Денис Гуцко - Покемонов день
– Заткни бибикалку, урод!
Придется потерпеть, подумал я. Зато прокатимся с ветерком.
– Быстро доберемся?
Вместо ответа водитель включил радио. Передавали рекламу, но он почему-то поленился поменять волну.
Все. Еду.
Интересно, я на него очень похож? Ведь я не особенно похож на маму.
За окном мелькнул изгиб арки тоннеля, округлый, сверкнувший металлическим ободом, совсем как Сонино ведро. Плеснул мраком и исчез позади. Перед глазами поплыли улыбающиеся котята. Они скользнули над рваным силуэтом аллеи, обегающей площадь, упали и вынырнули возле черной «девятки». Не отрываясь, вслед за ней бросились под желтый глаз светофора. Переваливаясь с боку на бок и упруго подрагивая хвостиками – совсем как делают взрослые коты, когда метят территорию – они поравнялись с моим окном и сверкнули мне в лицо такими же крупными, яркими, как у светофора, глазами. Веселые. Мертвые.
Машина сбавила скорость и притормозила возле фонарного столба, от которого тут же отделилась мужская фигура и направилась к задней двери. Водитель обернулся назад в ожидании, когда откроется дверь.
– Кореша подберем, – сказал он, выключив радио, и в заливающем салон свете фонаря я рассмотрел его. Парень был основательно обкурен. Мы смотрели друг на друга, и вдруг он начал давиться от смеха. Задняя дверь открылась.
Возможно, я успел бы выпрыгнуть. Но сумка лежала на коленях, я сидел, глубоко ввалившись в сиденье. Я выпрямился, схватился за ручку двери. Но она оказалась заклеена скотчем. Мы понеслись дальше. Сзади меня игриво похлопали по плечам.
– Ну здравствуй, покемон.
Они расхохотались. Сегодня всем вокруг было смешно. Такой уж день. Он начался с улыбающихся мертвых котят.
Протянутые сзади руки так и остались лежать на моих плечах, похлопывая их и пожимая. Я еще помнил запах коньяка на кухне у Марии. И вдруг вот это. Разве бывает – так?
«Девятка» ревела, набирая ход.
Во мне, перебирая внутренности, как четки, шарил страх.
– А ты даже похож! Ну-ка, в профиль? Вылитый покемон!
Страх оказался слишком большим. Вытеснил меня. Выставил взашей и стал хозяином.
– Похож, в натуре похож! – водитель заколотил кулаком по рулю.
Я, кажется, бормотал что-то вроде: «Что вам нужно? Возьмите деньги», – даже вынул бумажник из кармана и держал его перед собой, будто он мог меня защитить.
– Покемоша, помолчи. Прошу тебя.
Я замолчал, зажав в руке бумажник и повторяя про себя как заклятье: возьмут деньги, возьмут деньги и отпустят, отпустят, возьмут деньги и отпустят.
Как слепые писают?
Медсестра позвала меня погромче. Она решила, что я сплю. Нет, говорить я не буду. Попробовал даже – напряг гортань и пошевелил языком во рту, примериваясь, каково это будет – слепить несколько слов. Нет, сегодня это невозможно. Да и ни к чему. Говорить не буду. На глазах какие-то тампоны. Глаза очень болят. В них всыпали иголок. Вот если бы попросить, чтобы сделали что-нибудь с глазной болью. Придет добрый доктор и выключит эту боль. Но нет, даже ради этого не заговорю. А на глазах тампоны. Влажные и теплые. Наверное, их положил добрый доктор, чтобы мне стало легче. Медсестра позвала меня еще раз, и в голосе ее звучал некоторый упрек. Я поднял руку в надежде, что она заметит. Но она не заметила – сказала: «Ну, как хочешь. Капельницу будем ставить».
Наверное, возится с металлической мачтой, с которой свисает длиннющая жилка капельницы. Сейчас сколет мою настоящую, тугую и нежную, вену, с этой пластиковой, холодной, свободно болтающейся в воздухе. Потом придется бежать в туалет и мочиться на звук. Потому что глаза болят совсем уж невыносимо, когда их открываешь. Поэтому на слух: булькает – значит, в цель; шлепает – значит, на кафель. Я вдруг подумал, что у слепых, должно быть, вонючие туалеты. Или они писают сидя, слепые?
Гоша и Владимир Николаевич
По лицу не били.
Сильно били в живот – куражась, набегая шагов с десяти, то раскручивая руку перед ударом, как это делают в кинокомедиях, то издавая пронзительные вопли. Гоша улюлюкал на разный лад, Владимир Николаевич кричал «поберегись!» или «прикрой, атакую!».
Вытащив меня из машины, они первым делом представились.
– Гоша, – это водитель.
– Владимир Николаевич, – важно поклонился второй.
Они переглянулись, и Гоша улыбнулся во весь рот: «Владимир Николаевич? Ну-ну».
– Поздравляем, – сказал Владимир Николаевич. – С Днем покемона.
И сунул мне в нагрудный карман куртки букетик пластиковых цветов.
Оба были чуть младше меня. Лет по двадцать пять, наверное. Гоша выглядел помассивней Владимира Николаевича.
Мне велели раздеться догола.
Я так и держал перед собой бумажник.
– Вот, возьмите, – говорил я, тыкая бумажником то в одного, то в другого. – Там пять тысяч… может, чуть больше. Я только паспорт заберу.
– Достал!
Гоша вырвал у меня бумажник и бросил на бетонный пол. Он нервно прошелся взад-вперед позади Владимира Николаевича, уперев руки в поясницу. Остановился, и они, стоя бок о бок, внимательно меня осмотрели.
– Ну что ж, – вздохнул Владимир Николаевич. – Приступим к процедурам.
Меня подтащили спиной к одному из столбов, что параллельными рядами уходили вглубь помещения. Заломили руки за спину и завели их за столб. В запястья впились холодные железки – наручники.
Избивая меня, они время от времени требовали:
– Говори: «Я – покемон».
– Что вам нужно? – спрашивал я, когда мне давали перевести дыхание – а дальше не знал, что говорить, даже когда в легких хватало воздуха.
Деньги им были не нужны. Только одно – чтобы я назвался покемоном.
– Блядь! – Гоша поднял с пола обломок кирпича. – Чего тебе не понятно? Ты что, до утра нас тут будешь мурыжить?
– Что вам…
Тут я получил удар кирпичом в печень.
Когда я пришел в себя и перестал блевать, было уже все равно. «Конечно, я покемон», – подумал я равнодушно. Хотелось одного: остаться живым, целым. Я стоял на коленях, вывернутые запястья ломило.
Гоша и Владимир Николаевич курили. Гоша сидел поодаль на деревянном ящике. Из открытой двери «девятки», втиснутой напротив меня мордой промеж столбов, лилась медленная музыка. Гоша кивнул в мою сторону – мол, смотри, очухался.
– Понимаешь, покемон, ты сам все осложняешь, – Владимир Николаевич вздохнул. – Вот зачем тебе эти сложности? Будь ты нормальным покемоном, делай что говорят. Правда? – он оглянулся на Гошу.
Гоша кивнул.
– Ну вот. А ты зачем-то выделываешься, время тянешь.
Пока они докуривали, я смотрел по сторонам. Так было легче. Чтобы не смотреть на них. Было похоже на заброшенную стройку. Бетонная коробка с единственной стеной – слева, там, где не просвечивал лунный свет. Глухой потолок с прямоугольной дырой возле стены, в дыру прячется лестница без перил. Разбросанные кирпичи, куски арматуры. За крайним рядом столбов, там, где заканчивался фундамент, из земли торчала огромная, с человеческий рост, покрышка.
– Созрел, нет?
Дождавшись, когда я отдам им мобильный и разденусь, они пинками отфутболили мою одежду в сторону. Телефон Гоша звонко разбил об пол.
– Вылитый, – удовлетворенно сказал Гоша. – Н-ну в-вылитый.
Их все не устраивало, как покемон ходит и говорит: «Привет, я покемон. Я ручной».
– Ты что-нибудь можешь с голосом сделать? Как неживой!
Владимир Николаевич то и дело подскакивал и принимался показывать, как нужно пройти на прямых ногах, как прищуриться, когда говоришь. Ступни больно кололи осколки бетона и кирпича.
– Я покемон. Я ручной.
– А «привет»?! Где «привет»?! На исходную!
– Привет, я покемон. Я ручной.
– Гоша, покажи.
– Да у меня плохо получается… Ну ладно, попробую, – нехотя соглашался Гоша. – Смотри, сука.
Отбитые внутренности полыхали. В правом боку сильно кололо. «Отбили мне все, – думал кто-то, мешавший покемону сосредоточиться. – Все отбили».
– Не мельтеши!
«Для чего это?»
– Как будто спина у тебя не гнется. Может, тебе по спине наддать, а?
Но нет, больше не трогали. Просто они подходили к делу скрупулезно.
– Вот-вот, так и иди.
Наконец они остались довольны, как покемон ходит и говорит.
Теперь, когда у них был настоящий ручной покемон, настало время заняться тем, ради чего все было затеяно.
Закурили, задумчиво глядя в единственную стену, густо темневшую в глубине. Из глаз покемона выкатились слезы.
– Ну, покемон, смотри, – сказал Владимир Николаевич, – подведешь, мы тебе все потроха наизнанку вывернем. Понял?
Покемон кивнул.
– Ты что, язык проглотил? – Гоша шагнул вперед, подбирая на ходу кирпич.
– Понял, – сказал Покемон.
Гоша и Владимир Николаевич сделали еще по несколько затяжек. Лица их стали лирическими. В это трудно было поверить, и покемон сначала не поверил.
Всмотрелся в эти лица, совсем недавно тупые и жестокие, убедился: эти двое были чем-то растроганы.
