Олег Гладов - Любовь Стратегического Назначения
Лифты в больнице светлые и просторные. Они снуют вверх-вниз целый день: спешат молоденькие медсестры, прижимая папки с историями болезней к груди, пациенты направляются на разнообразные процедуры… Суета. В кабинки набиваются по десять и больше человек. Кто-то болтает, кто-то молчит. Я еду в флюорографию: прошли очередные четыре недели, надо снова просвечивать мою голову…
Когда думаешь о чем-нибудь, мышцы глаз расслабляются: зрение полностью расфокусировано. Словно смотришь в окуляр бинокля, а резкость не настраиваешь. Вот так вот я размыто видел перед собой белый халат, думая о чем-то своем, когда сквозь смех и бормотание пассажиров лифта услышал:
— Хочешь меня трахнуть?
Расфокусированный бинокль исчез. Я поднял взгляд и наткнулся на черные колючки: глаза. Та самая медсестра. Слишком темные волосы… Слишком темная помада… Смотрит прямо в меня. Я отвожу глаза — все в лифте продолжают заниматься своими делами: говорят, смеются. Никто не услышал этой фразы.
— Так хочешь меня поиметь?
Лифт тормозит — 1—й этаж, все выходят. Она смотрит на целую секунду дольше, чем нужно, и покидает лифт вместе со всеми. Усаживаясь в кресло в рентгенкабинете, слышу голос Юры:
— Это ещё что?
Я переспрашиваю:
— Что именно?
Юра некоторое время молчит. Потом произносит:
— У тебя стоит так, что сейчас штаны порвутся.
Этой ночью, когда все засыпают, я выхожу из палаты. Сегодня я не буду смотреть телевизор. Дежурной медсестры нигде не видно. Я быстро прохожу в туалет и запираюсь в одной из кабинок. Проснулся я от странного, зудящего дискомфорта. Как выразился сегодня днем Юра — у меня опять «стояло». И сейчас, упираясь обеими руками в прохладные кафельные стены кабинки, я, спустив штаны, с интересом и некоторым страхом смотрел на возмутителя спокойствия. Вероломное вмешательство в мою личную жизнь. Ракета пришельцев на привычном ландшафте. С колотящимся сердцем разведчик приблизился к незнакомцу и прикоснулся к обшивке.
Я не знал в тот момент, сколько мне лет, где я вырос и кем был раньше.
Я кончил так оглушительно, что заложило уши, а стиснутые со всей силы зубы чудом не раскрошились. Кем бы я ни был и что бы там ни делал в своей прошлой жизни, перепуганный, скрючившийся на коленях перед унитазом и заляпанный своей собственной спермой, я, в очень странной ситуации, неизвестно в каком возрасте, и в который раз потерял свою невинность.
* * *
ВКЛ… ВЫКЛ… ВКЛ… ВЫКЛ…
Лампы дневного света загораются не сразу: стартеру в матовой трубке требуется какое-то время на то, чтобы воспламенить газ.
ВКЛ… ВЫКЛ… ВКЛ… ВЫКЛ…
Поэтому лампа, прежде чем залить все вокруг бледным неоновым светом, два-три раза неуверенно моргает.
ВКЛ… ВЫКЛ… ВКЛ… ВЫКЛ…
В коридоре травматологического отделения ровно тридцать ламп дневного света. А возле туалета — рубильник с красным рычажком. Верхнее положение «ВКЛ.» — и лампы в абсолютном беспорядке начинают мигать, прежде чем загореться в полную силу. На доли секунды коридор становится частью потустороннего мира — мертвенно-бледное мерцание неона, десятки вспышек в разных концах коридора с характерным потрескиванием и — ЩЁЛК!
ВЫКЛ… Нижнее положение красного рычажка. Полная темнота. Быстро переключать рычажок вверх-вниз:
ВКЛ… ВЫКЛ… ВКЛ… ВЫКЛ…
Лампы не успевают загореться в полную силу. Они все время как бы в полупроснувшемся состоянии. Не могут спать — не могут бодрствовать. Техногенная бессонница. Судороги умалишенных в клинике для потерявших разум подданных Великого Бога Электро…
ВКЛ… ВЫКЛ… ВКЛ… ВЫКЛ…
* * *
KROT: Об этом можно говорить годами…
MAXIMUS: Именно. Всё равно каждый остается при своем мнении.
MORDA: Мужчина может на время изменить свою точку зрения, для того чтобы трахнуть какую-нибудь красавицу:).
ALLA: Тьфу! Противно слушать. Это вы при дамах умничаете на высокие темы и тонко шутите. Уверена: стоит оставить мужиков на полчаса одних, разговоры будут только о сиськах, задницах и минетах. Ещё раз ТЬФУ!
SWAN: Дорогая миссис ТЬФУ. Позвольте не согласиться. По долгу своей службы я работаю в сугубо женском коллективе. Причем коллеги мои — не бесформенные бухгалтерши из лаборатории Гидрометцентра, а как раз наоборот — достаточно сексуально привлекательные объекты…
LULU: Ну-ну… Сдается мне, я знаю, к чему ты клонишь.
MAXIMUS: А я не знаю… Ты к чему клонишь, SWAN, а?:)
SWAN: Так вот. Естественно, я слышу, о чем разговаривают мои коллеги.
KROT: Ну и о чем же?
SWAN: Догадайтесь, интеллектуалы. О чём разговаривают женщины, не стесняясь меня (я как часть мебели)?
MORDA: Прокладки, тампоны, порванные чулки?
KROT: Нечестно, ты знал!
SWAN: Они говорят о мужчинах.
ALLA: Очень надо.
SWAN: Да. О мужчинах. Они ругают их. Или хвалят (что реже). Сходятся в общем мнении, что этот вот — толстяк и воняет, у этого попа — просто супер, этот — психопат. А у этого волосы из носа торчат. Но! Больше других именно «мужчины» — самая популярная тема в сугубо женских коллективах.
MORDA: Вообще-то я догадывался.
ALLA: Зато каждый из вас боится умных, волевых, красивых. Вы боитесь, что вас раздавят интеллектом. Поэтому боитесь даже приблизиться к подобным умницам. И всю жизнь трахаете дешёвых шлюх, а женитесь на коровообразных клушах — потому что они умеют варить борщ и консервировать собственноручно выращенные огурцы.
SWAN: Стоп. Кто боится? С этим я категорически не могу смириться: (
MYXA: Вы, мужчины, со многим не можете смириться.
— Уф! — сказал Юра. — Когда она появляется в чате, у меня прямо мурашки по коже…
MYXA: Например, с тем, что вашу сестру кто-нибудь трахнет. Она начинает встречаться с каким-нибудь парнем, а вы испытываете непонятный дискомфорт. Да. Потому что сами уже насовали свои члены в кучу чужих сестёр. И как представите, что то же самое будет теперь с вашей — дурно становится, да? А с этим придется смириться, милые. Как и с тем, что вашу мать тоже имели. Трахали, @бли, жучили, пердолили…, да-да!.. Иначе, как ты появился на свет, придурок?
— Шиздец! — сказал Юра. — Её нужно издавать подарочным изданием, в кожаном переплёте с золотым тиснением по обложке.
— Точно, — согласился я, — золотым.
Белое пространство. Снег везде: здесь ещё можно различить его структуру — в десяти метрах он уже сливается в сплошное молоко… И так — до самого горизонта. Белое лицо. Испуганные глаза. Крупно. Парень. Без шапки. Бежит изо всех сил. Спотыкается. Падает. Но продолжает бежать. Изо рта — клубы пара. Он в расфокусе — размытое лицо и часть туловища на переднем плане. На заднем — черный снегоход. На нем черная фигура в черной хоккейной маске целится из ружья в бегущего… БАХ!!! Мимо. Погоня. Три снегохода. По двое преследователей в масках на каждом. Один — за рулём, один — стрелок с ружьём. Бегущий в отчаянии, но не останавливается. Вихри снега из-под скоростных механизмов. Фонтаны снега в том месте, куда угодили пули. Преследователи всё ближе. Крупно: хищные прорези на черных хоккейных масках. Тишина. Урчат моторы снегоходов. Сумасшедшие злобные хоккеисты осматриваются по сторонам. Ездят кругами: парень пропал. Следов не видно. Преследователи поводят стволами из стороны в сторону: пусто. Снегоходы срываются с места и исчезают из кадра.
Резкий отъезд. Видно, что место, где только что были снегоходы, — край обрыва. Здесь видна маленькая фигурка человека, вцепившаяся в стену. Резкий наезд. Это парень. Он вынул ремень из своих джинсов и, перекинув его через куст, растущий прямо на отвесной стене обрыва, таким образом и висит. Крупный наезд на бляху ремня. Надпись на бляхе «LEWI’S». Отъезд: довольное лицо парня на фоне стены. Титры.
Титры дублируются низким мужским голосом; таким, чтобы потребители желудком чувствовали: я хочу LEWI’S…
— А? — Ярик достает пакетик и смешивает его содержимое с табаком из выпотрошенной минуту назад сигареты.
— Неплохо, — Юра шуршит папиросной бумагой, заворачивая в неё полученную смесь, — только при чём тут «Ливайс»? Был бы в городе их фирменный магазин? Тогда да… А так…
— Ой, да ёп’тыть. Главное — идея. А идея есть. Северный вариант: снегоходы…, снег опять же… Экстрим, насилие, хэппи энд.
Ярик склеивает языком самокрутку, прикуривает и, затянувшись дымом, говорит сдавленно: «Если что — продам «Коламбии» или «Пепси».
— Будет висеть на одной руке, а в другой держать бутылку? — Юра берёт самокрутку и тоже вдыхает дым.
— Банку. Бутылка — отстой… Вот банка — да-а, 0,33 ёмкостью… Её снимать прикольней. В «неспизамерзнешь» тоже банки снимали.
«НЕ СПИ, ЗАМЕРЗНЕШЬ» — видеоролик, снятый когда-то Яриком. Ярик работает режиссёром на местном телевидении и создаёт то, что сам называет «зашибенная пердула». Ролик «НЕ СПИ, ЗАМЕРЗНЕШЬ» выглядел так: мужик, присевший на небольшой заборчик, пьет пиво, банку за банкой: две, три, четыре… В конце концов у его ног валяется штук десять пустых ёмкостей. Сам мужик, нахохлившись и захрапев, засыпает, сидя на заборчике, и в конце концов падает. Общий план. Мужик, припорошенный снегом, похрапывает. В верхнем правом углу температура: —40ºС. Надпись: «НЕ СПИ», двухсекундная пауза, — «ЗАМЕРЗНЕШЬ».
