Юрий Дружников - Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова
Дядю Павлика Арсения Силина по непонятной и счастливой для него логике оправдали.
Неизвестные крестьянам люди, стоявшие позади толпы, громко запели партийный гимн "Интернационал". Журналисты писали: гимн был подхвачен всем залом. Деталь эта весьма сомнительна: крестьяне, вроде герасимовских, вряд ли могли выговорить само название гимна.
Итак, без доказанной вины расстреляли трех глубоких стариков: деда в возрасте 81 года, его жену 80 лет, зятя 70 лет. С ними убили девятнадцатилетнего внука. Крестьянин Прокопенко уверял нас, что подсудимых расстреляли сразу. Их вывели к яме, велели снять хорошую одежду и изрешетили пулями. Об этом с подробностями рассказывали в деревне агитаторы из райкома партии.
Представление, которое положило начало мировой известности Павлика Морозова, закончилось. В течение нескольких дней станция и улицы Тавды были переполнены приезжими - милицией, солдатами, людьми в штатском, журналистами - всеми теми, кто организовал этот показательный судебный процесс, прошумевший на всю страну.
Для чего этот суд был так нужен властям? Кто такой был на самом деле Павлик Морозов? Что за подвиг совершил?
Глава вторая. КАК СЫН ДОНЕС НА ОТЦА
Предки Павлика Морозова были по бюрократическому определению инородцами, то есть людьми нерусской национальности. И жили они в западной части Российской империи, в Белоруссии. Белорусами были мать и отец Павлика - по крови, месту рождения и документам. И сам Павлик был белорусом. Об этой детали можно было бы и не упоминать, если бы властям не понадобилось превратить его после смерти в русского. В печати начали подчеркивать, что Павлик Морозов - русский мальчик, "старший брат" и тем самым служит примером для детей всех других народов. Чтобы не оставалось сомнений, писатель Губарев в статье "Подвиг русского мальчика" заявил, что Морозов родился у русской матери, чтобы и мать героя соответствовала требуемым стандартам.
Теперь в герои производят после тщательной проверки анкет в инстанциях, а тогда в спешке власти об этом забыли и проморгали еще более неприятные места в досье главного пионера.
Сергей Морозов-старший, прадед нашего героя, в прошлом веке сражался за государя-императора в русской армии, был участником нескольких войн, кавалером шести орденов. После армии он пошел на государственную службу, стал тюремным надзирателем. Его сын, тоже Сергей, дед Павлика, сперва был жандармом. Он влюбился в заключенную, которую сопровождал в тюрьму, и едва она отбыла срок, женился на ней. Ксения, бабушка Павлика, была, говорят, редкой красавицей и профессиональной конокрадкой. Ремесло дерзкое, требующее характера. Бабушка Ксения имела в молодости две судимости и дважды сидела (полтора года, потом еще три), причем второй раз дедушка сумел освободить ее за взятку накануне свадьбы. Таким образом, пионер-герой Павлик Морозов происходит по мужской линии от жандарма и профессиональной воровки. Это, разумеется, не афишируется.
В начале века Морозовы среди тысяч других белорусов подались искать счастья в Сибирь. Русское правительство поощряло освоение тайги инородцами. Отправка белорусов в Сибирь была частью политики русификации - их отрывали от своей земли, от языка. Но - добровольно. По дешевому тарифу крестьян довозили до места, давали на мужскую голову пособие 150 рублей (деньги по тем временам немалые) и каждую весну - семена. Двоюродная сестра матери Павлика Вера Беркина рассказывала нам (здесь и далее даем перевод с русско-белорусского диалекта):
"Я была девочкой девяти лет, когда меня повезли сюда. Доехали по железной дороге до Тюмени. Отец купил лошадь с телегой, и пошли туда, где была земля. В Белоруссии у нас земли было совсем мало, а здесь сколько от леса отнимешь - вся твоя. Другие, тоже наши, плыли вверх по реке Тавде на пароходе, а от реки шли пешком. Переселенческий начальник регистрировал прибывших и давал деньги. В отведенных для поселения местах уже были вырыты колодцы. Народ приезжал выносливый, живучий. Первое время ютились в землянках".
Дополним воспоминания живого свидетеля по архивному источнику. Весь этот район Сибири заселяли белорусы. На отведенный участок пришли в 1906 году сорок семей, самый старший из мужиков был Герасим Саков, по нему и назвали деревню Герасимовкой. Дед Павлика с семьей зарегистрирован в Герасимовке с 26 октября 1910 года.
Географически Герасимовка находится в центре России, однако была и теперь остается глухой окраиной. Места эти чаще всего именуют Зауральем или Северным Уралом, хотя они относятся к Западной Сибири.
В прошлые времена на этих землях жил мирный народ манси. Русские пришли сюда впервые в XVI веке под началом Ермака и с оружием в руках вытеснили мансийцев подчистую. От них остались лишь названия некоторых деревень. Потом белорусы жгли и корчевали лес и пространство, отвоеванное у тайги, засевали. До недавнего времени обугленные стволы, навевая тоску, толпились вокруг деревни. Постепенно строили избы, зимой отправлялись на заработки в Тавду, на лесозавод, где сейчас работают заключенные, на строительство железной дороги. "Тяжело доставалось народу. Многие умерли безо времени", вспоминает один из старожилов.
Герасимовка так и осталась деревней. В соседних селах построили церкви.
- Мы иконы привезли с собой, - вспоминала Беркина, - в церковь ходили по особому случаю, обычно устраивали молебны у себя.
- А вы какой веры?
- Какой все, такой и мы! Не басурманы же!
Попавшие сюда белорусы были в большинстве православными. Старики рассказывают, что в те давние годы по деревням ездили коробейники, торговали бусами, ружьями, скупали пушнину. Бывало, грабили их в тайге. В Герасимовке, которая стояла в стороне от тракта, в полной глуши, было спокойнее, чем в округе. Да и люди перероднились за годы совместного противостояния суровости жизни. Деревня была тихая, непьющая, работящая. Кровожадность появилась в "классовой борьбе", когда пришел 1917 год.
Самым крупным его событием в большой семье Морозовых была не революция, а женитьба второго сына Трофима на Татьяне, в девичестве Байдаковой. Это были родители Павлика Морозова. Татьяна переселилась к Трофиму из соседней деревни Кулоховка. Была она по деревенским понятиям уже в возрасте, ей исполнилось двадцать, а Трофиму - двадцать шесть.
"Трофим был ростом высокий, красивый, - рассказывала нам одноклассница Павлика Матрена Королькова. - Татьяна тоже крепкая и сложенная складно, а черты лица правильные, и, можно сказать, она тоже красивая". Для родителей Татьяны свадьба ее была радостью. У них был один сын и пятеро дочерей, а девки, как известно, в крестьянской семье - обуза. Молодые поставили избу рядом с отцовской, на краю деревни, у леса. Дед с бабушкой отдали им часть нажитого добра. Через положенное время у Татьяны и Трофима родился первый сын.
Дата рождения этого мальчика - 14 ноября, если полагаться на энциклопедию или на издание герасимовского музея, где об источнике сказано: "На основании записи о его рождении". Саму эту запись нам найти не удалось. Согласно обелиску, установленному на месте дома, в котором он родился, Павлик появился на свет 2 декабря. Старый и новый стиль не помогают объединить эти даты, тем более, что и год рождения, указанный там - 1918, вызывает сомнения.
Разные авторы пишут, что в 1932 году, в момент смерти, Павлику было 11, 12, 13, 14 и 15 лет. Картотека Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге называет годом его рождения 1921-й, т.е. 11 лет, 12 лет в учебнике "История СССР", 13, 14 и 15 лет в "Пионерской правде" 15 октября, 2 октября и 5 декабря 1932 года. Ссылка на запись о рождении Павлика 14 ноября 1918 года - в буклете"Павлик Морозов" (1968).
Даже мать не вспомнила даты рождения сына. Осенью по распутью Морозовым бы и верхом до церкви в Кушаках не добраться, а тут ударил лютый мороз, и по льду легко проехали в телеге туда и обратно. В церковь внес его дядя Арсений Кулуканов, тот самый, который заплатил жизнью за крестника. Но теперь мы по крайней мере уверены, что он родился в деревне Герасимовке, а путаница с его местом рождения вызвана бесчисленными послереволюционными переименованиями.
Окрестили мальчика Павлом, а звали Пашкой. Никто при жизни его Павликом не называл. "Пионерская правда" некоторое время именовала его Павлушей, а затем ласково Павликом. Это подхватила вся пресса. Теперь и в деревне употребляют имя Павлик - ощутимый результат воздействия на граждан средств массовой информации.
Если верить книгам, в 1917 году приехали в Герасимовку из волости большевики и вместо старосты избрали на сходе сельский совет. Крестьянин Лазарь Байдаков, однако, утверждает: "Сельсовет тут организовался только в 1932 году. Мужики уходили воевать кто за Троцкого, кто за Колчака. Советской власти никто не понимал". Города, что южнее и важнее, переходили от белых к красным, от красных к белым многократно, но Герасимовки это не касалось. Деревня сеяла хлеб, убирала, излишки вывозила на рынок.
