Тэру Миямото - Собаки в разгар лета: Рассказы и повесть
Ханаэ привечала своих одноклассниц-домохозяек, приходивших в ее ресторан излить душу и немного расслабиться, и выслушивала их с неизменно тихой улыбкой. Когда женщины уходили, Ханаэ говорила Нитте: "И мужья у них работящие, и дети — все, как у людей, завидую я им…".
Перед самыми майскими праздниками Нитта пригласил в ресторан в Умэта руководство фирмы, с которой они вели дела, и припозднился. В это время ресторан, где они сидели, обычно закрывался, но ему захотелось пропустить еще рюмку-другую, и он назвал таксисту знакомый адрес.
В ресторанчике сидели три завсегдатая, они были прилично навеселе и, похоже, собирались уходить.
— Ой, что-то ты сегодня поздно! — Ханаэ собиралась закрывать ресторан.
— Устал я, представь себе: двадцать лет офисное оборудование продавать, от этого с ума можно сойти, — сказал Нитта и расположился поудобнее. "Как странно, до чего же мне здесь уютно, наверное, все из-за того, что зал просторный", — подумал Нитта и повесил пиджак на вешалку на светло-коричневой стене. В этот момент в зале появился крупный мужчина в кожаной куртке. Ханаэ сказала, что ресторан закрывается.
— Я слышал, что у вас осьминога вкусно готовят, вот и приехал аж из Киото на такси, — довольно бесцеремонно сказал он и уселся, бросив взгляд на Нитту.
— Осьминог уже закончился. Извините, получается, что вы зря приехали, — улыбнулась Ханаэ и, проводив троицу, вернулась в зал.
— Ну раз так, сообрази что-нибудь другое, — настаивал мужчина. Казалось, что он и не собирается уходить.
Вид у него был не самый нежный, но и на мафиози он тоже не походил, хотя чувствовалось, что жизнь у него бывала разная. "Наверное, лучше мне посидеть, пока этот тип не уйдет", — подумал Нитта и, обращаясь к Ханаэ, сказал:
— Мне сегодня домой ходу нет. Буду сидеть, пока жена не уснет. — Он хотел показать этому типу, что не оставит Ханаэ одну.
— А почему? Поссорились, что ли? — спросила Ханаэ.
Мужчина рассматривал бутылки виски, расставленные по другую сторону стойки, и вдруг тихо, но отчетливо произнес:
— Украдешь шоколаду?
Нитта и Ханаэ невольно посмотрели на него. Мужчина еще и еще раз повторял те же самые слова. Лицо Ханаэ вдруг словно окаменело, и рука, накладывающая о-дэн на тарелку, на мгновение застыла.
Клиент заказал пива, закурил и все время смотрел прямо в лицо Ханаэ. Его левая щека мелко подергивалась из-за тика.
— У меня к хозяйке личный разговор имеется, — обратился он к Нитте.
— Вы хотите, чтобы я ушел?
— Ресторан-то как раз закрывается, поэтому ничего особенного в этом не вижу.
— А с какой стати вы меня гоните? — завелся Нитта.
При этих словах Ханаэ сняла фартук и обратилась к нему: — Такэ-тян, извини, пожалуйста, но сегодня я прошу тебя уйти.
— Все нормально?
— Да. Это мой старый знакомый.
Нитта встал. Ханаэ тут же вышла из-за стойки, пошла вслед за ним — снять норэн[4] и потушить освещение у входа.
— Прости меня, ладно? Извини, что так получилось…
"…украдешь шоколаду?" — Нитта остановился и, наморщив лоб, повторил вслух эту фразу. Он явно слышал эти слова, произнесенные таким же вкрадчивым шепотом. Но от кого и когда?
Нитта обернулся, посмотрел на ресторанчик и, немного поколебавшись, вернулся. Он ступал осторожно, стараясь не шуметь. Свернув в проулок, где с трудом могли разойтись два человека, он оказался у черного хода ресторанчика. Возле него лежали пустые бутылки из-под сакэ и большое пластиковое ведро для мусора. Видимо, этот закоулок специально выделили для ресторанчика, потому что через пять метров он заканчивался тупиком.
Нитта приник к двери и прислушался. Послышался громкий стук дзори[5] Ханаэ — она запирала входную дверь.
— Давненько мы с тобой не виделись. Как тут не удивиться? Надо же такими словами дать знать о себе… Лучше бы сразу назвался, — послышался голос Ханаэ.
— У тебя посетитель был и, похоже, уходить не собирался. А у меня не так уж много времени, чтобы рассусоливать.
— А я, между прочим, тебя часто вспоминала. Почему ты тогда вдруг из Амагасаки исчез? Где пропадал, чем занимался?
— Да это кто же все так ловко устроил, чтобы я исчез, а? — Мужчина с силой стукнул кулаком по стойке. Голос его срывался от негодования. — За тебя-то я нисколько не волновался. Даже ненависти у меня не было. А вот через десять лет вернулся в Японию, узнал, что старик Конда тебя удочерил, и тут только до меня дошло. Я сначала даже не поверил, а потом почувствовал, что мне как будто в душу наплевали. Ну нет, думаю, я этой хитрой стерве так не спущу. И я решил на морду твою мерзкую еще раз посмотреть, в глаза твои бесстыжие заглянуть.
— Тебя десять лет в Японии не было? А где же ты обретался? — Ханаэ словно и не слышала угроз мужчины. Голос ее был настолько спокойным, что даже Нитте, подслушивающему за дверью, он показался странно неприятным. Но была в нем и какая-то угодливая сладость.
— В Сингапуре я был.
— В Сингапуре… Это в Юго-Восточной Азии, что ли?
— Я поваром работал в японском ресторане.
— Ой, да ты, оказывается, поваром стал!
— Как я шоколаду хочу! А там на фабрике столько шоколаду… — Мужчина сдавленно засмеялся. — Уж где мне было сообразить, что ты тогда замыслила. Я ж совсем мальчишка был.
— Да что ты выдумал?! Мне тоже всего четырнадцать лет было. Я подумать не могла, что ты действительно шоколад украдешь.
— Врешь! Почему же тогда все узнали, что это я украл? Почему полицейский в школу приходил? Я ведь даже не из коробок украл шоколад, а просто отковырял кусочки от машины и завернул в бумажку. Почему же тогда все узнали? И как же подслеповатый дядя Пак увидел?
…Пак? Шоколадный цех? И тут Нитта вспомнил, кто ему нашептывал тогда, тридцать лет назад: "Украдешь шоколаду?"
— А о том, что старик Конда хочет меня усыновить, знала только ты. Я больше никому не говорил. Даже тетке с дядей…
"Так кто же этот человек?" — думал Нитта. Он не мог припомнить, чтобы кого-то из мальчишек их квартала забирали в полицию из-за украденного шоколада. Конечно же, он не из их класса. Наверное, учился в другой школе или пришел в их школу уже после отъезда Нитты. Интересно все-таки, кто он.
— Да теперь мне все равно… Просто хотел в глаза твои бесстыжие заглянуть. Все приличной притворяешься. А как ловко все подстроила, а? Раз — и у меня отношения со стариком испортились, два — и сама уже у старика в дочках приемных, — сказал мужчина каким-то враз потускневшим, обессилевшим голосом. — Хитро же ты все придумала. Еще совсем девчонка, школьница, а как все рассчитала. Нашептать мне "укради шоколаду", а сама — раз — и к дяде Паку, рассказала, кто это сделал. И дед Конда, конечно, во мне разочаровался. А ты тут как тут, примерная такая, чем не дочка? И его наследство тебе досталось. Интересно, ты сама до этого додумалась?
— Ты серьезно так считаешь? — засмеялась в ответ Ханаэ. — Прямо так сразу — в тебе разочаровался и меня дочерью сделал. Конда хоть и добрый был, но и не такой дурак, как тебе кажется. Глупости какие!
— Да я не о том жалею, что меня дед Конда своим наследником не сделал! Мне вот ни столечко не жалко, что его дома-участки мне не достались. Я уже об этом говорил. Я просто хотел сказать, что разгадал я хитрость твою. Думаешь, я сам не переживал, что старику столько горя принес. Но все равно — ни в полиции, ни ему — я и словом не обмолвился, что это ты меня подбила.
На этом разговор оборвался, послышались шаги Ханаэ. Они приближались к черному ходу, Нитта отступил в глубь проулка и спрятался.
— Это все, что ты хотел сказать мне? — донесся голос Ханаэ. Мужчина ответил не сразу. Он помолчал немного и сказал:
— И ловко же тебе удалось пристроиться к старику Конде в дочки при такой-то мамашке. Как ты все это обтяпала, а? Конда хоть и добряк был, ни за что не поверю, что он просто так согласился удочерить дочь такой мамочки. Дураку понятно, что это все равно что собственными руками все нажитое этой шлюшке отдать. Ты хоть объясни мне, почему Конда тебя удочерил.
— Да я и сама не знаю. После того как тебя забрали, он сразу и пришел к нам с таким разговором.
— И ты думаешь, тебе кто-то поверит, — засмеялся мужчина. — Нет, объясни, как тебе это удалось, — напирал он, но Ханаэ твердила только, что знать ничего не знает.
— Ты же, помнится, тогда кое-что обещала мне. Награду за то, что шоколаду украду…
Наступила тишина.
— Ну да. Я действительно тебе кое-что обещала. Ладно, я выполню свое обещание, можно даже сегодня вечером, — как-то сдавленно произнесла Ханаэ слегка охрипшим голосом, после чего оба опять замолчали.
Вскоре шаги Ханаэ переместились к стойке, потом они смешались с шагами мужчины, послышался легкий скрежет проворачиваемого в двери ключа.
После того как звуки удаляющихся в сторону дороги шагов мужчины и женщины растаяли, Нитта вышел на улицу. Он пошел на вокзал по противоположной от шоссе дороге, пересек опустевший торговый квартал с опущенными жалюзи на витринах и прошел через виадук.
