Дмитрий Соболев - Остров
— Ну, как, батюшка встал? — снова спросил все тот же крепкий мужик.
— Одеваются, — обнадеживающе заявил истопник и под удивленными взглядами прихожан принялся обмазывать при помощи щепки ручку двери, ведущей в котельную, дегтем.
Закончив свою работу, истопник, аккуратно — одним мизинцем, открыл дверь котельной и скрылся внутри.
Снова оказавшись в котельной, он водрузил банку с дегтем на прежнее место, после чего попрятал в угле всю ветошь, которая находилась в котельной, и снова взялся за лопату. Он бросал уголь в топку, сверяясь с показаниями манометров, установленных на котлах. Когда давление пара в котлах достигло нужной отметки, истопник захлопнул затворы обеих печей и вытер пот со лба. В этот момент из-за двери котельной раздался мужской голос:
— Господи Иисусе Христе, помилуй меня грешного тот, кто в келье…
— Аминь, — крикнул истопник.
В котельную вошел крепкий монах лет сорока в чистенькой рясе с широкой, очень ухоженной бородой. Монах смотрел на свою руку, вымазанную дегтем.
— Кто-то у тебя ручку дегтем вымазал, — заявил вошедший монах.
— Кто же это? — удивленно всплеснул руками истопник, — не иначе завистники.
— Вытереть надо, — наставительно сказал гость.
— Надо, — согласился истопник, — да нечем.
— Как это нечем? — удивился монах, — я же тебе ветошь на хозяйственные нужды отпускаю.
— Да разве ж это ветошь, так, один раз махнешь, и выбрасывать можно… — принялся жаловаться истопник.
— Ладно, об этом после, — прервал его гость, — дай мне лучше руки чем-нибудь вытереть.
— Я же говорю нечем, батюшка Иов.
Отец Иов удивленно уставился на истопника.
— Ну, хочешь, об меня вытрись, — выступил вперед истопник и с готовностью подставил рукав своей импровизированной рясы гостю.
Иов от этого любезного предложения отказался, отступив от истопника, и перешел к официальной части своего визита. Отец Иов словно на церковной службе возгласил хорошо поставленным голосом:
— Явился я к тебе по поручению отца нашего настоятеля Филарета! С преподобным преподобным будеши… Благословись у отца Филарета, он тебя наставит на житие праведное…
— Это чего ты сейчас такое сказал? — спросил, не моргнув глазом, у гостя истопник.
— Отец Филарет проявляет к тебе милость и призывает тебя жить в его покоях вместе с ним, дабы поправить твое пошатнувшееся здоровье.
— А кто печи топить будет? — заинтересованно спросил истопник.
— На это место уже назначен послушник Алексий.
— Тю, да он же огня боится.
— Все боятся геенны огненной, — меланхолично заметил Иов.
— Ты грамоте учился? — вдруг спросил у гостя истопник.
— А как же. Кабы не учился — начальником не поставили бы, — с улыбкой ответил Иов.
— И библию небось читал, что ли? — продолжал расспрашивать истопник, при этом он нагнулся и поднял увесистый угольный камень.
— Как же ни читать, читал и даже наизусть некоторые места помню, — удивленно глядя на наступающего, на него истопника отвечал гость.
— И ветхий завет знаешь? — хитро прищурился истопник.
— Как же, знаю, — пожал плечами Иов.
— Ага, ну так ответь мне, за что Каин убил своего брата Авеля?… За что?!.. — закричал вдруг на Иова истопник, все выше поднимая руку с камнем над головой, словно собираясь ударить им гостя.
Тут отцу Иову показалась, что еще секунда и его постигнет судьба библейского Авеля, и он пулей вылетел из котельной. Когда дверь за ним захлопнулась, истопник швырнул угольный камень обратно в кучу, но вдруг его тело снова принялся сотрясать сухой кашель.
Во дворе монастыря перед котельной продолжал толпиться народ. Вдруг дверь котельной распахнулась, и из нее вышел истопник. Он протер ветошью испачканную дегтем ручку и посмотрел на паломников, ожидающих аудиенции у старца Анатолия. Собравшиеся во дворе монастыря люди смотрели на него с надеждой.
— Ну, чего встали? Заходи, кто смелый, — сказал истопник и снова скрылся внутри котельной.
В котельной, на специальной чугунной полке, вделанной прямо в печи стоял жестяной чайник. Вода в чайнике кипела, выплескиваясь через нос. Истопник, натянув рукав своей самодельной рясы на ладонь, ухватил чайник за ручку и потащил к чурбачку, который стоял у стены и заменял ему стол. Поставив чайник на чурбак, истопник достал с полки две кружки и кулек, сделанный из пожелтевшей от угольной пыли газетной бумаги. Развернув кулек, он взял две щепотки отвара, который хранился в кульке и бросил их в выставленные на чурбачке кружки. В этот момент в котельную вошла миловидная девушка в простеньком платье и кофточке с косынкою на голове. На вид девушке было не более двадцати лет. Не обращая на нее внимания, истопник принялся разливать кипяток по кружкам.
— Чаю хочешь? — спросил он, не глядя на робко остановившуюся у двери девушку, и поставил чайник прямо на пол.
— Нет, спасибо.
— Садись, пей, — словно не слыша ее ответа, продолжал разговор истопник.
Девушка осмотрелась и, не обнаружив, ни стула, ни лавки, осталась стоять у двери.
Истопник, нимало не смутившись этим, просто взял и поднес кружку девушке, всучив ей ее прямо в руки.
— Пей, — приказал он.
Девушка осторожно глотнула горячий отвар из кружки.
— Нравится? — строго глядя на девушку, спросил истопник.
— Ага, — смелее ответила девушка и сделала еще один глоток.
— Сам собирал… Целебный отвар… Сорок трав… Вкуснотища… Этим и спасаюсь от всех болячек, — с гордостью заявил истопник, — Ну, а теперь говори, зачем пришла? — спросил хозяин котельной, взяв кружку в руки, и удобно устраиваясь прямо на полу, чтобы начать чаепитие.
— Мне бы со старцем Анатолием поговорить, — робко спросила девушка.
— Нашла с кем говорить, с радио лучше поговори и то толку больше будет, — сердито заявил истопник, — Заняться вам, что ли, больше нечем, кроме как праведного человека от молитв за нас, грешников отвлекать?
— Мне очень надо, — с мольбой в голосе сказала девушка и всхлипнула.
— Всем надо, — меланхолично заявил истопник, — ты чай-то пей.
Девушка снова отхлебнула из чашки.
— Горе, что ли какое? — спросил заинтересованно истопник.
— Ой, горе, еще какое горе… — вдруг заревела, что есть мочи девица, — уж такое горе…
— Ладно, не реви, пойду, спрошу, может выйдет. Хотя вряд ли, не в духе он сегодня.
— Вы уж попросите его, а уж я в долгу не останусь, — всхлипывая, сказала девица и протянула к истопнику руку ладонью вверх.
На ладони лежала аккуратно сложенная трешка.
— Убери, дура, — приказал истопник, скорчив брезгливую гримасу, — если денег много отдай лучше тем, кто нуждается.
— Извините, — сказала девушка, покраснев, и зажала деньги в кулачке так, что их не стало видно.
— Кого только не нарожают, — пробурчал себе под нос истопник и пошел к двери, но не к той, что ведет на улицу, а к другой, которая была расположена в противоположной стене котельной.
Когда истопник скрылся за дверью, девушка с облегчением вздохнула, отерла платочком слезы с глаз и, прихлебывая из кружки отвар, стала разглядывать интерьер котельной.
Вдруг дверь, за которой скрылся хозяин котельной, распахнулась, и на пороге появился сам истопник, на лице его было крайнее недовольство. Живот под рясой выпирал, как у беременной бабы. Истопник закрыл за собой дверь и несколько раз прошелся по котельной как по подиуму, демонстрируя удивленной девушке свой выпиравший под рясой живот.
— Ну, чего уставилась? — вдруг грубо спросил он. — За благословлением на убийство приехала? Вот тебе, а не благословление, — и истопник ткнул в лицо оторопевшей девушке кукиш.
Девушка уронила чашу с отваром на пол и зарыдала в голос. Какое-то время истопник наблюдал за плачущей девушкой, потом сказал более мягким голосом.
— Ну, чего сырость разводишь, чай у меня здесь котельная, а не водопровод.
— Пожалуйста, батюшка миленький, испросите у старца благословление на аборт, — сквозь слезы стала умолять девица.
— Сама не знаешь, о чем просишь… Ты же в ад собралась и меня с собой утащить хочешь? — строго сказал истопник.
Вдруг гостья бухнулась перед истопником на колени.
— Знаю батюшка, все знаю, — глотая слезы, настаивала девица, — ежели я его рожу, меня же никто замуж не возьмет. Кому я с дитем сдалась…
— А тебя и так никто не возьмет, — вдруг заявил истопник.
Девушка перестала рыдать и, всхлипывая, удивленно уставилась на истопника.
— Не будет у тебя никогда счастья в браке, так тебе на роду написано, зато ребенок будет, утешение опять же… А так будешь клясть себя всю жизнь, что дите невинное убила.
— Вы-то откуда знаете, вы же не старец? — все более изумляясь, спросила девушка.
