Михаил Веллер - Любит – не любит
— Мне нравятся эти ленинградцы, изображающие Клондайк, — ответил Звягин.
Спустившись во двор, принес несколько деревянных ящиков из штабеля у заднего входа магазина. Разломал на кухне и растопил в спальне старинную высокую печь — настоящую кафельную голландку.
— Хорошо, что сохранили при ремонте, — оценил он. — Вот и пригодилась.
Пламя загудело в топке. Звягин оставил открытой латунную дверцу, потер руки перед огнем.
— Давненько не сиживали мы у камелька, — сказал он. — Кстати, что такое камелек?
В дверях возникла дочка, завернувшаяся в одеяло, как озябшее привидение.
— А я? — жалобно спросила она. — У меня тоже холодно.
— В Англии спальни вообще не отапливаются, — сказал Звягин.
— Вот Англия и перестала быть владычицей мира, — сказала жена.
— Поэтому у англичанок лошадиные лица, — объяснила дочка.
Желто-алые блики легли на обои, выкруглились на люстре и спинке кровати. В полумраке высветилась теплая пещерка у огня, доски потрескивали и стреляли, выбрасывая трассирующие багровые искры, притухающие на лету и с тихим шорохом падающие на латунный лист перед печкой.
Жена проявила неслыханную заботу: вкатила фуршетный столик с тарелкой дымящегося рагу, бутербродами и чайником.
— А молоко? — сварливо спросил Звягин, набивая рот.
Сытый человек миролюбив — его можно брать голыми руками. В воздухе повисел и упал сакраментальный вопрос:
— Где ты был?
— Я стал рабовладельцем, — скромно сказал Звягин. И, наслаждаясь эффектом, предъявил умопомрачительную расписку.
Жена потеряла дар речи. Дочка в восторге захохотала. Потребовали объяснений. Ахнули, вздохнули, усомнились; задумались.
— Где ты его подобрал?..
— В метро.
— Ты всегда найдешь теплое местечко для своих подвигов, даже в мороз. У нас не семья, а благотворительное общество «Звягин и компания»!
— А зачем этот средневековый спектакль с мефистофельской распиской и золотой рыбкой?
— Внушение. Психотерапия. Влюбленные юноши необыкновенно впечатлительны и склонны к романтике. А такие вещи, знаешь, воздействуют на нервную систему — укрепляют надежду и веру. Полезно.
— И что будет дальше?
— Понятия не имею, — беззаботно зевнул Звягин. — Утро вечера мудреней. Есть доброе правило: важное дело спешным не бывает — если что-то стряслось, не руби сгоряча, выжди три дня, успокойся, подумай, и начинай действовать на четвертый.
За неимением в современной квартире кочерги он пошевелил угли совком и потянулся.
6. Так что же такое любовь, в конце концов?
Назавтра жена была встречена в прихожей вопросом:
— Что такое любовь?
Замедлившись в движениях, молча она повесила пальто, сняла сапоги, прошла в кухню и, глядя в замерзшее окно, проговорила:
— Видимо, любовь — это когда после двадцати лет семейной жизни ты являешься домой за полночь с лицом романтического героя.
И, поскольку ответной реплики не последовало, выдернула в комнате из стеллажа и швырнула на диван книгу Рюрикова «Три влечения».
Звягин кротко полистал страницы и рассердился:
— Почему вместо ответа на любой вопрос ты норовишь сунуть мне книгу для внеклассного чтения, будто я твой школьник, еще не дозревший для беседы с учителем?
Ничто так не льстит мужчине, как обвинение в донжуанстве. Но только не тогда, когда оно регулярно исходит от законной супруги — тут нужны крепкие нервы и неиссякаемое добродушие. Обладая тем и другим, Звягин достиг примирения за каких-то два часа, прибегнув ко всем доступным способам. Сменив гнев на милость и размякнув, жена молвила задумчиво:
— Есть три вещи в мире — непостижимые для мудрецов: путь орла в небе, змеи на камне, и путь мужчины к сердцу женщины.
Профессиональная страсть учителей к цитатам неистребима.
— Любовь — это случайность в жизни, но ее удостаиваются лишь высокие души, — декламировала жена, лежа на руке Звягина. — Стендаль.
— Стендаль был великим теоретиком, я слыхал. Но он ошибался.
— Ты наглец и невежда.
— Помнишь, ты меня заставляла читать «Педагогическую поэму» Макаренко? Там один паренек, Чобот, тупой такой и неразвитый, влюбляется в самую передовую и красивую девочку… Наташу. Идти за него замуж она отказалась — ей рано, надо учиться, и вообще она его не любит. Он взял-таки и повесился. Наверное, любил, раз не смог без нее жить.
— Глупо и гадко! — взвилась жена. — Упрямство, эгоизм! И правильно его все осудили! Не может темный человек любить по-настоящему. Только с развитием духовной культуры человечества инстинкт продолжения рода превращается в ту любовь, о которой пели провансальские трубадуры!..
— Трубадуры тебе еще и не то споют, — пробурчал Звягин, — за умеренную мзду. По-твоему любовь — умение красиво говорить о своем чувстве и совершать всякие изящные и благородные поступки? Я понимаю: стали писать стихи о любви, посвящать рыцарские подвиги прекрасной даме, выработали манеры — пропускать женщин вперед, уступать им место, снимать шляпы и кланяться. Но разве манеры — проявление любви?
— Твой цинизм неуместен! Любовь выражается в поступках, это естественно: манеры — выражение уважительного отношения к женщине.
— А как тогда отличить любовь от притворства? Ведь любой может обучиться манерам, а если силен — насовершать подвигов.
— Женщина всегда отличит любящего от нелюбящего.
— Уй-й!.. То-то столько обманутых соблазнителями. Лгать можно и словами, и поступками, — увлекшаяся женщина любую мелочь трактует в свою пользу. Ответь лучше, если ты такая умная: как обстоит у водоплавающих птиц насчет одухотворенности и культуры? Почему лебедь, теряя подругу, поднимается ввысь и камнем падает на землю, разбивается? Ведь с точки зрения целесообразности и продолжения рода он может найти себе другую пару?
В затруднении жена посмотрела на часы, высунула руку из-под одеяла, потрогала еле теплую батарею.
— Любовь — это когда любимый человек становится дороже всего на свете.
— Дороже истины? Долга? Чести? Родины? Значит, любящий человек способен на любую подлость и преступление во имя любви?
— Ты вечно передергиваешь, — недовольно сказала она.
— Значит, не дороже всего?
— Дороже жизни…
— Хм… Если надо пожертвовать своей жизнью ради того, чтоб жил любимый человек, — тут, наверное, любой любящий не задумается. Но почему человек ради своей любви пожертвовать при надобности жизнью готов — а пожертвовать, скажем, карьерой — часто не готов? Хотя карьеру дороже жизни не ценит.
