Юрий Коротков - Попса
— Мы с тобой без лицензии разберемся, поняла? — угрожающе сказал один из парней. — Бабки гони, или заберем твою девку, поняла?
— Ты меня на «понял» не бери, бычара, понял? — сказала Лариса, наступая на него. В ее голосе вдруг прорезались блатные ноты. — На разборке быковать будешь! Ты на кого наехал? Шнифты разинь — я тебе лохушка? Это чья земля — измайловская? Сашу Бульдозера знаешь? Звоню — забиваем стрелку за кольцевой, в любое время дня и ночи! — она достала мобильный.
— Да ладно, ладно… — попятились парни.
— Ты мой номер видел, — кивнула Лариса через плечо на машину, — а я тебя срисовала. Ты меня найдешь — я тебя найду, понял? Все, свободен! Отпусти девку! — она вырвала Славкин паспорт из рук парня. — Что они у тебя еще забрали?
— Сережки… И пятьдесят рублей…
— Обойдешься. За глупость заплатила. Иди! — она подтолкнула рыдающую Славку к машине.
Ведущий быстро уложил лотерейный барабан в сумку, и они с парнями мгновенно растворились в толпе.
Лариса усадила Славку в машину. Села за руль и в сердцах изо всех сил хлопнула дверцей.
— На секунду отвернуться нельзя! Ну ты же неглупая вроде девка! — заорала она. — Куда ж ты полезла? Это же на дебилов рассчитано! Ну неужели ты думаешь, что кто-то вот так, за красивые глаза, отдаст тебе выигрышный билет?! Бесплатный кусок только в капкане лежит! Это Москва, милая моя, если ты еще не поняла! Тут за любой, самый маленький выигрыш драться надо, пахать до кровавых соплей, зубами выгрызать! А если даром предлагают — беги сломя голову и не оглядывайся!.. Ну ладно, хватит реветь! — Лариса бросила ей на колени платок. — Рожу вытри…
Славка все не могла успокоиться, всхлипывала, развозила слезы по щекам.
— Ну хватит, я сказала!.. Как твой братец-то говорит: перетопчешься… — успокаивала ее Лариса. — Вот горе-то, мне б такое… А если я сейчас зареву? Да тут пол-Москвы сбежится!
Славка невольно улыбнулась сквозь слезы.
— А кто это — Бульдозер? — спросила она.
— Пепеляевский хахаль, — сказала Лариса, отъезжая от злополучного места. — Хоть какая-то польза от стервы, кроме вреда…
Дверь Ларисе и Славке открыла женщина в фартуке:
— Заходите. Ефим Ильич ждет, волноваться уже начал. — Она скрылась на кухне.
В дверях гостиной показался хозяин — породистый седой мужик под шестьдесят, в костюме с галстуком.
— Вы расстроены чем-то, мой друг? — обратился он к Славке. — Оставьте проблемы свои за дверями, сотрите с лица неподдельный испуг, вы будете с Ларой моими гостями. Не посчитаете за труд — найдете тапочки вот тут.
Славка прыснула, прикрыв рот ладонью.
— Извини, Ефим Ильич, опоздала, — Лариса поцеловалась с хозяином.
— Я исходил весь кабинет, дождался вас покуда, но ждать готов был тыщу лет, чтоб увидать такое чудо, — кивнул он на Славку. — Новенькая?
— Совсем новенькая, — буркнула Лариса. — Такое ощущение, что вчера родилась!
Хозяин протянул Славке тонкую ладонь:
— Владелица богатства юных лет, скажи мне имя, если не секрет.
— Не секрет. Слава, — Славка пожала руку. Ей нравился этот чудной мужик.
— Бог неспроста дает такое имя. Хотя родители решали, как назвать. Но надо встать над многими другими, чтобы такое имя оправдать…
— Слушай, Ефим Ильич, — досадливо сказала Лариса. — Времени в упор. Давай на прозу перейдем, а? Тексты готовы?
— Обижаешь, Лариса. Когда я тебя подводил?
Они прошли через гостиную в кабинет. Это был старый интеллигентский дом, обставленный антикварной мебелью. Антикварной не потому, что была куплена в антикварном магазине, а потому что состарилась здесь, пережив не одно поколение хозяев. Почти все стены от пола до потолка занимали книжные стеллажи. В кабинете над громадным столом висели афиши авторских вечеров Ефима Ильича и обязательные портреты — на сцене у микрофона и в обнимку со звездами.
— Вот, — Ефим Ильич протянул Ларисе листы, исписанные мелким почерком. — Я по пять куплетов на каждую мелодию набросал. Ты выбери, что надо.
— Когда ж ты на компьютер перейдешь, как нормальные люди? — проворчала Лариса.
— Творить в соавторстве с бесчувственной машиной — что женщину в перчатках обнимать! — ответил Ефим Ильич, адресуясь больше к Славке. Та за спиной у Ларисы понимающе кивнула.
— Фонограмму поставь, — попросила Лариса.
Ефим Ильич включил магнитофон. Лариса стала читать про себя, кивая головой в такт:
— Это хорошо… Ага… Это лишнее… — она сразу вычеркнула куплет. — То, что надо…
— Хотите ль чаю или кофе? — вполголоса спросил Ефим Ильич у Славки.
— Спасибо, нет. Пила уже, — в тон ответила она, и оба улыбнулись.
— Ты понимаешь… — задумчиво сказала Лариса, прочитав. — Нет, это здорово все!.. Но это могло быть написано и пять лет назад, и десять. Вот, смотри:
Я опять одна у окна,
Я одна, я схожу с ума.
Неужели ты не придешь,
И заплачет со мною дождь…
Нет примет нашего времени, понимаешь?..
— Но ведь это о любви! — развел руками Ефим Ильич. — Большое чувство вне времени.
— Да чувства-то, может, и прежние остались с тех пор, как трахались на шкуре мамонта. Только способ передачи изменился. Раньше надо было любимой в глаза смотреть и за руку держать, а сейчас по электронной почте объясняются. И это тоже любовь!.. Ну хоть какую-то зацепку… Яне знаю… — Лариса огляделась вокруг, нащупала в кармане пейджер. — Ну вот пейджер хотя бы. Ведь у каждого второго есть, и тоже любовные послания шлют. Такие, что там телефонистки кончают, не сходя с рабочего места! А в песне ни разу не было.
Ефим Ильич на секунду задумался и продекламировал:
Я одна, только сердца стук.
Только пейджер со мной, мой друг.
Но экран его нем и пуст,
Отражает мою лишь грусть…
— Ефим Ильич, я тебя обожаю! Гений ты мой! — Лариса бросилась записывать.
Ефим Ильич скромно потупился.
— Лариса, тебя к телефону, — заглянула в кабинет жена гения.
— Тьфу, черт… Я же мобильный отключила… — Лариса ушла за ней в гостиную.
Ефим Ильич проводил ее глазами, улыбнулся Славке и доверительно понизил голос:
— Моя вторая половина не далее как завтра в пять берет с собой и дочь и сына и едет к морю отдыхать. Вы знаете — поэт не может жить без музы. Меня в четверг должны вы навестить, и о дальнейшем творческом союзе могли б без спешки мы поговорить. Ларису посвящать не нужно — у нас с ней искренняя дружба… — он со значением кивнул Славке и сунул ей в карман визитку. — Чтоб не возникло с адресом вопросов… В четверг я жду вас ровно в восемь!
Славка смутилась, она не ожидала такого поворота.
— А-а… вы правда можете на любое слово написать? — спросила она, чтобы сменить тему.
Ефим Ильич жестом волшебника развел руками.
— Ну, например… — Славка наткнулась глазами на тюбик с каким-то кремом. — Тюбик!
Ефим Ильич на мгновение задумался, прикрыв глаза:
Забытый на тумбочке тюбик
И в ванной оставленный гель
Говорят, что меня еще любят
И делят со мною постель.
С помадою фильтр сигареты
И дым, ощутимый едва, —
Любви бытовые приметы
Важнее порой, чем слова.
— Здорово! — в восторге сказала Славка. — А вы стихи никогда не пробовали писать?
Лицо Ефима Ильича вдруг вытянулось, губы задрожали, он вперился в Славку ненавидящими глазами.
— До свидания, девушка… — деревянным голосом отчетливо произнес он.
— Ну… — растерялась Славка. — Я имела в виду — настоящие стихи…
— До свидания, девушка! — еще отчетливее повторил Ефим Ильич, как приговор. — Надеюсь, дорогу до двери найдете сами…
Когда Славка с Ларисой подошли к машине, на другой стороне улочки затормозил и посигналил шикарный белый лимузин. Шофер открыл дверцу, появился хозяин с большим животом в распахнутом пиджаке. Он раскинул руки:
— Лариска! Вот кого я рад видеть! Здравствуй, моя милая!
— Юлик! Здравствуй, мой хороший!
Они трижды поцеловались.
— Слышала, слышала, — сказала Лариса, оглядывая лимузин. — Поздравляю!.. Классный катафалк! Во что обошлось?
— О! — мужик нарисовал в воздухе несколько нулей. — Специальная сборка. Стекла бронированные.
— Слушай, на что ж ты живешь-то теперь? — изумилась Лариса. — У тебя Рогозин в ноль вышел. Вербинину только в дома престарелых с концертами зовут… В аренду, что ли, сдаешь? — кивнула она на лимузин. — Под свадьбы?
— Ну, на бензин пока хватает… А ты все сама рулишь на своем «Запорожце»? Сто раз тебе говорил — возьми шофера. Несолидно, Лариса, — укоризненно сказал мужик. — Или там второй уже не поместится?
— Да я бы взяла. Дурная привычка — привыкла думать за рулем. Слышал, может быть: кроме пищеварения там, слюноотделения, — она погладила мужика по пузу, — бывает еще мыслительный процесс. Ну, это когда извилины работают, — пояснила Лариса.
