Валентин Черных - Женщин обижать не рекомендуется. Сборник
— А кому это надо?
— Не знаем. У нас есть несколько конкурентов. Уже год, как из компании происходит утечка информации, о каждом нашем решении становится известно нашим конкурентам. Кто-то стучит, но кто — наша служба безопасности определить не может. Они добились своего. И хотя отец жив, он временно отходит от дел.
— А что, в компании нет ни одного человека, который смог бы заменить отца на время его болезни?
— Есть, но нет гарантии, что именно этот человек не работает против компании.
— Но все, наверное, не могут быть против?
— Но и не все могут руководить компанией…
— А я, значит, могу? Но я в этих тендерах, фрахтах — ни уха ни рыла. Я эти слова слышала с детства, но я их не понимаю.
— А тебе и понимать не надо. Компании нужна передышка. Пусть они успокоятся, потеряют бдительность, тебя им бояться нечего. Чего бояться учительницу? И они раскроются.
— Это, кажется, называется подсадной уткой?
— Да. Подсадная утка. Иван, объясни ей технологию, я уже не могу: мне надо выпить.
— Компания учреждена вашим отцом и еще двумя стариками. Все они учредители и акционеры. Сегодня утром он провел собрание акционеров.
— Как он мог провести собрание в палате?
— Как-как? А вот так, — вклинилась Настя. — По телефону. Позвонил, сказал, что это собрание и что обязанности президента будет исполнять его дочь, Бурцева Вера Ивановна. Протокол собрания привезут завтра в компанию.
— А что, эти акционеры — полные идиоты? Как они могли проголосовать за меня? — спросила я совершенно искренне.
— А куда им было деваться? — Настя ухмыльнулась. — Контрольный пакет акций у Большого Ивана. Даже если бы они проголосовали против, у отца ведь практически частная компания, он и без них мог назначить тебя исполняющей обязанности президента компании.
— Поняла. Вам нужен зиц-президент, а все будет решать заместитель отца.
— Значит, не поняла, — ответила Настя. — Решать будем мы трое.
— Учительница, секретарша, а вы, простите, кто? — спросила я у Малого Ивана.
— Аналитик.
— А что это такое?
— Анализ, прогноз…
— Понятно. Это как прогноз погоды: то ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет. Предположим, вы что-то понимаете…
— Мы понимаем все, — вставила Настя.
— Но я не понимаю.
— Поймешь. Ничего сложного нет. Женщина с высшим, а к тому же математическим образованием, со здравым смыслом и некоторым жизненным опытом может руководить любой организацией. Ты же справляешься с классом, а в нем не меньше, наверное, тридцати человек?
— Да, до тридцати.
— В компании работают двадцать семь человек, есть еще филиал, но там решения не принимают.
— Я уже договорилась о работе на время каникул.
— Сколько ты будешь получать?
Я сказала им, сколько могу заработать, завысив, конечно, сумму. Настя назвала, сколько я буду получать в компании. Я быстро подсчитала. Мой месячный оклад в компании равняется сумме всех моих окладов в школе за два года.
Я еще не согласилась, но уже знала, что соглашусь. Даже месяц работы в компании решал все накопившиеся проблемы. И еще — я каждый день буду видеть заместителя. Наверняка он женат. Но, как говорит моя подруга Римма, мужчина — эстафетная палочка, которую женщины передают друг другу, не всегда добровольно, но это уже технология, а не принцип.
— Хорошо. Я согласна. Когда выходить на работу?
— Завтра. — Настя облегченно вздохнула.
Утром я встала в семь часов. Приняла душ и открыла шкаф. Кофточек, юбок, платьев у меня накопилось достаточно, я не полнела и не худела уже давно. Но костюмов у меня было всего два. Один парадный, для заседаний педагогического совета и праздников, выпускных вечеров и поездок в руководящие органы, темно-синий, строгий английский, из тонкой шерсти. И попроще — ярко-красный, шестьдесят процентов шерсти, сорок — лавсана. Но он был несвежим, я его не успела сдать в химчистку.
Я надела темно-синий костюм, синие лаковые лодочки, в черную лаковую сумочку положила зеркало, помаду и пудру, которыми практически не пользовалась, достала из шкатулки золотые материнские часы «краб». Отец подарил их матери, когда я родилась. Мы договорились с Настей, что я приеду раньше и она меня подробно проинструктирует.
Я вышла из дому и, дойдя до остановки троллейбуса, поняла, что оделась не по сезону. Женщины шли в летних платьях, легких брюках и шортах.
В троллейбусе было уже достаточно жарко. Я вывалилась из него распаленной, немного охладилась в метро, но потом, проехав пять остановок в переполненном автобусе, вышла, чувствуя мокрую от пота кофту. Я достала зеркало, посмотрела на себя и поняла, что в таком виде появляться среди своих якобы подчиненных явно неразумно.
Перед офисом компании был небольшой сквер. Я выбрала самую отдаленную скамейку, рядом с контейнерами для мусора, сняла пиджак и туфли, поставила ноги на холодный асфальт и надела темные очки.
Подъехала черная «Волга». Из нее вышел высокий старик в пестрой рубахе навыпуск, мятых брюках и сандалиях на босу ногу. Если бы Настя не предупредила меня, я бы не узнала в нем Семена Петровича Воронца. Он, как и отец, руководил когда-то главком в министерстве.
Входить в офис вместе с ним мне показалось легче, и я бросилась к нему.
— Семен Петрович, здравствуйте! Я Вера Ивановна Бурцева.
— Тоже мне Ивановна. Я тебя на горшок сажал. Сними очки, а то сразу кличку «Пиночет» пришпандорят. Пошли!
Два молодых парня, с дубинками у пояса и пистолетными кобурами, подчеркнуто щелкнули каблуками и приложили ладони к вискам.
— К босой голове руку не прикладывают, — проворчал Воронец.
— А вы к кому? — спросил меня один из охранников. Я для него только посетительница, потому что старше его лет на десять.
— Она со мною, — сказал Воронец.
Мы вошли в приемную отца. Пахло свежим кофе и горячими булочками.
— Здорово, Настя! — сказал Воронец. — Худеть тебе пора.
— Тебе, Сеня, давно пора. Я тебя помню еще стройным.
Воронцу было под семьдесят.
— Я тебя тоже. Извиняюсь, пройду в туалет.
— Кофе будешь? — спросила меня Настя и потребовала: — Сними пиджак!
— Несолидно как-то. — Я сопротивлялась вяло, понимая, что выгляжу глупо.
— Очень хорошо. Значит, всерьез не примут.
— А я настроилась всерьез.
— Не получится. Сегодня тебя махнут несколько раз обязательно. Ты, главное, не вякай. Сиди и слушай с умным видом.
— А какая повестка дня? — Я все-таки решила хоть немного подготовиться.
— Повестки нет. Это оперативка. Где какие суда, какие грузы, отклонения от графика. Пойдем, я покажу твое рабочее место.
Мы пришли в большой кабинет. Нормальный кабинет большого начальника с массивным столом, к которому примыкал стол для совещаний. Я насчитала по шесть кресел с каждой стороны.
На одной стене висела огромная карта мира с коричневой сушей, голубыми океанами и морями, с красными корабликами на голубом. Я потрогала один из корабликов, он легко отделился от карты, а когда я вернула его на прежнее место, он так же легко приклеился. Карта, а может быть, только моря и океаны на ней были намагничены.
В углу кабинета стояли флаги неизвестных мне государств и большой российский флаг.
В кабинете был огромный телевизор и большая аудиосистема «Сони», но особенно поразил меня стол — большой, сияющий темным лаком, с компьютером «Макинтош» с лазерным принтером. Устройство, напоминающее пульт управления какой-нибудь очень сложной машины, оказалось телефоном с факсом и модемом.
И еще было вращающееся вокруг своей оси устройство, в котором размещались ручки, карандаши, нож для разрезания бумаг, цветные скрепки, скотч, — целая канцелярия! Я видела такую же, только меньших размеров, в писчебумажном магазине. Меня поразила цена: на такое устройство не хватало месячной зарплаты учителя средней школы.
Возле стола — вращающееся кресло. Я села в него.
— Мне надо подушку подложить. А то они меня не увидят.
— Твой отец высокий, и кресло было оборудовано под него.
Настя что-то сделала, и кресло поднялось так, что я зависла над столом. Настя сдвинула кресло чуть ниже. Я посмотрела на часы. У меня оставалось совсем мало времени до совещания, а я еще не решила ни одного вопроса.
— Кто в совете директоров? — спросила я.
— Список фамилий с адресами, рабочими и домашними номерами телефонов справа от тебя. Слева — кабинетное переговорное устройство. На этой клавише я — номер один, номер два — заместитель, три — юрист, четыре — главный бухгалтер.
— Я сейчас запишу.
— Ничего не записывай. Запомни номер один, красная клавиша — это я. Будешь вызывать через меня, а я решу, кого тебе надо вызвать, а кого не надо.
— Понятно. Я буду играть роль не только подсадной утки, но и попугая.
