Дмитрий Глуховский - Рассказы о Родине
— И как же вы договорились? Душу продали? — после долгой паузы отважился Готлиб.
— Михаил Семенович! — покачал головой человек. — Ну какую душу? «Газпром» ведь компания государственная. Правительство просто взяло на себя определенные обязательства. В основном международного характера. Ну и некоторые внутриполитические.
— Господи, да как я сам-то не сообразил… Ведь если подумать, других объяснений нашей истории и не найдешь… А какие именно обязательства? — полюбопытствовал Готлиб. — Ничего, что я сказал «господи»?
— Что вы. У нас же многоконфессиональная страна, — успокоил его человек. — А по вашему вопросу… Есть некоторое число международных проектов, которые мы осуществляем, так сказать, от лица наших партнеров, — он снова погладил пуделя. — Сотрудничество с Ираном, с Северной Кореей, с некоторыми арабскими государствами… Энергетическая сфера, иногда вопросы безопасности…
— Но ведь это… Они же… — вякнул Готлиб. — Они же готовят…
— Думайте о хорошем, — улыбнулся человек.
Машина остановилась перед красивым загородным домом, утопленным во фруктовых деревьях. Вдоль дорожки, ведущей к крыльцу, толпились телеоператоры с камерами наизготовку. Тут же томилась и напомаженная стилистами профессорская жена.
— Где мы? Кто эти люди? — тревожно привстал профессор.
— Деревня Барвиха. Это ваш будущий дом. А репортеры ждут вас, потому вам только что присуждена Государственная премия.
— За какие такие заслуги? — удивился Готлиб. — Ведь, если я верно все понимаю, о моем открытии мне говорить теперь нельзя?
— Нельзя. У нас в стране каждый день делаются открытия, о которых нельзя говорить, так что ничего страшного. А вот вам на выбор, — он раскрыл папку, — три научных прорыва, которые только что рассекречены. Выбирайте, становитесь автором. Вчера, кстати, в новостях видели про гагаринскую центрифугу? Только-только гриф секретности сняли — и пожалуйста! А завтра и вас по телевизору покажут.
— Ура! — обрадовалась Алиса. — Мы попадем в Зазеркалье!
— Ну и на финансирование ваших новых геологических исследований, разумеется, «Газпром» выделит грант, — человек взялся за ручку дверцы.
Журналисты метнулись к машине, как таежные комары к вышедшему опростаться геологу.
— Скажите, — промолвил Готлиб, — а «Газпром» не финансирует исследований в области астрономии?
— Нет, этим мы не занимаемся, — вежливо засмеялся человек. — В небе ловить нечего.
— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул Михаил Семенович и открыл дверь.
Схватив внучку, он решительно потащил ее за собой сквозь кольцо репортеров — прочь от особняка, а по дороге сгреб и жену.
— А Зазеркалье? — всхлипнула Алиса. — А щеночек?
— Кошку купим, — буркнул профессор.
— Профессор Готлиб! — пробился к нему корреспондент Главного канала. — Расскажите о ваших планах на будущее! Мы, конечно, понимаем, что вам уже семьдесят шестой, но вдруг?
— Ухожу из геологии. Планирую заняться астрономией, — сообщил Готлиб. — Мне кажется, в небесах еще тоже предстоят открытия. Не подскажете, где тут ближайшее метро?
Чё почем
Плов получился жидковатым, но за три месяца Абдурахим к такому успел привыкнуть. Расскажи он кому в родном Понгозе, что плов можно готовить из небритых куриных ляжек, жира в которых было не больше, чем в расчерченном на квадраты Абдурахимовом животе, его бы точно засмеяли.
Нет, настоящий плов должен быть густым и слипшимся от желтого бараньего жира, и есть его положено, конечно, не ломкими пластмассовыми вилками, а пальцами, уминая рис и отправляя себе в рот комки размером с детский кулак.
Но откуда ему было взять хорошего барашка в слякотной задымленной Москве? Для Абдурахима столица России оказалась совсем небольшой: с квадратный километр, и то вряд ли. Нет, за трехметровым бетонным забором Москва продолжалась, продолжалась сколько хватало глаз, но туда Абдурахиму и его соплеменникам путь был заказан.
Пробраться через КПП в ближайший табачный киоск еще можно. На далекой солнечной родине он по недоразумению и молодости сиживал, так что опыт общения с вертухаями у него остался: ты мне, я тебе.
Но за забором маленький Таджикистан заканчивался, и скупого Абдурахимова языка не хватало, чтобы отбрехаться от свирепых вечноголодных милиционеров, барражирующих вокруг строек века в поисках легкой добычи.
Пытался как-то сварщик Фарух из третьей бригады пронести через КПП кусок баранины, но охрана отобрала, и влетело всей бригаде за нее покрепче, чем за перехваченный неделей раньше гашиш. Правил тут было много, и не обо всех строителям рассказывали.
Но ничего, курица так курица. Обедать часто приходилось и вялой лапшой из стаканчиков, и ускользающими сосисками, так что Абдурахим не капризничал. Плов варили не просто так: всю бригаду переводили на новый объект.
Возведенная в самом центре комплекса «Москва-Сити» башня «Памир», высокая, как сама гора, подпирала обваливающееся и прохудившееся московское небо. Ее верхние этажи почти никогда не были видны, облака плотно обкладывали бесконечное здание не выше его середины. Несмотря на родное имя, скучающий по дому Абдурахим о новом месте работы думал с опаской.
«На небеса — самый короткий путь», — мрачно шутили рабочие. Шептались, что на «Памире», окруженном предгорьем трехэтажных теплушек, несчастные случаи происходили чуть ли не каждый день. Подтверждений не было: отработавших на «Памире» строителей отправляли обратно в Среднюю Азию для соблюдения условностей визового режима, а оттуда везли уже на другие объекты. Правило странное, но были и постраннее, зато платили на «Памире» вдвое больше обычного.
Куриный плов, вроде бы и легкий, в кишках у Абдурахима вел себя тревожно, никак не хотел упокоиться. Сны ему в ту ночь виделись нехорошие: будто он надеялся добраться до самого верха башни «Памир», и все карабкался по лестнице, но конца ей не было видно. А потом кто-то сказал ему, что затея его пустая, потому что башня эта живая и все время растет…
* * *Секретарь резво обежал вокруг машины, взялся за ручку и потянул тяжелую, словно у банковского хранилища, дверь на себя. Кротов, прикорнувший на расползшемся диване двухцветного «Майбаха», глянул на него мутно, зевнул и потянулся. Чертова обложка Vogue так ухайдокала его прошлой ночью, что он уже готов был пересмотреть свое пренебрежительное отношение к моделям. Девочка старалась, ей явно кто-то нашептал про его повышение в списке Forbes.
Завтра на стройку делового центра должны были заехать кураторы и инспекция, и чтобы рутинное распитие шотландских резервов не превратилось в неприятный разговор об изменении расценок на благожелательность властей, Кротов должен был навести на территории марафет. Заодно и кинуть взгляд на новую технику.
