Александр Косарев - Сокровища Кенигсберга
– Ну что же, – заметила она в конце разговора, – зайди тогда и к Дмитрию Георгиевичу, если будет у тебя там свободная минутка, передай ему от меня привет.
От такого неожиданного сообщения Юрий даже упустил ложку в трехлитровую банку с компотом и только чудом удержал и саму-то банку:
– Какого такого Дмитрия Георгиевича? – оправившись от неожиданности, спросил он.
– Да как же? – удивилась в ответ Валентина Львовна, – это ведь брат жены старшего брата твоего отца, и в Калининграде он живет уже давно, с пятьдесят первого, кажется.
– Ты не тот ли Калининград имеешь в виду, что в Московской области? – задал следующий вопрос Юрий, боясь поверить в свою удачу.
– Да нет, – покачала головой она, – в другом, в том, что на Балтийском море стоит. Он туда сразу, почитай, после войны совсем молодым человеком на стройку завербовался, да так там и осел.
– Мамуля, – взвился Юрий, – да что же ты мне раньше про него ни словечка не говорила?
– Да ты меня и не спрашивал никогда! – удивляясь его внезапной горячности, ответила Валентина Львовна.
Юрий прикусил язык. Ведь и в самом деле, он проводил свою «кенигсбергскую акцию» в полной тайне даже от нее, так как был твердо уверен, что отец открыл свою тайну только ему одному.
– Да, верно, – смущенно буркнул он, – извини, перепутал малость. Но ты, я надеюсь, помнишь его адрес?
– Давненько он нам уже не писал, – ответила Валентина Львовна и поднялась со стула. Она прошла в гостиную и, вынув из массивного комода коробку со старыми письмами, принялась перебирать их, раскладывая кучками на столе. Сунувшегося было к ней помогать Юрия она отослала на кухню ставить чай, поскольку опасалась, что тот поперепутает все ее памятные, уже изрядно пожелтевшие листочки, которые они с Александром Ивановичем собирали и хранили уже долгие десятилетия. Юра дождался, пока вскипит вода, и даже заварил чай, когда она медленно вернулась на кухню, держа в руке блеклый конверт с нужным адресом.
– Вот, нашла наконец, – сказала она, подавая его Юрию.
Тот впился в него глазами. В правой нижней части изрядно излохмаченного конверта он прочитал вписанный фиолетовыми чернилами обратный адрес: Калининград, улица Судостроительная, дом 15. Шмакову Дмитрию Георгиевичу. (Фамилия изменена, как и номер дома. – Авт.) Номер квартиры на конверте почему-то отсутствовал.
– Это письмо он написал нам в пятьдесят пятом году, когда еще жил в общежитии, – прокомментировала из-за его плеча Валентина Львовна. – После этого от него еще приходили два или три письма, но что-то я их не нашла, наверное, они у тетки Василисы остались.
– А, у папиной сестры, – припомнил Юрий.
– Но ты все равно запиши, – посоветовала ему Валентина Львовна, – может быть в справочной узнаешь, где он теперь живет. Он, помнится, писал, что место ему для строительства дома выделили очень хорошее.
– Так у него там и собственный дом есть? – удивился Юрий.
– Да, домик там у него построен, но небольшой, – бесхитростно подтвердила она, – он сам его построил, недалеко от развалин какой-то крепости немецкой или завода какого, на пустыре.
– Какой же я болван, – думал Юрий, записывая фамилию и адрес своего неожиданно нашедшегося родственника, – всех знакомых опросил в поисках хотя бы какой-нибудь зацепки в этом городе, а оказалось, что все гораздо проще, нужно было только у себя в комоде покопаться.
Этой ночью Юрий Александрович спал спокойно. Предстартовое волнение его уже улеглось, все вещи были собраны, и он, как ему тогда казалось, чувствовал себя способным свернуть горы.
3 МАЯ 1992 г.
Этот день по всей стране был объявлен выходным. Однако подполковник Крайнев именно сегодня почувствовал сильнейший прилив деловой активности. К девяти часам утра он уже успел связаться с дежурным по Калининградскому управлению и передать ему данные о том, когда и каким видом транспорта к ним выезжает гражданин Сорокин Ю.А. (его фотография была отправлена туда неделей раньше). После этого он связался с обоими своими помощниками и предложил им совместно проконтролировать вечером отъезд «Толмача» в Калининград. Возражений от них он, естественно, не услышал. И только после этого подполковник, предварительно продумав не только каждое слово, но и каждую интонацию в предстоящем разговоре, набрал номер Юриного телефона.
Когда раздался звонок, Юра как раз занимался разделкой курицы, которую только что принес из магазина, предназначенную для дорожного пропитания. Наскоро сполоснув руки, он выскочил в коридор и схватил трубку.
– Слушаю Вас, – торопливо крикнул он в микрофон.
– Юрий Александрович, Вы? – услышал он бодрый, хотя и несколько хрипловатый голос Владимира Степановича, – рад Вас приветствовать. С праздником Вас!
– Спасибо, – ответил несколько озадаченный Юрий, – и Вас также.
Ответа не последовало.
– Чем-то хотите меня обрадовать ради праздничка? – пришлось продолжить разговор Юрию.
– Да вроде того, хотя и не уверен, что Вас этим сообщением очень порадую.
– Что так? – удивился Юра.
– Даже и не знаю, как начать, – озабоченным голосом произнес подполковник, – но в общем и целом карту Кенигсберга я для Вас отыскал, но...
– В чем же трудность?
– Да, трудность, это Вы верно сказали, – хрипло хохотнул Крайнев, – и состоит она в том, что карта-то есть, но есть она только в самом Калининграде.
– Ну, это не та проблема, – облегченно выдохнул Юрий, – я не далее как сегодня отбываю «вечерней лошадью» в этот славный город.
– Не может быть! – воскликнул, якобы пораженный этим известием, Владимир Степанович, тогда эта проблема легко снимается. Запишите в таком случае телефончик моего контрагента, сейчас я его отыщу.
Крайнев пошуршал у микрофона бумажкой, показывая этим, что отыскивает в тетради нужный телефонный номер, хотя на самом деле тот лежал перед ним с самого начала их разговора: – Ага, вот он, 22– 4*-**. Спросите Стрекалова Николая Федоровича. Что же касается оплаты за эту услугу, то я, уважаемый Юрий Александрович, к сожалению, не знаю, сколько он запросит. Но Вы уж поторгуйтесь там с ним сами, как никак рыночная экономика на дворе.
– Да что Вы, Владимир Степанович, – возликовал Юрий, – какой там торг, я и так Вам очень благодарен за заботу.
– Ну, что же, как знаете, – ответил тот, – но кроме всего прочего, этот деятель может пристроить Вас в очень приличную, но не такую дорогую, как везде, гостиницу.
– А почему недорогую? – удивился Юрий, привыкший за последнее время к непрерывному росту цен на все без исключения.
– Здесь как раз все очень просто, – начал объяснять ему Крайнев. – Гостиничка эта ведомственная и в результате этого имеет значительную дотацию от государства. Вот, собственно, за счет этого они и держат весьма умеренные цены для проживающих.
– Не знаю прямо, как Вас и благодарить, – растроганно произнес Юрий.
– Ничего, – неожиданно сухо произнес подполковник, – как-нибудь потом сочтемся.
Он попрощался, повесил трубку и посмотрел на часы. До отъезда «Толмача» оставалось еще восемь часов. Почувствовав, что его бьет лихорадочная дрожь, он налил себе добрую стопку водки, влил туда немного демидовского бальзама и залпом выпил эту животворящую смесь.
«Сходить, что ли с дочкой прогуляться, – решил он про себя, – а то дома сидеть уже невмоготу».
Все четверо основных героев нашего повествования встретились лицом к лицу в первый и последний раз именно в этот день. Произошло это на перроне Белорусского вокзала. Подполковник Крайнев, майор Хромов и старший лейтенант Загорский стояли именно там, где и сейчас возвышаются два аспидно-черных бюста вождей мирового пролетариата, используя их просто в качестве прикрытия, на довольно пустынной в этот час приперронной площади. Делая вид, что их интересует только содержимое находящихся у них в руках пивных бутылок, они зорко вглядывались в проем арки, откуда медленно тянулись обремененные увесистым багажом пассажиры. Все трое молчали, так как все слова были сказаны ранее, и сейчас они, борясь с внутренней дрожью с помощью пива, ждали того самого момента, когда реально начнется самая потрясающая поисковая операция, какую они только могли себе представить.
– Вот он идет, – прошептал Владимир Степанович, торопливо отставляя недопитую бутылку к постаменту памятника.
– Где? – так же тихо произнес майор, слегка подаваясь вперед.
– Вон он, с большой черной сумкой на правом плече и хозяйственной сумкой в левой руке.
– В джинсовой куртке? – уточнил Илья Федорович.
– Точно, – резко прекратил разговоры подполковник.
Выждав, пока «Толмач» найдет на табло номер платформы, с которой отправится его поезд, и двинется по ней, они оставили свой пост и с видом провожающих пошли следом за ним, выдерживая, впрочем, солидную дистанцию в два вагона. Заметив, что тот остановился и скинул, видимо, увесистую сумку с плеча, они остановились тоже и, образовав плотный кружок, изобразили для окружающих сцену расставания, не спуская, конечно, взгляда с копающегося в карманах в поисках проездного билета Сорокина.
