Эдуард Тополь - Братство Маргариты (сборник)
Отстрел тепловых ловушек, удар. Подкинутый, как пинком, вертолет истошно взревел двигателем, пытаясь выровняться. Огромная перегрузка на винты и людей. Замерло сердце, остановилось дыхание – попадание?! Нет, слава Богу, борт выравнивается. Ура нашим сталеварам, ура летчикам-асам! Сработала тепловая ловушка, и ракета взорвалась в 20 метрах от борта.
Новый разворот и вдруг – что это? «Ми-8» берет курс в обратном направлении!
Вахренев рванулся к кабине:
– В чем дело?
Командир экипажа кричит ему в ухо:
– Садиться нельзя!
– Ты охренел?! У меня там люди!
– При втором заходе нас собьют.
– Там пятнадцать моих пацанов! Банда их уничтожит!
– Они стрельнут в нас сразу двумя ракетами! Будем трупами валяться по всему ущелью…
И это было истинной правдой. Никакие тепловые ловушки не спасают при спаренном ударе наших «Игл». Но у него не было выбора. Он четко представил, что будет, если борта уйдут сейчас на базу. Пятнадцать трупов, с выколотыми глазами и вырезанными на груди звездами, – вот что будет.
И он красноречиво сдвинул ствол своего АКМ сверху вниз.
– Я приказываю садиться, блин!
Последнее слово грянуло сильнее выстрела, летчик посадил вертолет в километре от боя. Рядом сели другие. Высадили ДШМГ, десантно-штурмовую маневренную группу. Все собранны до предела. Не нужно надрывать голос в приказах. «Выдвигаемся броском, но держим боевой порядок. Головной дозор, основная группа, два боковых дозора. Вперед! Бегом!» Если учесть, что на каждом по 40–60 кг боезапаса и оружия от АКМ до минометов, то олимпийских рекордов не жди. Однако – бегут все, не зря ДШМГ – это элита элит, штучное производство супербойцов.
Через пятьсот метров четко слышен грохот автоматического оружия разного калибра. А вот рев и последующий удар противотанковой гранаты. Хлопки разрывов один за другим. Что ж, такая музыка даже радует – значит, банда завязана боем и наши целы. Остается метров триста. Слава Богу, эту местность он знает прекрасно – именно здесь они, как черепахи, ползли на рекогносцировку, опасаясь старого минного поля. Тогда у саперов ноги тряслись от опасности…
По счастью, «духи» в невыгодных условиях. Во-первых, они внизу ущелья, а в горах кто выше, тот и прав, и движение «духов» назад по ущелью уже перекрыто нашей заставой и здоровенной осыпью. А во-вторых, по ущелью течет речушка Керего шириной всего метра четыре, но в переводе ее название означает не то бешеная, не то сумасшедшая, и пересечь ее можно только по веревкам в спокойной обстановке. То есть «чехи» в ловушке. Однако сдаваться не собираются, и боеприпасов у них немерено, о чем говорит их плотный огонь и частые, прямо-таки сливающиеся удары осколочных «РПГ».
Сто метров до района боя, головной дозор ДШМГ вышел из «зеленки» в зону огневого контакта. Он видит Шадрина, тот знаками показывает: дальше двигаться опасно, открытый участок хорошо простреливается.
Но ему нужно вперед! Он выставляет пулемет прикрытия и короткими перебежками двигает группу дальше. Выстрелов не слышит, но чувствует, как по скальнику над головой звонко цокают пули. Заработал наш пулемет – прикрывают. Добрались. Он принимает доклад Шадрина, ставит миномет. Первая пристрелочная мина пошла! И легла так точно, что боевики заткнулись. Не нравится, шакалы?! Получайте еще восемь и плотненький огонь всей группы по «зеленке».
После минометного обстрела – мертвая тишина. Убиты или уходят? Уходят, и, значит, нужно преследовать, то есть идти за ними в «зеленку», где дистанция боя сократится до десятка метров, а может, до рукопашной.
Что ж, настало время настоящих мужчин. Он собирает офицеров – командиров боевых групп. Руслан Кокшин, Дима Бабошкин, Рыспек Мамыров, Володя Невзоров. Ставит задачу: две группы – сверху с проверкой местности, одна непосредственно по следу «духов», еще одна – наперерез. Небольшой резерв во главе с ним самим разворачивает командный пункт и прикрывает действия всех остальных.
– Все! Вперед! Понеслись!
Внизу, в районе первого боя, бойцы осмотрели район привала «духов» и докладывают о трофеях – четыре трупа, десять автоматов, гранатометы, фирменные рюкзаки и самое главное – шесть ПЗРК «Игла», из них пять целеньких, прямо с наших же бывших складов оружия в Грузии. Не успели «чехи» в запарке бегства прихватить с собой здоровенные трубы ракет. Это радует – значит, авиация может работать спокойно.
Вдруг там, в «зеленке», группа погони дружно падает и начинает сжимать кольцо вокруг чахлого кустарника. Двухметроворостый алтаец Серега Попов бросается вперед, тройка бойцов грамотно прикрывает его, мелькание приклада, русский мат, и через несколько минут они уже волокут на командный пункт двух боевиков – у одного прострелена нога, у другого кончились патроны, оба с черными повязками смертников, на повязках арабской вязью написано: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его». Возраст 25–30 лет, обветренные лица, взгляды как два пулеметных ствола, раскаленных горячкой боя. Однако на взгляды ему наплевать, и на чужого Бога он не посягает. А вот информация о банде нужна как воздух, и потому допрос короток. Стоя на коленях и держа в зубах автоматные стволы, «чехи» понимают, что жестокий русский командир им и прокурор, и Аллах в одном лице. И через тридцать секунд, шепелявя разбитыми губами, «смертники» начинают колоться наперегонки. Боевиков 45 человек, группа спецназа Гелаева, принадлежат к батальону особого назначения «Республики Ичкерия», кодовое название «Эдельвейс» (косят, собаки, под знаменитую дивизию фюрера). Задача – пробить безопасный маршрут для батальона численностью три сотни человек, который ждет на той стороне границы, затем выйти всей группировкой под Грозный и устроить переворот с последующим диктатом условий русскому правительству. Не хилая, однако, задача, и группа совсем не подарок – такие будут биться до последнего. Радует одно – что первую задачу они уже провалили, хотя этого скорее всего еще не поняли, ведь двинули, гады, в сторону Грозного.
Он по радио докладывает Агеенко результат допроса и расстановку сил. Командир направляет еще два борта с резервом. Это ДШМГ подполковника Ладыгина плюс минометный взвод и саперы. ДШМГ Ладыгина он ставит на пути движения боевиков. Минометный взвод и саперы разворачиваются в районе посадочной площадки, но вести артиллерийский огонь уже нельзя, ведь в «зеленке» площадью всего квадратный километр работают наши ребята.
Тишина.
Нервы на пределе.
Пальцы на спусковых крючках (не путайте их, граждане, с курками и не называйте дулами стволы!).
Тянутся часы поиска, волнуется Агеенко, выходя на связь каждые пятнадцать минут. А на него, конечно, давят из округа: мол, не упустил ли банду из-под самого носа.
– «Сибирь», я «Ворон», у меня чисто, – докладывает Дима Бабошкин.
– «Сибирь», я «Памир», у меня тоже чисто, – это Рыспек.
– «Сибирь», я «Корона», вышел в исходную точку, – докладывает Ладыгин.
– «Сибирь», я «Аврора», иду по следу, четко видим следы, кровь, бинты, шприцы, ампулы с кетамином. В районе развалин старой крепости обнаружил три трупа, у всех осколочные ранения, одному вообще прямо в башку миной попало, но она не разорвалась, а прибила его, как камнем!
Так вот почему замолкли «чехи» после минометного обстрела! При очень малом количестве боеприпасов работа артиллериста Шадрина оказалась ювелирной. Руслан Кокшин, тоже артиллерист по образованию, в восторге от точных попаданий своих коллег. Вообще-то он весельчак и раздолбай, пару раз получал взыскания от командира за драки, но сейчас командует боевой группой, ведет ребят в бой и от него зависит, будут они жить и победят или погибнут (через сутки он станет Героем России и, что удивительно, живым!).
И еще радует, что «чехи» побросали своих раненых и убитых. Это совершенно не в их повадках. При всей его к ним враждебности он отдает им должное: воины они настоящие. И всегда забирают своих убитых и раненых с поля боя, оставить труп непохороненным до заката солнца – тяжкий грех. Значит, это действие кетамина, который, как говорят врачи, напрочь подавляет все чувства – страх, голод, усталость и боль даже при пулевых ранениях. Плюс, очевидно, совесть и чувство боевого братства…
Внезапно мертвую тишину ущелья разрывает очередями сразу нескольких десятков автоматных и пулеметных стволов, затем – удары «РПГ», еще и еще. Да сколько же у них боеприпасов?!
– «Сибирь», я нашел их! – Голос Кокшина сечется от ощутимого даже по радио страха кружащей рядом смерти.
– Сколько их?
– Их тут до х…, командир!
Что ж, в бою не место воспитывать чистоту русского языка, но беспокоит паника – если, не дай Бог, ребята побегут, боевики перестреляют их, как кур.
– Успокойся, «Аврора»! Доложи, сколько их и район местонахождения. У тебя есть раненые, потери?
Но в ответ в динамике лишь сдавленное от перебежки дыхание, автоматная очередь и только потом:
