Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 12 2010)
Добро
Кто сохраняет суть в себе, тому добро приятно,
И надобно его хвалить, уверенно и внятно,
Не поступать наперекор в делах и в пересуде,
Чтобы благую суть его преумножали люди.
Единственный (Первый вариант)
Что это, что
Меня притягивает к древним
Блаженным берегам, что я их больше,
Чем родину, люблю?
Словно в небесный
Плен я продан,
Туда, где Аполлон прошел
В обличии царя,
И сам к невинным девам
Спускался Зевс, и сыновей святою мерой
Он зачинал и дочерей,
Среди людей, владыка.
Высоких мыслей
Именно немало
Из головы отца произошло,
Немало душ великих
Вселил он в смертных.
И я был призван
Элидой и Олимпией, бывал
На высоте Парнаса,
И над горами Истма,
И за морем
Под Смирной и спустился
Вниз к Эфесу;
Красот я видел много,
Воспел я образ Бога,
Что и среди людей
Был и пребудет, я же,
Вы, боги древние, и вы,
Отважные сыны богов,
Единственного среди вас ищу,
Которого люблю,
Последнего из вашего народа,
Кого скрываете вы
От меня, чужестранца.
Мастер и господин!
Ты, мой учитель!
В каком далеке
Ты остался? И тут
Я выспрашиваю мудрецов,
И героев, и всех
Богов, почему ты
Вдали остаешься? Полна
Печали моя душа,
Чуя ревность Небесных, ибо
Я служу одному, Его мне
Одного не хватает.
Но я знаю, это моя
Вина! Ибо слишком,
О Христос, я привязан к Тебе,
Хотя братом Геракла
И смелым тебя нарекаю, и братом
Вакху, кто
Впрягал тигра
В повозку, и вниз
До Инда спустился,
И исполнил веселую службу,
Заложил виноградники и
Дикость народов смирил.
Но стыд меня укрощает,
Да не сравню тебя
С мужами мирскими. И все же знаю,
Тот, кто тебя зачал, — твой отец,
Даже он,
Всем никогда не ведает один.
Но я любовью связан
С Одним. И ныне,
Именно от всего сердца,
Чрезмерным был напев,
Итак, хотел бы я исправить
Ошибку и немедля
Воспеть еще других.
Но вечно мне не удается соблюсти
Положенную меру. И Бог лишь знает,
Когда придет мной чаемое лучшее.
Ибо сам учитель
Скитался по земле,
Как связанный орел,
И многие из тех, кто
Его встречали, были в страхе,
Поскольку облик ему дал
Отец и лучшее свое он
Творил среди людей,
И был весьма печален
Сын, пока он
Не вознесся в небо,
И так же связана душа героя.
Но поэты, даже духовные, должны
Всегда мирскими оставаться.
Что есть Бог?
Что есть Бог? Неведом, и все же
Наполнил он свойствами лик
Небесный. И молнии именно
Гнев Божества. Чем более что-то
Незримо, тем более проникает все чужое. Но гром
Во славу Господню. Любовь к бессмертию
Достояние тоже, как наше,
Так и Божественное.
Рейн
Исааку фон Синклеру [1]
Я укрывался в зелени плюща,
Здесь, на пороге леса, полдень золотой
К реке спускался в гости
По лестнице Альпийских гор,
И я бы их назвал
Чертогом небожителей,
Ими воздвигнутым, где тайно
Решается порой судьба
Людская; там решалась и моя,
О чем еще я сам не знал,
В тени мечтая, всей душой
В Италию заброшен
И далее на берега Мореи [2] .
Но здесь, посреди гор,
Под серебром вершин,
Под зеленью лугов,
Лес в трепете застыл
И скалы, громоздясь,
Смотрели вниз; я здесь
В хладном ущелье услышал,
Как о свободе молил
Юный буйный поток,
Он землю-мать проклинает
И громовержца-отца,
Боги ему сострадают,
Но люди в страхе бегут,
Увидев, как бьется он
В мрачной своей западне,
Бешеный полубог.
И это благородный голос Рейна,
Свободнорожденного,
Иной судьбы он жаждал, чем у братьев
Тессино и Родана,
Он их покинул, о просторе грезя, и в Азию его
Влекла нетерпеливая душа.
Но не всегда судьба
Берет в расчет желания.
Сыны богов
Здесь часто слепы. Знает человек
Свой дом, и разумеет зверь,
Где рыть нору, но этим не дано
Предугадать заранее, куда
Неопытная их заведет душа.
В чем чистоты исток, загадка? Песня
Ее раскроет вряд ли. Ибо
Как ты начнешь, с тем и останешься,
И как бы ни сгибали беды
И надзор, заложена основа
От рождения
И от луча света, что
Новорожденного встречает.
И есть ли еще кто-то,
Кто для свободы
На всю свою жизнь и чтобы сердца страсть
Осуществить, кто еще так
От счастливых высот, как Рейн ,
И от святого лона
На радость, как он , родился?
Потому его слово ликует.
Он не любит, как прочие дети,
Плакать в пеленках;
Там, где берега сначала
Подкрались к нему, крутые,
К наивному жадно припали,
Его удержать пытаясь
В своих зубах, с усмешкой
Клубок он змей разорвал и прочь
С добычей ринулся, и если в этой спешке
Кто-то сильный его не смирит,
Он, как молния, будет расти и расколет
Надвое землю, и повлекутся за ним,
Как заколдованный, лес и затонувшие скалы.
Но бог стремится сократить своим сынам
Поспешность жизни и ликует,
Когда неудержимо, святыми Альпами
Стесненные, в его глубины
За первым вслед срываются потоки.
В таком горниле будет
Все подлинное, чистое, коваться.
И прекрасно, как затем он,
Покинув горы, привольно
Себя почувствует на немецкой почве,
Умиротворится и расправит члены
