Андрей Житков - Мышь и три ее сына
— Добро пожаловать, господин Тигр! Добро пожаловать! повторяли слуги, низко кланяясь и пятясь. — Князь приготовил для вас царское угощение.
Тигр вошел в большой, ярко освещенный зал и увидел перед собой освежеванную газель на ярком ковре.
— Осторожно, сынок, люди хитрее, чем мы думаем, прошептала Мышь.
— Люди трусливее, чем мы думаем, — возразил Тигр. Он осторожно снял Мышь с головы и, посадив ее на пол, ступил на ковер. Обнюхал косулю и стал жадно рвать зубами нежное мясо. Вдруг ковер вместе с Тигром взлетел под потолок — под ярким ковром хитрые слуги спрятали прочную сетку, к углам которой были привязаны веревки, продернутые через балки под потолком. Тигр так увлекся едой, что не заметил, как слуги дернули за веревки. Теперь он дико рычал, выл, рвал когтями и клыками в клочья яркий ковер, грыз сетку, но сеть оказалась прочнее его зубов и когтей.
Вошел князь. Увидев Тигра в сетке под потолком, он рассмеялся:
— Понравилось ли тебе мое угощение, старший сын Мыши?
В ответ Тигр издал рык, от которого у всех слуг во дворце слетели шапки, а во дворе фазаны и кеклики в вольерах упали замертво.
— Посадить его в клетку, и пусть мои гости любуются им. А потом снимите с него шкуру и сшейте моим детям шубы! приказал князь и отправился в свои покои. Мышь устремилась за ним.
— Князь, князь, — пищала она, — зачем ты поймал моего старшего сына? Ты не держишь своего слова, князь!
— Ну что ты, Мышь! Нора твоя цела и не затоплена жиром. Перед ней уже лежат сушеные кузнечики, зерно и сыр. Что тебе еще надо для счастья?
— Отпусти моих сыновей, — плача, попросила Мышь.
Князь остановился и задумался на мгновение.
— Хорошо, будь по-твоему. Я отдам тебе мальчика и Тигра, отпущу восвояси с подарками, если ты покажешь мне своего среднего сына — Павлина. Изумительные дела творятся в Поднебесной, если мыши рожают птиц!
— Ты снова обманешь меня, князь!
Князь присел на корточки перед Мышью и посмотрел ей а глаза.
— Хочешь, я поклянусь перед своим богом, что сделаю, как сказал?
Мышь кивнула, и князь тут же поклялся.
Мышь выбежала из дворца, забралась на большой валун у обочины дороги и разжала лапку с павлиньим перышком. Ветер подхватил его, поиграл немного и стремительно понес в сторону черного леса.
Средний сын мыши Павлин, сложив огромный хвост, бродил по осеннему лесу, выискивая в траве упавшие с деревьев ягоды. Живя в лесу, стал он еще прекрасней: на голове его вырос прекрасный венец, который сиял на солнце синим огнем, тело налилось слепящим изумрудно-фиолетовым цветом, а хвост стал выше самых высоких деревьев, когда Павлин поднимал его с шумом звенящего в траве ветра, птицы замирали в небе, звери останавливали свой бег, припадая к земле и прижимая уши, а люди закрывали глаза ладонями и падали ниц, полагая, что в чащобе родился бог, затмивший собой небесное солнце.
Павлин поднял голову и увидел летящее по ветру перышко. Оно искрилось и переливалось тревожным изумрудным цветом. И он понял, что с матушкой случилась беда. Павлин издал громкий скрипучий крик, от которого с деревьев посыпалась черемуха, захлопал крыльями и взлетел над лесом. Он поднимался в горы, оглядывая дорогу под собой. Люди, лошади, овцы и яки — все задирали головы и восхищенно смотрели на огромную птицу с длинным хвостом, которая летела к княжескому дворцу.
Павлин увидел сидящую на валуне матушку, опустился и поклонился ей.
— Какая беда приключилась с тобой? — спросил Павлин Мышь.
— Люди отобрали у меня старшего и младшего моих сыновей, твоих братьев. Велели тебе прилететь, объявить, что ты мой сын.
— Кто посмел обидеть тебя и моих братьев? — крикнул Павлин и с шумом смертоносного клинка раскрыл свой огромный хвост, заслонив солнце. Золотисто-зеленый свет от его великолепных перьев заструился в окна дворца, ослепив слуг, упал в масляные светильники, потушив их, проник сквозь крохотные щели в темницы и чуланы, осветив их, как днем.
Князь ужинал, когда к нему прибежали слуги и доложили, что у ворот дворца стоит Павлин, чей хвост затмил солнце, а на его спине сидит серая Мышь, которая назвалась матерью мальчика и Тигра. Князь рассмеялся и велел слугам попотчевать гостя как следует.
Ворота перед Павлином распахнулись, и слуги, широко улыбаясь, пригласили его во двор.
— Добро пожаловать, господин Павлин! Добро пожаловать, отведайте княжеского угощения!
Посреди двора стояло большое деревянное корыто, доверху засыпанное рожью, овсом, коноплей и просом.
— Осторожней, сынок, люди коварней, чем мы считаем, прошептала Мышь.
— Красота сжигает в человеке коварство, как огонь горькую полынь. Они не тронут меня, матушка, — сказал Павлин, снял со спины Мышь и принялся за зерно.
Скоро Павлин почувствовал в себе небывалую силу, захлопал крыльями и, распушив огромный хвост, принялся скакать перед слугами по двору, словно перед курочками в брачную пору. Но удивительная сила оказалась призрачной и скоро растаяла, как лед в лужах. Неожиданно у Павлина подкосились лапы, и он упал посреди двора, уронив хвост. Слуги со смехом бросились к нему, подняли и отнесли в вольер с фазанами, где и заперли.
Мышь забралась на корыто, разгрызла одно просяное зернышко и поняла, что случилось — зерно насквозь было пропитано горькой водкой, как слова князя ложью.
Князь вышел во двор посмотреть на спящего Павлина и сказал:
— Постройте ему вольер из бамбука, пусть радует красотой моих гостей, а потом сделайте из его перьев украшение для моей молодой жены.
Мышь поняла, что не найти у князя правды, и побежала, плача, со двора. Она бежала к дацану молить Мышиного бога о помощи.
Мышиный бог лежал на боку, отвернувшись лицом к стене. Его страшный хвост был распластан по полу.
— Случилось с моими сыновьями несчастье… — начала Мышь.
— Знаю! — перебил ее Мышиный бог.
— Князь поклялся отпустить сыновей, но нарушил слово. Накажи его.
— Я не волен распоряжаться его судьбой: он не клялся мне ни в чем. Но есть Людской бог, который владеет его судьбой и судьбой твоего младшего сына. Наберись терпения и жди — придет время, — сказал Мышиный бог, не поворачивая головы.
— Когда гостям надоест любоваться моими сыновьями, князь снимет со старшего шкуру на шубы детям, а хвост среднего сделает украшением для жены!
— Ты сама отказалась от ума и мудрости для своего младшего сына. Досталась ему никчемная хромая душа. Ничего не остается тебе — только ждать.
— Чего ждать? — спросила Мышь, но Мышиный бог не ответил ей — он заснул.
Мышь, поджав когти, осторожно вышла из дацана.
И стала Мышь ждать, хоть и не знала — чего. Дни шли за днями, бесконечные гости князя не переставали восхищаться силой и ловкостью Тигра, красотой и изяществом Павлина. Они цокали языками, качали головами и вели льстивые речи, будто нет ничего на свете прекрасней княжеских зверей и птиц. Слухи о божественных Тигре и Павлине облетели дальние края, и даже тайские принцы не поленились оседлать своих домашних слонов и отправились в дальний путь глянуть на чудо.
Дни шли за днями. Цаггарелл рос вместе с сыновьями князя, со старшим уродливым Сухе и младшим прекрасным Болсо. Вместе с ними играл, учился, охотился и спал. Часто ходил он в зверинец князя полюбоваться Тигром и Павлином. Когда мальчик подходил к клеткам, Павлин с шумом, похожим на скрип деревянных повозок, раскрывал хвост, а Тигр терся головой о прутья и урчал.
— Здравствуй, младший брат, — говорил Тигр.
— Здравствуй, младший брат, — говорил Павлин.
Поначалу мальчик пугался и отбегал от клеток, полагая, что Павлин собирается его клюнуть, а Тигр, стоит только протянуть руку, проведет по ней когтистой лапой. Но потом он привык и полюбил братьев, и теперь, когда Павлин раскрывал огромный хвост, бросал ему сладкие зерна, а Тигра подкармливал кусочками вяленого мяса.
— Здравствуй, младший брат, — говорил ему Тигр.
— Привет, — отвечал мальчик.
— Здравствуй, младший брат, — говорил ему Павлин.
— Привет — привет, — отвечал мальчик.
Дни шли за днями. Мышь старилась. Шерсть ее поблекла, поседела. Она часто приходила к клеткам, посмотреть на сыновей, забиралась в княжеские покои — глянуть на младшего. Она видела, как тускнеет и облезает павлиний хвост, как уходит сила из тигриных лап, как резвясь и балуясь растет мальчишка, не прибавляя в уме. Что она могла сделать, маленькая, беспомощная серая Мышь? Ей оставалось лить слезы и ждать, когда Мышиный бог придет за ее душой.
Дни шли за днями. Однажды случилось такое: Цаггарел вместе с сыновьями князя сидел на уроке. Учитель рассказывал мальчикам о Древнем Китае. Неожиданно младший сын князя прекрасный Болсо — с воплем вскочил со своего места и принялся кататься по полу, вереща и плача.
— Что с тобой? — испугался учитель.
Старший сын князя — уродливый толстый Сухе — сунул руку за шиворот брата и вытащил ящерицу с оторванным хвостом. Он швырнул ящерицу в Цагаррелла, а затем все трое сцепились, как подросшие волчата в норе: стали кататься по полу, рычать, царапаться и кусаться. Учитель кинулся разнимать дерущихся. Вдруг Болсо страшно закричал — у младшего сына князя по лицу ручьями стекала кровь — Цаггарелл в драке откусил Болсо полщеки. Мальчишки и раньше частенько дрались не в шутку, но такое было впервые. После происшедшего драка прекратилась сама собой, и учитель бросился за князем.
