M J - Шёпот сумеречной феи
- Поспорить готов, вы размышляете, зачем я, стоя на сцене, измываюсь над людьми? Наверное, кому-то это кажется нормальным, но кому-то и нет. Вы ведь из этих, вторых, да? Я правильно догадался?
- Пожалуй...
- Штука в том, что я всегда хотел смешить людей, а не издеваться над ними. И у меня неплохо получалось. Я решил, что буду заниматься этим по-настоящему - выучусь на артиста разговорного жанра и всё такое. Но, видите ли, меня дёрнуло приехать на лето погостить к дяде и тёте... - он снова улыбнулся, но так недобро, что у меня мурашки побежали по спине. - В этот дрянной городишко... Сам-то я из Снолтона. Ладно, ближе к делу. Иначе исповедь затянется, и коньяк выветрится из головы. Немного спустя после приезда я встретился с руководителем вот этого театра, где мы сейчас сидим. Попросился выступать без всякой платы, для собственной практики. Он послушал несколько импровизаций и согласился. Я пару раз вышел на сцену с небольшими номерами. Знаете, если бы вы их видели, наверное, удивились бы. Они были совсем другие, не то что теперь. Просто смешные. Правда. А потом... случилось то несчастье. Не со мной. Или... как сказать. Я шёл по улице, и рядом автомобиль сбил пешехода, который перебегал дорогу. На красный свет... будто нарочно под колёса бросился. Тут же начало твориться чёрт знает что, пробка на дороге, люди собрались... Но я подбежал к нему первым. Первым, понимаете? Только он был ужё мёртв, потом говорили, от удара произошёл перелом позвоночника. Ещё дядя с тётей рассказали мне, что этот человек был журналистом, работал в местной газете. Писал неплохие статьи. Раньше. Так они и сказали - "раньше". А в последнее время всё кого-то в чём-то обвинял, постоянно судился, одним словом, не по делу разводил на страницах газеты склоки.
Вы до сих пор не сообразите, к чему всё это? Ну да... вы же нормальный человек. - Пэдж хлебнул ещё коньяку. - В общем, дальше появился он. Этот проклятый голос в моей голове. Он стал диктовать, что мне делать. Велел во время выступлений смеяться над людьми как можно злее, унижать их. Я, конечно, решил, что это... ну, просто глюки. Я тогда вообще не пил, и наркотой не баловался, но подумал... может, это от нервов, что ли. И выступил, как прежде, с обычным смешным шоу. Директор театра как раз разрешил мне сделать не пятиминутный номер, а целую получасовую программу - неплохой успех, да? И даже заплатил кое-что. А ещё меня впервые пригласили в клуб... В общем, все пошло отлично, только вот наутро в городских новостях сообщили, что в одной квартире случился пожар и сгорели два человека. Вы опять не понимаете? - он уставился на меня так, будто хотел насквозь просверлить взглядом, и произнёс, понизив голос: - после этого он снова появился. И заявил, что так будет всегда. Если я не выполню, что он требует, станут погибать люди. Раз за разом... "Ты будешь убивать их, - так он сказал. - Так что выбирай: или насмешки, или убийства". Но я, конечно, всё ещё не верил. Продолжал работать, как мне хотелось. И началось... Вооружённое ограбление с человеческими жертвами, несчастный случай на производстве, автокатастрофа - каждый раз на следующий день после моего выступления. Тогда я перестать бросить выходить на сцену. Но стоило мне отказаться от очередного приглашения в клуб, повторилось то же самое: на автобусной остановке женщина умерла от сердечного приступа. Ну и... я не выдержал. Сдался. Понял, что он не остановится, будет уничтожать людей десятками. И нельзя от этого просто отмахнуться. Не важно, что люди незнакомые. Я стал делать, что он велит. И несчастья прекратились. По крайней мере, я о них не слышу... Но я не в состоянии дальше так жить. Я возненавидел себя и свою работу. Потому что не хочу никого унижать, а бросить заниматься этим не могу... Всё, история закончена, Макс. Думайте теперь, что хотите. Позвоните в психушку. Только если меня запрут там, не удивляйтесь, когда количество населения в Снайдерсвилле резко пойдёт на спад.
Я долго молчал, не зная, как реагировать. Но в конце концов сказал единственное, что мог в такой ситуации сказать "нормальный человек":
- Патрик, ну это ведь обычные совпадения. И нервы, ты правильно предположил. Даже в таком маленьком городе как Снайдерсвилль люди умирают чуть не каждый день. А если взять целый мир?.. Нельзя же взваливать на себя ответственность за все беды и несчастья. Ты к ним никакого отношения не имеешь.
- Ну да... - его губы опять растянулись в мрачной улыбке. - Я и не ждал, что вы поверите. И рассказывал не для этого. Просто... чтобы рассказать. Он не услышит... Он не может слышать. Если бы мог, он бы не дал мне говорить, да?
- Не вернуться ли тебе в Снолтон?
- С месяц назад я ездил туда на неделю, - тусклым голосом отозвался Дэнисон. - Думаете, он заткнулся? Ничего подобного. Начал требовать, чтобы я выступал в тамошних клубах. Я решил, чем начинать заново, лучше возвратиться сюда, где нужные контакты уже налажены. Всё равно собирался пробыть здесь до конца лета.
- Но сейчас-то уже август заканчивается.
- Не знаю, как дальше... Может, останусь. Дядя с тётей не против. Может, уеду. И он со мной. Вы не представляете, как меня это достало...
Я покрутил в руках свой стакан и всё-таки допил его содержимое.
- Пэдж, а зачем это ему? В смысле... тому, кто говорит с тобой? Зачем ему эти насмешки?
Дэнисон посмотрел на меня, нахмурившись. Словно сквозь алкогольный туман пытался сообразить, всерьёз ли я спрашиваю. Ведь вопрос звучал так, будто я верю в его рассказ... или только притворяюсь, что верю?
Видимо, в итоге Пэдж решил, что это не столь важно.
- Для него это вроде пищи. Человеческие неприятности. Он... тоже шутник. В своём роде. И питается тем, что кажется ему смешным. Так я думаю. Хотя сам он говорит, что это... его работа. Его профессия. Делать гадости чужими руками. Но в действительности никакая это не работа, это удовольствие для него, вот и всё.
По дороге домой я думал, как доказать Пэджу, что он напридумывал себе фантазий и поверил в них. Конечно же, я считал это фантазиями, а вопрос про "зачем" задал только чтобы лучше вникнуть в ситуацию, понять, почему разум Дэнисона сыграл с ним такую злую шутку.
"Творческая натура", как выразилась Кимберли. А такие натуры больше других подвержены стрессам, неврозам и прочим радостям. Ну, и есть ведь общеизвестное мнение - профессиональные юмористы в жизни люди совсем не весёлые. Похоже, это правда. Вот вам и причины появления таинственного "голоса". А попытки заглушить его выпивкой всё только усугубляют.
Но причины причинами, а как же его разубедить?.. Прежде всего, обсудить всё на трезвую голову, решил я. Завтра же. Номер телефона Дэнисона я записал, и взял с него слово, что фокусов с таблетками он повторять не будет. Завтра мы увидимся и поговорим.
Следующим вечером я соврал Кимберли и Джону, что иду в кино на новый боевик, который мечтаю посмотреть с тех пор как впервые увидел рекламу. Заранее знал, они со мной не соберутся, потому что оба терпеть не могут боевики, считая "низким" и ширпотребным жанром. Почему я так и не рассказал им, что общаюсь с Пэджем? Сам не знаю. Наверное, свою роль сыграли странные обстоятельства нашего знакомства, я опасался, как бы ненароком не выдать чужую тайну.
Мы договорились встретиться на том самом месте на набережной, возле бара "Причал".
- Только не заходи внутрь, о'кей? - попросил я Дэнисона по телефону, давая понять, что рассчитываю застать его в ясном уме.
Он согласился, хотя и без большого энтузиазма.
До набережной я доехал на такси.
- Раз уж в бар мы не заглянем, уйдёмте от него подальше, - сказал Пэдж, ответив на моё приветствие. - А то я буду отвлекаться. Похоже, уже превращаюсь в алкоголика... Знаете, меня иногда узнают и наливают бесплатно. А я совсем не боюсь испортить свою репутацию. - Он усмехнулся так, как делал это часто, без всякого веселья. - Но сейчас мне надо будет слушать вас внимательно, да? Вы ведь собираетесь произнести долгую вразумляющую речь?
Я не ответил на провокацию. Вместо того начал эту самую "речь", стараясь не быть по-занудному настойчивым, но приводить как можно больше разумных доводов. И в конце концов мне всё-таки удалось "достучаться" до Пэджа. Думаю, в душе он и сам склонялся к тому, чтобы признать свои выдумки выдумками, и освободиться от них. Просто ему нужно, чтобы кто-то его к этому подтолкнул. Иногда так бывает.
За разговором мы дошли до конца набережной. Тут начиналась окраина города, дикий берег, неблагоустроенный и безлюдный. Городской пляж, куда снайдерсвилльцы выбирались искупаться, находился в противоположной стороне. А здесь узкая каменистая полоса сменялась зарослями, желание лезть в которые могло возникнуть разве у мальчишек, жаждущих исследовать мир, или у бродяг, что ищут укрытие поукромнее.
- Пойдём обратно, - предложил я. Пэдж кивнул.
Но тут чуть поодаль я увидел возвышающееся над деревьями сооружение. Это была водонапорная башня. Заметив, куда я смотрю, Дэнисон сказал:
