Иштван Эркень - Реквием
Ей пришлось подняться по лестнице. Отпереть дверь в прихожую. Включить свет. Пройти через анфиладу комнат. Телефон не унимался. Она сняла трубку.
— Здравствуй, — сказал Кари.
— Здравствуй, — ответила Нетти.
— Ушел уже тот рыжий парень?
— Сейчас уходит, — сказала Нетти.
— Только сейчас?
— Только сейчас.
Наступило молчание. На другом конце провода слышалась танцевальная музыка.
— Я думал, ты уже спишь, — сказал Кари.
— Нет, я не спала, — сказала Нетти.
— Ты пришла из своей комнаты?
— Нет.
— Ты вернулась из подъезда? — спросил Кари.
— Да, я вернулась из подъезда, — ответила Нетти.
И вновь какое-то время в трубке звучала лишь музыка.
— Разве обязательно было так спешить? — спросил затем Кари.
— Обязательно, — сказала Нетти.
— У тебя и одежды-то дома почти не осталось.
— Хватит того, что есть, — сказала Нетти.
— И все чемоданы сданы в багаж.
— Я упаковала вещи в сумку, — сказала Нетти.
— Ну что ж, пока, — сказал Кари.
— Пока, — отозвалась Нетти.
Еще какое-то время слышалась танцевальная музыка, но больше они ничего не сказали друг другу. Оба одновременно положили трубку.
* * *Когда я захлопнула за собой дверь квартиры, на лестнице было пусто.
— Эгей! — крикнула я.
Ответа не последовало. Я помчалась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, но и на улице никого не увидела. Я не знала, куда бежать; затем бросилась вдоль по улице вниз. С сумкой в руках, в зимнем пальто в накидку (демисезонное тоже было сдано в багаж), я неслась сквозь ночь.
Нигде ни души, ни звука шагов, лишь перестук моих каблуков. Улица Борш. Улица Сегфю. Улица Эндре Ади. Проспект Мучеников. Улица Бема. Набережная Дуная. И вовсе не я бежала по улицам: бежали деревья, дома, уличные фонари, почтовые ящики, навстречу мне мчался весь город. Я не чувствовала веса сумки, не ощущала тяжести тела. Ноги мои становились все легче, я почти летела, парила в воздухе. Десять лет не бегала я с такой скоростью… Пожалуй, мне его и не догнать уже. Может, он ушел совсем в другую сторону. А возможно, я проскочила мимо, не заметив его на бегу. Я не расстраивалась: все равно он найдет меня. Такие ущербные всегда меня находят. Я бежала, бежала и радовалась этой вновь обретенной свободе.
