Александр Бялко - Роман с физикой, или За всех отвечает любовь
– Саша, здравствуй! Что приключилось?
– Здравствуйте, Пал Петрович.
Изотов не смог звать тестя отцом. Слишком жив в памяти его собственный отец, умнейший и добрейший человек, герой войны, но надолго не переживший войну и умерший от ран, когда сыну было чуть больше десяти.
Они прошли немного по Красной площади.
– Брежнева снимают через три дня на пленуме.
Кремлевского чиновника бросило в жар. Привыкший к любым неожиданностям, такого удара он еще встречал. Он весь покраснел и вдруг схватил за лацканы пальто зятя:
– Ты откуда знаешь?
Изотова удивила не реакция Тестя. Конечно, он думал, что тот будет вести себя спокойнее. Наверное, в кремлевских коридорах ходили слухи. Изотова испугала мысль – как объяснить, что он это знает. Откуда он может знать? Об этом он и не подумал! В натренированном мозгу пронеслись мысли. Единственным человеком, который мог знать что-то из жизни Брежнева, был его аспирант Красовский. Он как-то болтал что-то, что хорошо знаком с Галиной Брежневой.
– У меня один аспирант – друг Галины. Говорит по собственному желанию на пенсию.
Старый кремлевский кадр снова вцепился в профессора:
– Делай с ним со своим аспирантам что хочешь, хоть пусть завтра докторскую защитит, только пусть скажет – Кто!
Философ, прекрасно понимая, что аспирант ничего не скажет и под пыткой, – потому, что просто не знает, решил перейти в атаку. Он тоже схватил тестя за грудки:
– Что кто?
– Кто следующий!
– Все что знал, я сказал. Выманивать информацию я не буду – я не шпион какой-нибудь, а ученый.
В этот момент оба так же неожиданно успокоились, как и разгорячились. Но уже половина милиции и все сотрудники КГБ в штатском смотрели на двух хорошо одетых мужчин выясняющих отношения в центре Красной площади и ждали – если дойдет до драки, то тут же их разнять и арестовать.
– Ладно, примирительно сказал старший. Пошли по домам. Узнаешь чего – срочно скажи, но не по телефону. Ты пешком?
– Пешком.
– Пойдем, подброшу до дома. Только в машине молчи, как в танке. Шофер у меня стучит.
Они пошли на стоянку, сели в черную Волгу и молча поехали по домам. В голове у философа была пустота, а кремлевский чиновник в первый раз жизни стал ждать понедельника, чтобы пойти на работу и во всем разобраться.
Начальнику главного управления № 7 КГБ СССР
Секретно
6 октября 1977 года в 23:00 по московскому времени, во время смены караула у мавзолея В.И.Ленина недалеко от проходной Спасской башни произошел инцидент. Двое мужчин интеллигентного вида – одному примерно 65 лет, другому около сорока, славянской наружности, устроили перебранку. По донесению бывшего в наряде сурдопереводчика Р.М. Гайнутдинова, который по губам смог понять содержание разговора, речь шла о предстоящей отставке генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева на пленуме ЦК КПСС. Затем означенные люди успокоились и вместе покинули Красную площадь. К задержанию мер не было принято.
Дежурный по объекту Красная площадь, подполковник,
Всеволожский И.К.
Заместителю председателя КГБ СССР
Сов. секретно
Поручение
Согласно докладной записке 7-го главного управления от 6 октября с.г. произошло разглашение материалов предстоящего пленума ЦК КПСС.
Во взаимодействии с силами 7-го главного управления поручаю вам срочно выяснить личности получившие доступ к секретной информации их источники, мотивы и намерения. Оперативную разработку провести в сроки до начала пленума ЦК КПСС
10 октября с.г. Докладывать в любое время непосредственно мне.
7 октября 1977 года Председатель КГБ СССР
Андропов Ю.В.
Председателю КГБ СССР
Совершенно секретно
В соответствии с вашим поручением были установлены личности, получившие доступ к секретной информации – профессор МГУ Изотов А.Ф. и начальник отдела секретариата ЦК КПСС Коштяну П.П. Оба имеют высшие формы допуска и к незаконному распространению информации не имеют отношения. Источником утечки информации выявлен А.И. Красовский, аспирант философского факультета МГУ (научный руководитель вышеупомянутый А.Ф. Изотов) Красовский был приглашен в КГБ СССР и после непродолжительной беседы назвал источник информации – Галина Леонидовна Брежнева, дочь Генерального секретаря ЦК КПСС с которой последний находится в близких приятельских отношениях.
После подписания соглашения о сотрудничестве с органами КГБ Красовский был отпущен. За Красовским А.И. ведется постоянное наблюдение, телефон прослушивается.
8 октября 1977 года Начальник оперативно-следственного отдела КГБ
Генерал-лейтенант Селезнев В.П.
Дождь за окнами
Вольно же было Гоголю смеяться над чиновниками! Столько поколений российского народа читают про наших чиновников и возмущаются. И тупые они и вороватые. То у них нос сбежит. Впрочем, современные литературоведы говорят, что сбежал не нос, а другая часть мужского организма, не менее выдающаяся. Так было бы смешнее, но Гоголя цензура тогда не пропустила бы. И никогда бы мы не узнали о сбежавшем ... носе.
В издевательство над госслужащими внесли свой вклад и Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин и Антон Павлович Чехов. С началом советской эпохи все выдающиеся сатирики клеймят советских бюрократов. И так во всем мире! Там на Западе блистал сатирой на чиновников Франц Кафка. И наши и западные все они вышли из гоголевской шинели. Но миллионы людей в этой шинели остаются каждый рабочий день. Я думаю, что великие писатели не разобрались в жизни и работе скромных служащих и стали писателями, потому, что работа чиновника им не нравилась. Не любили они эту работу!
А те, для кого эта работа и есть жизнь, которые романов не пишут, да и не заводят они романов на работе. Они просто работают.
Павел Петрович Коштяну был настоящим чиновником. Как говорили в советскую пору – служащим. До того, как он поступил на эту работу, может быть, у него были и другие мысли, но после того как он стал работать, он решил работать хорошо. Он вообще был человек основательный и все делал на совесть. Поэтому он стал разбираться в тонкостях чиновной работы.
Правы были Гоголь и Кафка только в том, что работа эта не простая. Иногда неделями нечего делать, а то вдруг за неделю приходится переделать то, что и за год не успеть. А когда сидишь и ждешь – все мысли о повышении по должности и повышение в зарплате или о премии. Тут уж перемываются все косточки, узнаются все тайны и происходят такие наблюдения – что и Шерлоку Холмсу с Эркюлем Пуаро не под силу, даже если они возьмут на подмогу комиссара Мегре.
В понедельник Пал Петрович пришел на работу вовремя. Он всегда приходил вовремя. Опаздывать неприлично, а приходить раньше – зачем? Будут думать, что ты у коллег в столах роешься, чужие записки читаешь или еще что-нибудь такое про тебя придумают.
Курить чиновнику было просто необходимо. Где найти еще такой способ размяться поговорить с людьми из соседних отделов, услышать последние новости. Но курением всего не объяснишь. Только огромный опыт Пал Петровичу позволил уйти с рабочего места так, чтобы никто ничего не заподозрил.
Идти предстояло к Голубкову. Вы бы, дорогой читатель, решили наверняка, что идти следовало бы к референту Брежнева, помощнику Андропова или секретарю Черненко, чтобы узнать о предстоящих перестановках на самом верху власти. Уверяю вас, те ничего бы не сказали коллеге, да еще потом бы настучали куда следует. Пал Петрович как настоящий чиновник знал это. Поэтому он стал пробираться к Голубкову. Так, чтобы никто его не заметил.
– Я в машбюро – бросил он безразличным видом своей подчиненной. Взял какую-то рукописную бумажку и вышел за дверь, плотно закрыв ее за собой, чтобы не видно было в какую сторону он пойдет... Надо было попасть на лестницу и подняться на третий этаж.
На третьем этаже было тихо. Люди здесь ходили редко. Не за чем. Только свои сотрудники. Вот и дверь со скромной табличкой 312. Ни названия, ни фамилии владельца кабинета.
Голубков был самым маленьким чиновник во всем этом громадном здании, набитым народом. Самым маленьким, если не считать секретарш и уборщиц. Должность у него была делопроизводитель. Он готовил те бумаги, которые лично подписывал генеральный секретарь.
Многие прослужили всю жизнь верой и правдой по чиновному ведомству и не знали, что существует такой Голубков, а не то чтобы сказать, который его кабинет.
Пал Петрович мягко открыл высокую дверь.
– Саша, можно к тебе, – с Голубковым они были давно и хорошо знакомы.
– Заходи, чай будем пить, – Голубков показал на электрический чайник, воткнутый в розетку.
– Не откажусь.
Саша был по возрасту такой же, как и сам Коштяну, пенсионного возраста – за шестьдесят. Большой кабинет его представлял собой необычное зрелище. В нем стояло три письменных стола, заваленных бумагами и еще один стол с пишущей машинкой. В точно таких же кабинетах этажом выше или ниже сидело по несколько человек.
