Ольга Коренева - Не грусти, гад ползучий
Как-то в Машкино отсутствие я решила навести порядок на ее кухонной полочке - там была грязь и вообще помойка какая-то. И вот, разбираясь в хламе и перемывая пыльную керамику, я обнаружила внутри утки-молочника (коричневая такая, керамическая, знаете, в музее народного творчества такая похожая есть) маленькую коньячную бутылочку, завернутую в бумажку с печатным текстом: "Омолаживает, исцеляет - серебряная пломба из правого зуба мудрости в настойке золотого корня семидневной, приготовленной на русской водке в бутылке из-под импортного вишневого ликера. Это средство также придает красоту и физические силы. Принимать по семь капель в крепкий индийский чай через день в течение трех дней, потом - перерыв на полтора месяца, и повторить. Так повторять индивидуально для особенностей с учетом организма".
Как будто перевод с иностранного. Интересно, из чьего зуба пломба, какого-нибудь ламы, или христианского святого, а?
Я не очень-то поверила. Хохма какая-нибудь.
Хотя, кто его знает? Для проверки отлила себе немножко, покапала в чай, попила. И знаете что? Потрясающе! Вот это эффект!
Ну и Машка-Маруська, штучка та еще!
- Да ты ешь давай, наяривай, - подталкивает она ко мне остатки торта.
- Ну не могу же борщ с тортом.
- Да не стесняйся. Лопай все сразу, хватай кальмара, а то слишком долго поглощать будешь, поговорить не успеем. Ну, рассказывай!
- Не могу с набитым ртом.
- А тут твой забегал несколько раз, разыскивал, всех на ноги поднял, где была-то, что стряслось, у вас ведь такая любовь, а в меня, знаешь, тоже втрескался один...
Безо всяких остановок, на одном дыхании
Маша извергалась потоками горяченьких новостей.
Я поглядывала на нее и понимала, что это - стихия, погода, всемирный потоп и вообще конец света. Ее папаня, профессор-покойничек, тоже в этом роде отличался. Неуправляемый был. Начудил после смерти жены, сдерживать-то некому стало. Пристрастился к медовухе, в магазине "Мед" и подцепила его лимитчица-продавщица, некая Глира, гренадер-баба. Попался как карасик. Она его быстренько прибрала к рукам, женила на себе, прописалась, Машу выжила из родного гнезда, а профессора спровадила на тот свет. Ну, с Машки все как с гуся вода. Она живет в другой плоскости, где бытуют комнатные баобабы, австралийские собаки и вообще всякая чертовщина. Машка, например, утверждает, что Джоанну она родила от инопланетянина. Иногда этот звездный гость залетает к ним на огонек.
- Ты знаешь, - сбила меня с мысли Машка, - что стряслось с Ведерниковым?
- С кем это?
- Ну, помнишь, тут на Новый Год журналист у меня был, Виктор Ведерников, твой еще с ним сцепился, приревновал?
- А, ну-ну.
- Вспомнила?
- Так, смутно.
- Шел он через парк с работы, как всегда, и показалось ему, будто что-то не так, не хватает чего-то. Смотрит: исчезло бесследно дерево. Как корова языком слизнула.
- А? Какое дерево?
- Ну, не то тополь, не то клен, не важно, не перебивай.
- Клен Леня, наверно, - хихикнула я.
- Что? Какой Леня? Ну слушай. На следующий день тополь стоит, как ни в чем не бывало. Но немного другой, поменьше и раздвоенный. Виктор и раньше замечал, что деревья тайно перемещаются, путешествуют, но не придавал этому значения. Деревья подменяют друг друга, меченые подменяются другими, с похожими метинами. Всегда на планете найдется похожая метина на чьем-нибудь стволе. А если не найдется, то уж тогда дерево становится несчастным узником, оно приковано к месту и чахнет от тоски. Такие деревья долго не живут. Ну, случайные метины не в счет, деревья на них не реагируют. Ведерников понял это. И вот, через пару дней, прикинувшись пьяным, упал и сделал вроде бы случайную меточку — крест. На следующий день, опять изобразив шибко хмельного, грохнулся там же, под тем же тополем, глядь, а крестика-то нет! Он обалдел. Ползал вокруг, ощупывал кору, смотрел во все глаза, изображая пьяные глюки для конспирации. Нету метины! Растрезвонил по телефону всем знакомым, его на смех подняли. А недавно его сослуживец, тоже международник, между прочим, он в командировке за бугром, ночью он, представляешь, звонит Витьке из Аргентины и сообщает, что видел его тополь с крестом там возле гостиницы.
- А в Аргентине растут тополя?
- Не знаю. Может, это был дуб, или ясень. Или баобаб.
- А может, это было не совсем дерево? -пошутила я.
- А что?
- Ну, может, пьяный журналист, к примеру. Или политик.
- Нет, ты слушай дальше. Друг был в шоке, потом, прикинувшись пьяным, обвел крест на коре платана кружочком.
- Так это платан был?
- Не помню, не придирайся. И сообщил по телефону Виктору. Что ты думаешь? Через неделю дерево с таким клеймом оказалось знаешь где?
- В парке?
- Нет же. Возле детского сада, у забора. А в парке возникло совсем другое растение, из тех, что в нашем климате не водятся.
- Чинара, что ли?
- Там никто не смотрит на деревья, вот они и разгуливают как в лесу.
В коридоре загрохотало.
- Маш, твой инопланетянин прилетел, — сострила я.
Раздался лай и визг, перебиваемый хохотом. Джоанна с Мокки подняли возню.
- Они там что-то разбили! - бросилась вон из кухни Маша.
- А у тебя есть чему биться? - крикнула я вдогонку и включила радио.
Голос диктора вещал о последних событиях. Как всегда, бои в бывших республиках, грабежи повсеместно, катастрофы, авария на ядерном реакторе в очередном городе-невидимке с очень странными, по-моему, последствиями. Жители и деревья исчезли все до единого. Сбежали, что ли? Остались лишь собаки, шерсть на них светится. Огненные псы. Баскервильские зверюги. Действие их биополей на окружающую среду неизвестно, и посему они подлежат уничтожению. Но они разбежались, успели. Они быстро бегают. Всех отловить не удалось. Поэтому, убедительная просьба к радиослушателям, если подобные животные будут замечены, срочно сообщайте о их местонахождении. Ни в коем случае не подходите к ним и не подкармливайте, эмоции сейчас неуместны...
Вошла Маша.
— А, это уже не в первый раз оглашают. Придумают тоже, огненные псы, - сказала она несколько напряженно.
— Думаешь, утка?
— Конечно. Отвлекают народ от политики. Так все и бросились искать светящихся собак, как же. Хотя, дураки найдутся. А у меня, между прочим, кактус зацвел.
— Ну? Не может быть.
— Идем посмотрим. В комнате за диваном.
Марья повернулась и нырнула под лианы, свисавшие с притолоки наподобие вьетнамских штор из бамбука. А может, это вовсе и не лианы, бог их знает. В короткой застиранной юбке и узкой футболке Марья казалась девочкой-прислугой в чужой оранжерее, и я вдруг испугалась, что цветочные горшки слетят ей на голову. Они там держатся на маленьких полочках и проволочных кашпо, не думаю, что это надежно. Я вышла из кухни, прикрывая голову руками, на всякий пожарный. В коридорчике споткнулась о недогрызенную кость.
В комнате полумрак. Окна подернулись вечерней темной синью. Растения прикрыли весь свой цветковый табор. Большой кактус действительно цвел, но сейчас оранжево-белый цветок напоминал полузакрытый зонтик. Рядом, чуть левее, упругие струи фонтана синевато покачивались - это растение утром было каким-то незаметным, сникшим, а сейчас вдруг распрямилось и действительно стало похожим на фонтан. Кажется, оно так и называется. Какие странные ветви, или это листья. Из-под пластмассового ведра вылез сонный Мокки. Он светился, как фонарь.
Вот где огненный пес!
Маша перехватила мой взгляд, сказала:
- Идем на кухню, сейчас по телеку кино, я чай поставлю и займусь кексом. Идем же!
Она за руку вытащила меня из комнаты.
- Давно там была авария? - спросила я.
- Где?
- На реакторе.
- Не знаю. Кажется, полтора месяца назад. Ой, ну что же ты, бери пастилу. Не стесняйся.
Быстро они бегают, эти собаки, подумала я. И вдруг спросила:
- Почему ты назвала ее Джоанн?
Вопрос ни к селу ни к городу. Так же странно прозвучал ответ:
- Потому что люблю Шекспира.
- При чем здесь Шекспир.
- Как при чем? - она даже сковородку отложила. - А кто же, по-твоему, автор "Гамлета", "Лира", "Ромео и ..."
- Ну как кто, известно, автор знаменит...
- Знаменита, хочешь сказать? Ведь это женщина. Знатная леди. И звали ее Джоанн. А поскольку не могла она под своим именем толкать пьесы, не принято было знатным лицам, да еще женщинам, время-то было знаешь какое чопорное?
- Знаю.
- Ну вот и договорилась с неким простым гражданином, кстати, шибко подверженным крепким напиткам, на которые у него деньжат подчас не хватало, вот и договорилась принять на себя авторство, за хорошее вознаграждение, конечно. А он был малый не промах, сумел извлечь максимальную выгоду и прославить имя свое в веках.
- Откуда ты знаешь?
- Ну, понятно же, у автора женская рука, это чувствуется. Психология-то не мужская.
- Пусть так. А как ты узнала имя?
