Павел Лаптев - Сказки уличного фонаря
— Это мало? — Человек, показал в руке зёрнышко, — Горчичное зерно! — и бросил его в экран.
На экране ведущая остановила монолог, засуетилась и пролепетала:
— Извините… Только что сообщили о резком изменении погоды в районе Бермудских островов. Ураган, надвигающийся на восточное побережье Соединенных Штатов, внезапно исчез.
— О! — Человек кликнул пультом, — А Вы говорите. — Э-э… Чай, кофе? — спросил Он внезапно.
Я сказал на бум:
— Чай.
— Индийский, грузинский? — тут же спросил Он.
— Краснодарский, — пошутил я.
Он мотнул головой и, к моему непрекращающемуся удивлению, открылась дверь и появилась девушка с набеленным лицом в кимоно, словно гейша, держащая поднос, на котором стоял глиняный чайник и два стаканчика. Она подошла и поставила поднос на столик возле дивана.
«Да! Кого только не увидишь на свете белом» — подумал я.
Человек поднялся, сел на диване и, передав мне стакан, сказал:
— На свете кроме видимой материи есть раз в десять больше невидимой, — Он взял свой стакан, отхлебнул и кивнул девушке, после чего та повернулась и пошла. И уже только сейчас я, посмотрев в её сторону, заметил на спине сложенные маленькие крылья.
Человек отхлебнул ещё и, посмотрев, как я наслаждаюсь действительно душистым чаем, сказал:
— Вот то-то и оно! Вам благодать даром даётся, а вы взять не можете её… какой кайф! — поставил стакан на поднос, руки поднял, потянулся, зевнул и лёг на диване, — Спина устаёт! — Ха! — выдохнул весело Он.
— Ха! — глупо выдохнул я.
— Когда Я людей по своему подобию создавал, — сказал Человек. — нужно было усилить остов. У Вас как со спиной? — спросил Он меня.
Я пожал плечами.
— Да… всяко. — вспоминал я и не мог вспомнить что-либо серьёзного.
— Растяжка и упражнения на мышечный корсет — пока весь рецепт. — посоветовал Человек, и меньше сидеть!..
— А до людей было шесть, то есть пять дней ведь. — вспоминал я писание.
Он снова поднялся, сел, взял с подноса свой стаканчик и вытащил из него стеклянный шарик.
— Мизинец во времени мочу, — сказал непонятно. — Вот это сингулярный шарик, — показал шарик. — Вселенная! Такой она была вначале времён. Хотя… и времени-то не было, ха!
— А потом? — заинтересовался я, разглядывая шарик.
— А потом, — Человек подбросил шарик вверх и тот взорвался фейерверком, рассыпав угасающие разноцветные огоньки, что я даже пригнулся от них. — Биг Бух! — воскликнул Он, провожая взглядом искры, — как у вас там назвали. И пошло расширение, да с ускорением! Всё реально!
— А что есть реальность? — начал философствовать я почему-то, хотя раньше за собой не замечал этого.
Он тяжело вздохнул и, кивнув на экран, сказал:
— Вот реальность — телевидение!
— Как это? — искал я логику.
— Реальность субъективна! — ответил Человек. — Объективной реальности нет. То, на что Вы влияете и есть реальность. Вот я щёлкаю каналами и влияю на программы… А Вы со мной ведете странную беседу, значит на Меня влияете и значит я…
— Реальный. — вывел я, и о земном тут же, — Реально женщине избавиться от лишнего веса?
— Можно.
— Как?
— Не есть. Ха! — усмехнулся Он.
— Так и знал… — показал я обиду.
— Ладно, шутка! — улыбнулся Человек. — Сложное создание… Уж, как я мучался с ней — и так и сяк! Женщина создана из всего прекрасного, что было в Эдемском саду… Эти дивные благоухающие цветы, порхающие бабочки с разноцветными крыльями и солнце, и тепло — вечная весна… — Он умиленно улыбался, — Я уже потом мужика Адама от неё сотворил, женщине в помощь. — он присмотрелся ко мне, — Вот вроде Вас… А… А лишний вес… Можно вот зерно горчичное попробовать…
Я кивнул, хотя так и не понял, как с помощью горчицы можно похудеть.
Как-то мимолётно я предположил, что если это сон в корабле, то наверняка бородатый пилот уже давно меня ждёт на той стороне, и всю прелесть полета через дыру я пропустил. Если это не сон, тогда — что же это? Галлюцинации? Или — реальность? И я спросил Человека, уже думая о своей физической и умственной безопасности:
— Я могу вернуться на… Землю?
— И да, и нет! — ответил двусмысленно Человек.
— Как это? — уже испугался я.
— По законам не можешь, а по моей воле можешь.
— А разве не Вы законы устанавливали?
— Вот я и говорю, что Я выше законов. Ведь и люди там, на Земле могут быть выше законов. Всё написано, как это сделать, а мало кто хочет. Вот и лежу один… Скукота… Да ещё посылаю вам безуспешно информацию для вас в реликтовом излучении. Двоичный код по-вашему, горячие и холодные точки, а! — Он рукой на меня махнул презрительно, — Слава мне, что хоть до цифровых технологий дошло человечество! — сказал теперь торжественно Человек.
— На каком языке эта реликтовая информация? — показывал я заинтересованность — а вдруг поймаю эту реликтовую информацию.
— А мы на каком разговариваем? — Он тут же задал вопрос.
— На русском. — только сейчас додумал я.
— Ну вот. Как обычно. Человечество знает все ответы на все вопросы, а всё ищет, ищет чего-то…
— Значит, я… пойду? — я поставил стакан на поднос и встал, не ведая куда идти.
— Валяй, — Он щелкал на пульте по каналам телевизора.
— А как? — ждал я ответа.
Он остановился на канале про животных и задумался вслух:
— Как?
— Да. — ждал я.
— Лети, лети! — быстро сказал Человек, глубоко вздохнул, набрав воздуха, и дунул на меня.
Я почувствовал холод во всем теле, в глазах потемнело, и осознание действительности покинуло меня. Теперь уже я точно провалился в какой-то сон.
Очнулся я в своей капсуле — вокруг, за иллюминатором, как и положено космосу была темнота с ровными дырками звёзд. И движение капсулы обычное, реактивное. И — я присмотрелся — едва видимый корабль рядом по курсу, чуть правее…
— Быстро ты! — радостно крикнул пилот, открыв люк капсулы через четверть часа.
— Насколько быстро? — спросил я, прикидывая время нахождения внутри дыры.
— Доли секунды! Мы даже позднее тебя прибыли.
— Доли се…? — открыл я рот.
— Ага. Вылазь! — позвал пилот и помог мне выбраться. — Не понимаю я вас, туристов, — закрыл люк, — Миг — и куча рублей на космический ветер.
— А сколько адреналина! — начал оправдываться я.
— Ага! — посмеялся он на мои слова, — А я, наоборот, за него деньги получаю.
— Кому — как… Это ваш космический хлеб. — сказал я тоже, засмеявшись, — С земным маслом…
Я никогда не привыкну к виду Земли из космоса, как говорили раньше. Это зрелище всегда вызывает у меня восторг и ещё с юности романтические чувства. Родная, своя, беззащитная — она словно женщина — Земля, такая круглая и толстая…
— Ну как? — первое что услышал я от Маи в офисе турагенства, когда открыл его дверь. Девушка была уже в розовом платье и распущенными вьющимися волосами, понравившись мне ещё больше. Её красивое полное лицо, словно луна светилось от радости.
— Здорово! — сказал я.
— Здорово? — повторила она.
Я прошёл и сел напротив, снова заметив на столе рецепт похудения. Показав на него рукой, сказал:
— Я привёз из турполёта замечательный рецепт для похудения, хотите?
— А я разве толстая? — обиделась Мая.
— Ну… — замялся я, — Я… вообще, так сказать…
— И!
— Горчица! — выпалил я.
— Горчица?
— Нужно есть всё с горчицей, тогда — ничего есть не захочется.
Мая какое-то время смотрела на меня вопросительно, потом засмеялась.
— Хорошая шутка! — сказала она.
— А раз женщины созданы из всего прекрасного, что есть на свете!.. — вспоминал я слова Человека из чёрной дыры.
— Да? — смеялась она.
— Из солнца, цветов и бабочек…
— Из бабочек?!
— Ага! — засмеялся и я, — Следовательно, Вам эти рецепты не нужны, — сказал я уже более серьёзно, смотря в её прекрасные глаза, и решился, — Так, значит, что Вы делаете скучными апрельскими вечерами?..
ШАРИК
Никто не знал откуда он взялся. Просто в один день появился в одном дворе микрорайона тощий и облезлый, обнюхивая и пугая прохожих. Кто придумал назвать этой простой кличкой, тоже не известно. Скорее всего, ребятишки, которые сразу же подружились с ним и начали играть.
Постсоветские годы разобщили граждан, прежде проводивших время вместе. Будни и праздники соседи проводили на лавочках во дворе, мужики играли в домино и втихую от жён выпивали портвейн, женщины лузгали семечки и обсуждали сериал о рабыне Изауре. Ныне же редко кто выходил во двор просто так, разве что одинокий пенсионер какой. Да какая-нибудь мамаша прогуляться с малышом.
Шарик стал неким объединяющим началом во дворе. С его появлением двор начал оживать, лавочки стали заполняться, мусор под ногами увеличиваться. Может быть люди в доброй ласковой собаке, по самому определению которая не должна быть доброй, увидели себя и осознали, что и они могут быть отзывчивыми. Что простота, непосредственность это — не стыдно.
