — довольно волнующий момент: предъявляю кейс офицеру службы безопасности, бросающему мой багаж на конвейерную ленту для просветки рентгеновскими лучами.
Миновав металлодетектор, слежу за тем, как продвигается кейс, надеясь, что Джерри прав и банкноты останутся незамеченными на экране. Все, кажется пронесло!
Рассчитанному на шестьдесят посадочных мест самолету потребовалось всего сорок минут, чтобы, подскакивая на лету, доставить нас на Багамы. На багамской таможне пришлось пережить еще несколько нервных мгновений. Но таможенник поторопил меня взмахом руки, и вот я уже ловлю довольно обшарпанное такси за пределами терминала.
Проезжаем задворки Нассау. Выехав к центру, продвигаемся по Бей-стрит (если верить шоферу — Пятой авеню по местным стандартам), затем автомобиль поворачивает направо и останавливается возле маленького, приземистого бетонного здания, выкрашенного в розовый цвет.
Латунная табличка справа от входа сообщает, что я прибыл в Багамский Коммерческий банк.
Захожу внутрь, оказываюсь в просторной, без перегородок, комнате, кое-как освещенной флуоресцентными лампами, со стен облезает синяя краска, линолеум обшарпан. Словно чахоточный, хрипит допотопный кондиционер.
По комнате беспорядочно расставлено с полдюжины металлических столов, за которыми сидит с полдюжины довольно пожилых багамских матрон. Если бы не «Ай-Би-Эм», стоящие на каждом рабочем месте, показалось бы, что провал во времени перенес меня на Карибы шестидесятых.
В глубине комнаты, за стеклянными перегородками, — два кабинета, выкрашенные в цвет, которому лучше всего соответствует название «ядовито-зеленый», и обставленные дешевой тростниковой мебелью, вроде той, что ожидаешь встретить на захудалом гавайской курорте. Элиот Кейпел оказался прав: Багамский Коммерческий банк действительно не внушал доверия.
— День добрый, мистер Аллен, — произнесла женщина, сидевшая за ближайшим к двери столом.
— Э-э… здрасьте. — Меня поразило, что женщина знала мою фамилию.
— Мистер Макгвайр предупредил о вашем приезде и попросил присмотреть за вами. Идите прямо туда, он вас ждет.
Оливер Макгвайр оказался багамским джентльменом лет сорока. Ростом почти в шесть футов четыре дюйма, он имел вид весьма накачанного человека, изо всех сил борющегося с досаждающей в зрелом возрасте полнотой. На стене — портрет королевы Елизаветы в раме, рядом — картина, изображающая хозяина в более молодом возрасте, одетого в белоснежный костюм для крикета. Сегодня Макгвайр тоже оделся в белое: хлопковые брюки, льняная рубаха с вырезом у ворота, парусиновые туфли. Не очень-то похож на банкира с Уолл-стрит.
— Так приятно видеть иностранного вкладчика, — произносит хозяин кабинета, пожимая руку. — Вы никогда раньше не встречались ни с кем из нашего фонда? — поинтересовался я.
Макгвайр жестом приглашает сесть в тростниковое кресло, поставленное напротив стола.
— С большинством оффшорных клиентов встречаться не обязательно. Как правило, они — невидимки.
— Так кто же открыл у вас счет «Эскалибура»?
— Подобная информация конфиденциальна, но могу сказать, что всю бумажную работу выполнял ваш адвокат на Багамах, Уинстон Паркхилл. Вы еще не познакомились с ним?
— Я появился в фонде примерно месяц тому назад. Но разве счет не должен быть открыт на имя физического лица?
— Согласно багамскому законодательству, если у компании имеется офис на территории страны, то нет необходимости в регистрации счета на имя физического лица. Достаточно имени местного представителя, например — вашего адвоката, мистера Паркхилла. Однако если бы вы лично захотели открыть у нас счет на свое имя, закон вынудил бы нас выполнить ваше требование, хотя, конечно же, если бы в дверь вдруг постучалась Служба по контролю за доходами населения, мы никоим образом не были бы обязаны сообщать ее сотрудникам, имеются ли у вас счета в нашем банке. — Макгвайр улыбнулся. — Добро пожаловать в мир оффшорных финансов, где можно послать американское правительство куда подальше!
— Пожалуй, стоит открыть у вас счет, — произнес я, — просто чтобы получить удовольствие, показав СКДН длинный нос.
— Обязательно! — воодушевился мистер Макгвайр, доставая из открытого ящика стола два распечатанных бланка. — Будем рады заполучить вас в качестве клиента. Требуется всего лишь документ, подтверждающий личность, сгодится и загранпаспорт, а также необходимо расписаться на бланках. Обычно требуется рекомендация от другого финансового учреждения, но, видя, что вы уже связаны с имеющимся счетом, мы могли бы махнуть на правила рукой.
Я взял бланки, сложил их и опустил во внутренний карман пиджака:
— Подумаю. Тысяча сто пятьдесят долларов, которые «Баллентайн Индастриз» выплачивает еженедельно, не очень-то позволяют изучить условия работы с оффшорными банками.
Мистер Макгвайр переключился на кейс, поставленный у моего кресла:
— Полагаю, вы намерены сделать сегодня вклад?
Я выложил кейс на стол хозяина кабинета, открыл его и достал ноутбук. Затем рванул обшивку на верхней крышке.
В кейс листопадом посыпались деньги: водопад банкнот в пятьсот и тысячу долларов. Перевернув кейс, я отделил от него и вторую обшивку, выпустив очередной денежный поток. Мистер Макгвайр и глазом не моргнул.
— Здесь триста пятьдесят тысяч долларов, — произнес я.
— И у вас имеется документация, подтверждающая источник поступления средств?
— Инвойс — в кейсе, если я вас правильно понял.
— Именно о нем я и говорю, — согласился банкир. — По нашему новому законодательству по противодействию отмыванию денег, багамским банкам запрещено принимать вклады на сумму более десяти тысяч долларов без документации, сообщающей о происхождении средств.
Хозяин кабинета ненадолго замолчал и рассеянно постучал указательным пальцем левой руки по моему кейсу:
— Разумеется, мы не обязаны тщательно проверять законность представленных документов… или, скажем, расспрашивать о занимательных способах доставки денег к нашим берегам… Отличный кейс, мистер Аллен. Чудесная кожа. Могу я спросить, где вы его купили?
— Подарок.
— Ну конечно же, — согласился хозяин кабинета и встал. — Сейчас прикажу кому-нибудь пересчитать.
Выйдя в большой офис с кейсом в руках, Макгвайр вернулся через минуту.
— Много времени не займет, — заверил он, — мы привыкли иметь дело с наличностью.
— А как раньше доставляли пожертвования для фонда? — спросил я.
— Через третьих лиц. Однако к настоящему времени сумма ваших вкладов составляет всего лишь… — банкир ввел в компьютер какие-то цифры, затем прищурился, глядя на монитор, — шесть миллионов двести восемьдесят четыре тысячи пятьсот тридцать два доллара. — Макгвайр пристально посмотрел мне в глаза. — Позвольте заметить: сумма, явно недостаточная для паевого инвестиционного фонда. Хочу сказать, что больше привык к суммам в двести миллионов, причем, как правило, речь идет о пятидесяти тысячах наличными, а остальная сумма — оборотный капитал. И разумеется, применительно к фонду подобного масштаба, речь, как правило, идет о трех-четырех крупных инвесторах.
— Похоже, вы неплохо разбираетесь в таких делах.
— Для багамского банкира? — сухо уточнил Макгвайр.
— Не хотел вас задеть.
— Я и не обиделся. Я знаю об инвестиционных фондах так много потому, что проработал двенадцать лет в Лондоне на небольшую компанию под названием «Леманн Брозерс».
Если он хотел меня смутить, то у него получилось.
— «Леманн Брозерс»… Надо же. И почему вы бросили работу?
