Борис Пугачев - Школа обмана
Достоверных сведений о Внешэкономбанке получить никому не удалось. Слухи же были неутешительные. Мелкие выплаты банк производил, а крупные платежи задерживались. Запросы через зарубежные банки по реквизитам имеющегося авизо дали отрицательный результат. Эго свидетельствовало о том, что деньги из Союза не уходили. По непроверенным данным, уже несколько месяцев не производились выплаты по внешнему долгу страны. Если все это правда, то государство — банкрот, надеяться не на что. Ограбят под благовидным предлогом. С этой информацией Родик еще раз посетил управляющего отделением банка, выслушал очередные заверения в том, что все будет хорошо, а предположения Родика беспочвенны, и, вероятно, имеются временные сложности в расчетном центре. На вопрос о том, что это за центр, управляющий дал пространные объяснения, из которых Родик понял одно: мучить его дальше бессмысленно.
Возвратившись в офис, он заглянул в бухгалтерию. Валентина Петровна о чем-то беседовала с Григорием Михайловичем. Родик поздоровался и быстро закрыл дверь, не желая мешать. Однако Айзинский что-то ему сказал, а когда Родик не среагировал, вышел в коридор и окликнул его:
— Родион Иванович, приветствую, если есть время, не мог бы ты зайти ко мне?
— Вообще-то я только ввалился. Еще не знаю, на каком свете нахожусь, — отозвался Родик. — Что-то срочное?
— Не так чтобы срочное, но для тебя интересное. Это насчет того, что мне сейчас рассказала Валентина о Внешэкономбанке.
— Ради такого повода готов все отложить… Поговорим у тебя?
— Пойдем, — Григорий Михайлович направился к своему кабинету. Закрыв за собой дверь, он продолжил: — У меня есть достоверная информация о том, что Внешэкономбанк обанкротился, а государству помочь ему нечем. Более того, все это не случайно. Президенты продолжают борьбу, в ход пошли валютные интервенции. Ельцин хочет получить собственную банковскую систему, а без развала союзной, и в первую очередь Внешэкономбанка, это не сделать. У Горбачева не хватает для противостояния средств и авторитета. Пустить же в ход силу он не решается. Все государственные внешнеторговые организации тоже не имеют возможности проплачивать контракты. Мой близкий приятель из «Союзпромэкспорта» прогнозирует ухудшение обстановки и утверждает, что Совмин Российской Федерации подготовил предложения по изменению банковской системы и отмене монополии в обслуживании внешнеторговых операций. Знающие люди обещают в ближайшее время радикальные изменения и в экономической, и в политической сферах. Все государственные институты могут перестать работать…
Родик о чем-то подобном думал, но не верил, что такое произойдет. Он считал государственные гарантии, элементом которых, бесспорно, являлись банки, абсолютно надежными. Потеря таких гарантий в сознании Родика равнялась уничтожению государства, а допустить подобное он готов не был и поэтому возразил:
— Если так, то ни СССР, ни России уже нет… Тогда о чем говорить?
— Родик, вспомни отмену облигаций и денежную реформу, — убеждал его Айзинский. — Это что, не нарушение государственных гарантий? А сегодня у нас два дуэлирующих президента. Где мы живем — в России или в СССР? Может произойти что угодно.
— Это другое дело. Во-первых, облигации не отменили, а на время заморозили, и денежная реформа проходила вполне планово. Во-вторых, это не касалось внешнеэкономической деятельности. Мы всегда очень внимательно относимся к нашему международному имиджу. Представляешь, какой будет скандал? А живем мы, конечно, в СССР, и Российская Федерация — ее составляющая.
Не в силах этот алкаш развалить такую махину. Он и его окружение — интеллигентные демократы, бывшие завлабы. С кем он пойдет на баррикады? С Гайдаром? Да не смеши меня. Держава…
— Ты никак не можешь понять, что мы строим или пытаемся строить подобие госкапитализма. Перестройка — только название, а на самом деле — это отмена социализма. Плавный переход. При капитализме крах банка — обычное дело. Никто этому даже не удивится. Кстати, по моим данным, Внешэкономбанк отдает деньги зарубежных вкладчиков. Международного скандала не будет, а внутри страны они могут перекачать деньги куда хочешь без каких-либо последствий. Мало примеров?..
— Экспроприацией меня не удивишь. Я ее с начала перестройки жду. Ты же говоришь совсем о другом… Это ты сам придумал или в «правлении» узнал?
— Узнал… А если тебя мнение «правления» интересует, то они считают, что деньги банк нашему совместному предприятию не отдаст. Закроют двери, повесят новую вывеску. Что ты станешь делать? Письма в газеты писать?
— А ты помнишь про гарантии сохранности моих денег?
— Помню… Поэтому предупреждаю тебя и ищу способ их спасти. Тебе же пора избавиться от идеализации нашего государства. Начни уже, наконец, забывать про социализм и коммунизм, с которыми ты вырос. Реалии другие.
— Я пока еще ношу партбилет. Долдоном не был никогда, но и убеждать себя, что у нас нет социализма, не буду. Ты не ищи способ спасти деньги, знаешь, иной пирожок и корова не ест. Просто отдай мои. Потом можешь делать все, что хочешь, но без меня. Это хотя бы честно. Ведь ты меня уговорил ссудить тебя деньгами на время. Если бы я их не дал, то и разговора сегодняшнего не возникло бы.
— Не спорю. Вероятно, ты прав… Однако форс-мажор…
— Не надо красивых слов. Обещал — выполняй. В этом ключе посмотри мои потребности в оборотных средствах. Без них у меня все развалится. Вот выверенные данные, там есть подписи руководителей направлений. Это самое необходимое. Дай для начала их.
— Потребности твои существенно меньше, чем сумма, о которой идет речь.
— Верно. Эти средства я рассчитывал получить от покупателей пуховиков по факту отгрузки из Китая. Образно говоря, вчера. Лишнего не прошу, хотя мог бы. Кроме того, не забывай, что доллар существенно потяжелел. За два месяца — почти на пятнадцать рублей.
— Это смотря, где покупать. Давай так: оборотные суммы я возмещу, а остаток попробуем все же извлечь из Внешэкономбанка.
— Ну-у-у… Давай. Хотя это нашими договоренностями не предусмотрено.
— А банковские проблемы предусмотрены?
— Согласен. Что за способ ты предлагаешь?
— Как я тебе говорил, деньги ряда зарубежных организаций пока возвращают. На это имеются соответствующие международные государственные гарантии, связанные с условиями выдачи кредитов. Поэтому деньги надо переадресовать зарубежной фирме, но под программу, предусмотренную межправительственным соглашением. Такая возможность есть с одним из предприятий Танзании. Если ты не против, то буквально завтра надо встретиться с послом Танзании и срочно зарегистрировать совместное предприятие.
— Это что, будет дутое бумажное предприятие?
— Не обязательно. Лучше, если мы найдем реальные программы совместной работы и, как ты любишь говорить, «убьем двух зайцев».
— Опять ты меня во что-то втягиваешь. Я начинаю подозревать, что являюсь пешкой в твоей хитрой игре. Не мытьем, так катаньем. Может, задержку платежа вообще организовал ты со своим «правлением»? Колись…
— Ты слишком высокого мнения обо мне. Если бы я умел играть так масштабно и тонко, то не разговаривал бы сейчас с тобой, а вращался бы совсем в других денежных сферах, о которых советский народ даже не догадывается.
Да и себе ты, по-моему, тоже льстишь. Твой финансовый уровень можно разглядеть лишь под микроскопом, которого у людей, способных руководить Внешэкономбанком, нет, и они тебя просто не заметят. Еще имей в виду: вероятно, у нас очень мало времени. Месяц, от силы два…
— Снова ты меня насилуешь. Пытаешься произвести новый заход? Только не переходи на угрозы. Второй раз не выдержу, врежу!
— Поверь, я совершенно искренне хочу, чтобы все было хорошо. А о том, что надо спешить, ты сам всем говоришь. Что конкретно произойдет — не знаю, хотя и догадываюсь. А вот чем все закончится… Семьдесят лет назад это привело к гражданской войне, голоду и расстрелам.
— Возвратом к прежнему социализму закончится. Все этого хотят. Войны не будет. После НЭПа войны не было, только репрессии. А они и сейчас не повредят.
— Не скажи. Ельцин набирает силу. За ним стоят капиталистические реформаторы типа Гайдара, Чубайса и моего однокашника Явлинского. Они способны поломать социалистическую экономику. Если им дадут власть, они возьмутся строить капитализм и крушить социализм.
— Давай не лезть в политические дебри. Я много думаю о том, что нам готовит будущее, но знаний моих для пророчеств не хватает. Я не Нострадамус и даже не Джуна. Мои предчувствия — как у ковбоя в старом анекдоте: внутренний голос говорит, что надо работать, а разум советует меньше заниматься производством и больше — примитивной коммерцией типа «купи-продай». Ты же опять сбиваешь меня на производство. Да еще и черт-те где, в Африке. Как его контролировать? «Ближняя соломка лучше дальнего сенца». Не переезжать же туда жить? И вязаться с твоим «правлением» мне не хочется. Я считал, что моя позиция тебе ясна…
