Егор Радов - Борьба с членсом
У вод. Увод. Вдруг четко:
— Все, время, — говорит молодой носастый, яйцасный врач. — Унесите ее.
И — ууууух!.. Полнейшая величайшая потеря.
— Ты, пришедший ко границе, будешь искать здесь будущее бытие, ты нарекаешься пока — Суу!
— Я — Шкляр!..
Отчаяние да будет тебе прощанием, прощение станет твоим упованием.
— Суу!
— Да, Суу, да, хорошо, Суу.
— Суу!
— Я… Не-я, Суу…
ВЖИВЫХМ
Беззлобность, безбожественность света восторга рая, любви стая, вот: Вжучься сюда, Суу, это — высшее, это — мисшее, это — сразу, это — гимн экстазу!.. Войди в свет, отбрось обет, стань Рог или, на худой конец, Гог. Нет тьмы, есть да, да, да, да, да, да, да, да, да, да, да, да, да, да
СУУ. Мне удряшно, слепит, ужасит, я не могу вынести этого прекрасного совершенства. В моем предыдущем переходе, я был маленькой залупкой казуара, и что же — так сразу?… Ой-ей-ей, мамочка!.. Уберите меня из этой великой высоты, вон там я слышу четыре грозных всхлипа…
ВЖИВЫХМ
Задрюнься сюда, Суу, Шесть отражений грузного сло —
стань с буравчиками жения, ужасного духовного
зла, с земляными душами расположения, короли искажений,
таинственного орла! ангелы возражения. Ух, ядри —
Используй дозу сразу, ческая!.. Жми, ржи, служи!
это — смерть экстазу! Ежи!
Будь как мурзик, круши
пустоту!
СУУ. Ай-яй-яй, папочка, заберите из зла! Они меня выздревывают, выдырчивают, вытрясывают… Я всего лишь навсего попросился на горшок, будучи горошком, и тут же этот вселенский уж, опять же ужас, тот же пыж из ружья… Я бы лучше пожрал бы жита, был бы жук…
ВЖИВЫХМ
Стань с вечностью, Суу, Пять женских козлов призывают
накройся святой тебя — зди!
тряпочкой, попрыскайся Пять женских козлов желают
преображающим винцом. тебя — зди!
Встань с венцом, стань Пять женских козлов молятся
женским певцом! Ты о тебе — зди!
дважды прокакал возмож- Пять женских козлов умоляют
ность увековечиться, а что тебя — зди!
же сейчас?
СУУ. Ай, боюсь, боюсь, боюсь, боюсь… Не могу я, они больше, ласковей, величественней меня… Я еще только прыгал в качестве ножки воробьишки, а тут уже пошли агнцовские дела… Уймите это шествие, что за жмырь, не нужна мне ширь, мне бы сошел просто
упырь, обычный дырь…
ВЖИВЫХМ
Встань в ряд, Суу,
Новые пучеглазы, поют свою
будь там, Суу, песнюгу.
Слышь? Чу! Едет
всё милостиво,
Суу, морозный четвероякий корень
видишь, сколько чудес? мирового воображения. Стук —
Присоединяйся, или стук — стучат коленца с ленцой,
останешься. но это не Ланца, это инфлуэнца,
Почему, почему ты бежишь нас четверо, мы у дыры.
от меня?!
СУУ. Я задержусь присмотреться, прислушаться, приоткрыть длясебя мир этих дырявых промежутков.
Вот их мелодическая шепотня:
Усталый мир болит проказой
Не слышно бога меж пространств
Показан будешь ты указкой
Когда твой колокол забьет.
Ханств
Не нужно нам вселенских
Нам только б грешников палить
Ты будешь вместе с нами жарить
Картофель смысла. И любить
Свое блистающее чудо
Свою теперешнюю власть
Уйди, уйди, уйди оттуда
Приди, чтобы сиять и пасть.
СУУ. Тьфу, какашечные вздохи… Я боюсь их вопиющего бездария, их, составленного из душ гербария, я бегу от их лучезария, я мыкаюсь, рвусь, тщусь, никак не проплююсь и не просплюсь.
ВЖИВЫХМ
Смотри на душков кровяной
Нас мрак в нас срок нам так
наживы, на их медленно- врос ток.
Сил тьма мать сна
великий свет…
Будь хотя соль льна сосна.
В крест
бы с ними, не пренебрегай, вкис вкось куст краска кисть
не рождайся, не возвращайся, кис-кис.
Сам сын нас спас
не суйся, не состыкуйся. с ним клин с ним лаз.
СУУ. Уй-юй-юя! Заберите от теней, внедрите лучше в коней!.. Я — странник утра, втертый торфом, Я — несчастник, прекрасник, здесь брожу, там выхожу, ничего не могу, гу-гу, гу-гу.
ВЖИВЫХМ
Сочленись со сверканьем
Веселья весло слепит слом,
отдохновения, иначе будешь васильки и сливы, весна словно
как донце, иль оконце, диво!
Сольется вселенная
бродить в сланце с ранцем сластенная сонная с мыслью
без ситца.
Дооо-ооолго тебе о масле, с песнью о сусле.
еще мастурбировать бытие
Жар всезвездный раздвинет
ради яиц конца! жор межзимний! Жук беззобый
раззявит жуть грузина.
СУУ. Ох! Ох! Ох! Жуть грузина и меня раззявила и уязвила, словно гигантская козявина. Я требую хозяина! Я всего лишь протянул ручку, я ж не сучка! В чем вина, за что столько говна? Это и есть загробность, или это мозговая подробность — дробность? Оказалось, бардо — бурда, дух — в поддых, душа — хуйня, эмпиреи — трипперные реи. Узритесь! Мне ж невмоготу…
ВЖИВЫХМ
Жупища пьянкий восьмистул…
СУУ. Все! Я иду сюда, тамошний семифим…
— Стой, Суу, нельзя, Суу, ты попутал, нужен хотя бы шестивим…
Суу рванулся, но промазал, подскользнулся, пролетел,
наткнулся и куда-то затолкнулся.
5
Суу был подведен под невероятные очи восседающего посреди Светозавра. Светозавр загремел:
— Какое ты имел право обратиться к шестому Фиму, когда тебе предстояло выбрать из предложенных одного Вима, желательно, Диму?
Суу стоял, как опущенный в тюрьме, вжавшись в световое пятно, выхватывающее его из пустоты. Светозавр загремел:
— Ты ведь должен был в конце концов дать Жоре, родить Алешу, петь, танцевать, переехать в Строгино, заморщинеть, ворчать, замаразметь, жизнь кончать. Какого хера ты оказался в компании этих интоксицированных армяшек и еще ухитрился околеть от какой-то цветочной капельки?
— Все под Высшей Силой ходим, — смиренно ответил Суу, ища внутренним зрением возможность щита. — Я думал, всё верно, ведь оно происходило спокойно, мерно. Разве Высшее не управляет, разве мира крыша протекает?
— Ты даже не скрещивался, а должен был! Где ж скрещивание?
— Это столь важно, так нужно? Ведь можно…
Светозавр загремел:
— Ты выбрал гнилую вероятность вместо проторения, избрал боковину, а не ствол! Ты что, думал повлиять на творение? Ну, ты — козёл…
— Я был зол! Я невиновен, невинен…
— Ха! Ты о вине?… Придется тебя куда-нибудь засунуть, заслать ко всем ебеням, можно в более высшие основы, чтобы протрясло, продрало… Твоя душка ведь так нормально шла по пути Тайной Заданности, и — надо же! Ты вдруг не вовремя сдох. Твоя участь рассматривается в среднем звене Благодатного Ига. Какого фига…
— Вы про Инессу Шкляр? — трепеща, спросил Суу.
— Ну да, про тебя, про тебя. А то ты не понял, урик, не воткнулся, чурик!.. Мы ж сколько встреч уж провели, бесед, судов! Ну, как ты, готов, готов, готов?
— Я не знал, я бы не стал, я б не кричал, не звал, не бежал… Я бы перестал, я бы устал, я бы скрещивание застал…
— Поздно, поздно, уж не скрещен ты.
— Я вас молю! Я вас люблю!
Светозавр загремел:
— А ты что, не помнишь свое прошлое вылезание, когда жвейно пер ку ля пепе ды, ин кааааааааась про мезды ды ворь пуля шго шго?
— Муу ван ван ван шипут, — дрось дер Суу ////… ++
— Ладно, в пизду эту тарабарщину, поговорим на языке Духа, язь?
— Зязь!
— Ведь всё было столь яично, прилично и ангелично. Ведь у тебя была личность, а у меня наличность. Однажды ты был Золюхой и напоминал муху, в другой раз ты был Капашей и напоминал Машу, затем ты рожден был Сиком и занимался Виком, а потом ты царил, как Дося и звали тебя Зося. Минчик — Шинчик, Лёнзик — Сомзик, Вавчик — Завчик, Шуля — Руля. Пиши — киши, суся — уся, шан — кишан, хна — она.
— Я ж не жаждал, помните, я ж молился, длился! — заверещал Суу. — Я скатёркой стлался, каждый суд обожал, четыре раза скрещивался, пять раз верил и серил, девять вечностей туда, восемь вечностей оттуда, я ж с самой полуточки верчусь, помню звездуху и самую первую муху — не Золюху, и меня, как и всё, охватила деградация, но ведь это ж участь всей популяции? Ну и что, что сейчас я неверно двинул коней, я ведь не собирался быть ей? Верните меня, простите меня, не губите меня, верните меня. Ведь вера — возможность, к чему тревожность? Ведь все возможно, почему ж так сложно?
