Дорис Лессинг - Лето перед закатом
Она никак не ожидала, что это случится нынешним летом. На следующий год или через год – да, но не сейчас. А пришлось столкнуться сейчас. Временно, конечно, так как в сентябре дом снова превратится в семейный очаг Браунов, отчий кров тех самых детей, которые все реже и реже нуждались в нем. Когда в последний раз вся семья собиралась вместе? Если подумать, то очень давно.
А теперь вот она, стержень, ось, вокруг которой вертится вся жизнь семьи, остается без дома с июня до конца сентября. Даже угла своего не будет. Странное это чувство, как будто с тебя сдернули теплое покрывало, как будто заживо содрали шкуру.
Супруги Браун не раз обсуждали будущее Кейт; обменивались соображениями по этому вопросу, делились переживаниями. Они всегда разбирали и анализировали все наболевшие вопросы, это было основой основ их брака. Оба верили, что невысказанное точит душу человека изнутри, а стоит выговориться – и то, что наболело, сразу теряет свою разрушительную силу.
Немало умственных усилий было затрачено ими на то, чтобы понять друг друга и разобраться в своих взаимоотношениях.
К примеру, настольными книгами, лежавшими в их спальне, были «Завоевание счастья» Бертрана Рассела и «Идеальный брак» Ван дер Вельде: Майклу от Кейт – Рассел, Кейт от Майкла – Ван дер Вельде. На обеих книгах дарственная надпись гласила: «На память о Первой фазе. В знак нежной любви». Эта надпись отмечала веху, за которой осталась пленительная, добрачная пора их любви. Они предвидели, что их отношения со временем изменятся, что пылкость чувства угаснет. И вот теперь, если бы одного из них застали врасплох с книгой, открытой на странице с дарственной надписью, то от стороннего наблюдателя не укрылась бы ироническая гримаса… но если бы Кейт заметила такую гримасу у Майкла или Майкл – у Кейт, это послужило бы поводом для здорового, чистосердечного смеха (а ведь смех продлевает жизнь). Откуда все-таки берется эта ироническая гримаса? Ведь они оказались абсолютно правы относительно того, что именно в их отношениях пришло тогда к логическому концу и что у них в жизни начиналось – прочный, необходимый, приятный для обоих союз. Ирония здесь неуместна. Тогда почему же все-таки нет-нет да и промелькнет эта ироничность? И снова уже ставшие традиционными длинные и откровенные беседы о переменах в их отношениях, о переломе в жизни. Хотя Кейт частенько ловила себя на мысли, что все эти психологические изыскания в недрах собственных чувств, анализы поведения и громкие фразы, декларации, если угодно, которые сопровождали смену этапов их супружеской жизни, совсем, может быть, не то, что в таких случаях требуется.
Взять, к примеру, их разговор о холодном ветре из будущего. Состоялся он три года тому назад; были и торжественные заверения, и декларации, а жизнь продиктовала совсем другой, не предусмотренный ими вариант… Девятую – или девятнадцатую – фазу.
Губы Майкла плотно сжимаются всякий раз, как речь заходит о Тиме, например, сейчас, когда он бросил свое: «Я сам завтра же позвоню в агентство». Тем самым он как бы отодвинул жену в сторону, выкинул ее за борт семейной жизни. Во всяком случае, сама Кейт расценила это именно так.
Готовясь к собеседованию для проверки умения переводить синхронно с английского, французского, итальянского на португальский и обратно, Кейт перемыла накопившуюся за день посуду с остатками засохшей пищи – к счастью, около десяти вечера снова дали электричество – и просидела всю ночь напролет, перечитывая ею же некогда переведенный роман и как бы заново мысленно переживая прогулки с дедом, их беседы, совместные трапезы. И под утро она вжилась в португальский язык настолько, что, случись ей ненароком толкнуть кого-нибудь на улице, она бы извинилась по-португальски.
Всемирная продовольственная организация
Все ее приготовления к собеседованию: и выбор приличествующего случаю туалета, и ее беспокойство по поводу прически – весьма и весьма провинциальной, Кейт это знала, – и ее стремление не походить на миссис Майкл Браун, жену своего мужа, – оказались ненужными. Как только она вошла в кабинет Чарли Купера, тот воскликнул:
– Миссис Браун? Слава богу, что вы сумели найти для нас время. Вы сегодня же и приступите, да? Чудесно.
Алан Пост, друг и посредник, представил ее как солидную, высокообразованную особу, обремененную многочисленным семейством и оставившую дом без присмотра ради того, чтобы выручить из затруднительного положения уважаемую международную организацию. С первых же шагов Кейт попала в особую категорию сотрудников, работающих не ради куска хлеба, и ей сразу дали почувствовать, что своим присутствием она оказывает организации великую услугу.
Вскоре выяснилось, что из четырех переводчиков, заменивших первоначально набранных опытных специалистов, двое снова выбыли из строя: один по болезни, другой по семейным обстоятельствам.
– Что ни делай, все летит прахом! Как будто сглазили! – кричал Чарли Купер. – Но я уверен, вы принесете нам удачу.
И он повел ее по широкому коридору со множеством окон, где все блестело и сверкало; они вошли в просторный лифт, на одной стене которого висела картинка с изображением темнокожей, приветливо улыбающейся женщины, снимающей кофейные бобы с темно-зеленого куста; пройдя по другому, не менее внушительному коридору, мимо комнат, занимаемых комиссиями по животным жирам и по сахару, они достигли огромного длинного зала, в центре которого стоял сверкающий полировкой овальный стол такой величины, что при виде его каждый невольно задумывался над тем, что же представляет собой мебельная фабрика, специализирующаяся на создании подобных гигантских столов – прямоугольных, овальных, круглых, предназначенных для международных конференций.
Работа комиссии была в разгаре. Стол был уставлен стаканами с водой, повсюду были разбросаны карандаши, шариковые ручки и стопки бумаги для заметок. Но стулья были пусты и стояли в беспорядке вокруг стола; все делегаты спустились вниз выпить – по всей вероятности, кофе – и обменяться мнениями о полной несостоятельности сферы обслуживания; разговоры на эту животрепещущую тему слышатся все чаще и с каждым разом становятся все раздраженнее, но положение не спасают: по мере роста населения уровень обслуживания повсеместно падает. Только теперь тактичный Чарли Купер заметил, что Кейт ждали в десять утра, к началу первого заседания, а не сейчас, когда часы показывают полдень… но он понимает, что это не ее вина, вероятно, ее об этом не предупредили, вот всегда так… да-да, он прекрасно представляет себе, как это было, сказали, наверное: «Зайдите утром», да?.. Типично!
Не может ли она приступить сейчас, да, с места в карьер, вернее, когда делегаты, выпив кофе, вернутся на свои места… сегодня кроме Кейт дежурит всего один синхронный переводчик с португальским языком.
Кейт, полагая, что сегодня состоится только предварительная беседа, сказала своим домашним, что придет рано, накормит их всех обедом и отдаст в стирку белье. Поэтому нельзя ли ей отлучиться хотя бы на минутку и позвонить домой… На лице Чарли Купера отразилась несказанная мука: сейчас делегаты вернутся в зал заседаний, их позвали наверх из-за нее, из-за Кейт, и ей надо начинать работу немедленно. Только сейчас Кейт со щемящей тоской осознала, что ее лишают той ответственности за каждую мелочь в доме, к которой она себя за многие годы приучила. Домой от ее имени позвонит Чарли, он просто сообщит, что миссис Браун некогда, она занята. Очевидно, к телефону подойдет Эйлин; подавив в себе желание передать дочери хотя бы привет, Кейт покорно отдала себя в руки какой-то молодой женщины, которая должна была ввести ее в курс новых обязанностей. У каждого места в стол были вмонтированы аппараты, принимающие слова на чужом для делегата языке и превращающие их в его родную речь. И Кейт среди многих других стала участницей этого процесса. На приборной доске были расположены переключатели, каждый – дверь в страну чужого языка. Тут же лежали наушники. В застекленных кабинах, установленных в противоположных концах зала, находились другие аппараты с переключателями и тоже с наушниками. Кейт предстояло сидеть в одной из этих кабин, слушать через наушники выступления на английском, французском и итальянском языках и тут же переводить их в микрофон, соединенный с наушниками делегатов, говорящих по-португальски – в основном бразильцев, не знающих английского или просто предпочитающих свой родной язык. Таким образом, Кейт как бы превратится в машину: в уши ей будут влетать слова одного языка, а изо рта вылетать слова другого.
Несмотря на недостаток переводчиков, Кейт все же не будет целый день сидеть одна в кабине. Ее будут часто подменять, давая возможность отдохнуть и набраться сил; Чарли уже успел позвонить Браунам домой, но, считая это поручение не заслуживающим внимания, даже не поставил об этом в известность Кейт. Первое время, пока Кейт не освоилась, он сидел с ней в кабине, учил ее пользоваться переключателями и наушниками. Между делом он набросал в своей записной книжке обращение к делегатам, где говорилось, что оргкомитет приносит свои искренние и глубокие извинения за перерыв в работе, вызванный нехваткой переводчиков. Затем с книжкой в руке он побежал искать машинистку, чтобы отпечатать текст. Кейт, предоставленная самой себе, огляделась немного, и конференц-зал сквозь стекло показался ей очень красивым. Высокие окна. Стены обшиты деревянными панелями цвета меди с мелкими игривыми завитками по всей поверхности. Пол застлан толстым узорчатым ковром василькового цвета.
