Джон Кинг - Фабрика футбола
ВЫЕЗД В ТОТТЕНХЭМ
Ровно одиннадцать, и мы на Кингз Кроссе, стоим у стойки в нашем традиционном питейном месте в Северном Лондоне. Город уже проснулся, и паб заполнен вполне пристойным народцем. Я поцеживаю свою пинту. Не спешу – торопиться некуда. Марк ограничился апельсиновым соком, а Род держит бутылку лёгкого эля. Харрис – у двери, наблюдает за входящими, смотрит, кто есть кто. Его регулярная фирма – наготове, и тут уже подтягиваются небольшие звенья со всего запада и юга. Мы – эксклюзив. Тут нет места частично вовлеченным. Хозяину паба кажется, что пришло Рождество – всё верно, он оказался в нужном месте в нужное время.Обычно мы используем этот паб перед игрой на севере Лондона или когда возвращаемся на Кингз Кросс с выезда на север страны. Обычное дело. Находишь ближайшее местечко, где можно спокойно собраться, и хозяин не станет звать легавых. И ты используешь этот паб, пока его не раскусят. Когда же всё-таки обнаруживаешь, что через дорогу стоит полицейский автобус, становится ясно – время менять адрес. Нам просто хочется спокойно посидеть. Мы прилично одеваемся, а военную форму и нелепые стрижки оставляем школьникам и придуркам. Надо выглядеть обычно, повседневно и смешиваться с толпой.Выезд в Тоттенхэм – это класс. У нас всегда была здоровая ненависть к «Шпорам». Они жиды и носят шапочки. Они машут Звездой Давида и заводят нас. Мы же – парни из Челси, из англосаксонских районов Западного Лондона. Средний фанат Челси, приезжающий в Тоттенхэм из Хэйза и Ханслоу, – привычен к паки и ниггерам, но пройдись по Севен Систерс Роуд: кебаб- и бейгель хаусы, один за другим. Греки, турки, жиды, арабы. Моб «Шпор» любит нас заводить, но этот процесс взаимный. Тоттенхэм всегда имел репутацию показушного. Сильвертаунские жиды. Местный эквивалент всстхэмскон докерской бедноты. По крайней мере, так говорят. Идёшь через Стамфорд Хилл и не веришь, что ты в том же городе, где есть Хаммерсмит и Эктон. У нас есть наши «пэдди» в западном Лондоне, но ничего похожего на эти жидовские гетто. Я хоть и не христианин, но всё же стою за Церковь Грёбанной Англии.Тоттенхэм опустил нас во второй дивизион в середине семидесятых, и тогда большая часть челсинского моба оказалась отрезанной от Уайт Харт Лейн перед началом игры. Внутри вспыхнул конфликт, и стычки шли по всему полю. «Шпоры» превосходили нас количественно, и, хотя Челси и показал достойную игру, они нас всё же разбили. 2:0 в пользу Тоттенхэма. Челси пошёл на дно. Но они за это до сих пор расплачиваются. Спроси любого фаната – с севера или с Лондона – все Тоттенхэм ненавидят. Мы Челси и гордимся этим. Харрис работал головой с прошлой субботы, и пока мы действуем по плану. Знаем, где найти Тоттенхэм перед матчем. Народу будет много, потому что Челси всегда сильно представлен на выезде в Тоттенхэм.Чёрный Пол – рядом с нами у стойки бара. Челсинский нигтер из Баттерси. Он живёт в квартире на десятом этаже с видом на реку, и каждое утро, когда встаёт, видит прожекторы Стамфордского Моста. Дэвид Меллор, трахавший биксу в форме Челси, – полное ничтожество, потому что Пол застукал их, обозревая окрестности со своей роскошной верхотуры. Ничего лучше быть не может. Он не дурак, Чёрный Пол. Сложен, как бетонный бункер, и работает на стройке. Никто из наших не носит цвета, потому что клубные майки – признак мудозвонства, но Пол всё же носит свою – она у него всегда под толстовкой. Ему это сходит с Рук, ибо перец он злобный и никто ему никогда не решится перечить. Росту он, наверное, 6 с половиной футов, это на босу ногу, и руки у него все в шрамах. Строит стены белому человеку.Компенсирует это тем, что трахает женщин белого человека. Доводит нас до бешенства своими рассказами о стаях блондинок, вьющихся вокруг его большого чёрного члена. Всегда одни и те же ласточки. Торчащие кверху белые волосы, в наушниках – электронный бит. Типичные девчонки из центральных районов города, принимающие экстази. К белым парням они даже не притронутся. Они смотрят на нас так, будто нас даже и сравнивать нельзя с Чёрным Полом или ниггерами из Шеппердз Буша и Брикстона. Как будто мы неполноценные и можем разочаровать. Пол, конечно, даёт им дозу спермы джунглей, но при этом он всё же челсинский ниггер – это прежде всего. Работай на Челси, и это самое главное, всё остальное не имеет значения.Мне нравится выпить, но сейчас я не спешу. Вчерашний вечер выдался спокойным. Неделька на складе была тяжкой. Вкалывать там, разумеется, тоскливо, но ничего не поделаешь, приходится, без работы не обойтись. Я знал, что наутро предстоит Тоттенхэм, поэтому решил не напиваться до чёртиков, вэял пару банок пива и весь вечер смотрел фильм про какого-то вылизанного гада-торговца недвижимостью. Он трахает всё на своём пути, колет в себя героин, пытаясь справиться со своими миллионами, но теряет бдительность – сбрасывает свой спермозаряд куда не надо и обнаруживает, что у него СПИД. Это заставляет его обратиться к своему отцу, которого он игнорировал последние пять лет, и они становятся лучшими друзьями. Парень умирает, а папаша получает наследство. Сказка о лохмотьях и мантии. Полное говно, короче. Но больше по ящику все равно ничего не было.Пиво идёт хорошо, но не имеет смысла напиваться и попадать в каталажку за матерщину на Тоттенхзм Хай Роуд. Надо вести себя разумно, когда ты ищешь драки. Напьёшься – и тебя точно забьют, плюс получишь обвинение в общественно опасном поведении. И за ругань припаяют, в случае если легавые заметят тебя в процессе. Сливки каждого клуба знают расклад и оставляют шушере обязанности по устройству шума, гама, прыжков вверх-вниз и общему осуществлению спектакля перед камерами. Это игра для дураков, Так же, как и то, во что мужики постарше снаряжаются для акции. Как будто выходят на парад в своих ботинках и форме.Мы называем их придурками, потому что весь смысл в том, чтобы слиться с толпой. Можно быть в два раза вкуснее без всяких понтов. Просто делай дело и сваливай, пока тебя не засекли. Всё дело в расчёте. Думай – потом нападай. Используй мозги. Не заводись, не буйствуй, не доводи себя до сердечного приступа. Береги себя и своё здоровье. Находи врага и вдалбливай его в бетон. Не обязательно выступать к театру действий под звуки духового оркестра. Делай всё тихо и получай тот же результат без последствий. Элементарная политика. Но обалденная. Потому что газеты и телевидение так и не уловили этого. Ты никогда не увидишь журналистов на Кенсингтон Хай Стрит, когда мы вытаскиваем скаузеров из вагонов и отделываем их так, что мало не покажется. Журналюги, все как один – на восточной трибуне, трутся плечами о состоятельных членов общества и надеются, что кто-то из политиков взглянет в их сторону, а комментаторы не сидят в квартирах с зум-камерами, когда мы устраиваем кровавую баню для джорди на том же Кингз Кроссе. Они озвучивают яркие моменты матча и кладут конверт с гонораром в карман. Нас это устраивает вполне. Кому нужна лишняя суета?Время – час дня, мы выдвигаемся. Идти прилично, вдоль по Юстон Роуд. Мы в чистом поле, но ещё немного -и уже в безопасности, сливаемся с людским потоком на северной платформе Линии Виктория – заведённые солдатики на марше, чётко по графику. Ветер стремится внутрь тоннеля, н поезд на Волтэмстоу набивается под завязку. Полно народу из Челси, едут на север. Небольшие компашки, дети и приличные граждане. Мужики постарше с наколками львов, и дедули, память которых хранит воспоминания о Бобби Тэмблинге и Джимми Гривзе так, как будто это было вчера. На борту нет никого, вроде нас, и мы замечаем несколько нервных взглядов. Никаких цветов. Никаких звуков. Мы ждём следующего поезда, прибывающего через пару минут, под пристальным взглядом камер Лондонского Метрополитена.Видеокамеры видят всё. Надо постараться, чтобы добиться эффекта, потому что на такие съёмки есть спрос. Взять хотя бы эту передачу про криминал по телику о серийном убийце, который стирал с лица земли голубых садомазохистов. Они пришли с камерами в какую-то гадюшную квартиру в восточном Лондоне. В спальне на постели было завёрнутое тело. Прошлись всюду. Даже поднялись этажом выше поговорить с бабулькой, которая сообщила, что накануне ночью жертва и ещё один парень вернулись домой вместе. Говорит, зрение у неё не орлицы, но если парень был сдвинутым, что в принципе не запрещено, то, по идее, он мог и её, голубушку, прикончить.Они просто упивались там в студии. Вся страна смотрит, как криминалисты обследуют квартиру, и кончает от удовольствия. Камера фиксирует старые упаковки из-под презервативов и пустой тюбик из-под смазки. А другая камера в метро на станции Ватерлоо фиксирует убийцу с очередным любителем очка, они едут в Патни – ещё одно убийство. Камеры обладают большой властью, но они не могут ничего остановить. Если ты одержим желанием что-то сделать, то здесь нужна сила особого рода эту страсть одолеть. А вообще тебе не обязательно попадаться только из-за того, что Лондон превратился в торговый центр под видеонаблюдением. Не обязательно – если ты соображаешь, что к чему.Второй поезд заполнен лишь наполовину, мы рассредоточиваемся и устанавливаем контроль. В вагоне, как в бане, Марк и Род прижаты к стеклу, а у Джима Барнса с потом выходит вчерашнее карри, при этом он жалуется на оттраханную им вчера какую-то свинью. Харрис в следующем вагоне. Через дверь я вижу его затылок. Чёрный Пол прислонился к стенке – глаза к потолку. Поезд набирает скорость и изгибается вместе с тоннелем. Несколько женщин понимают, что сели в стремный поезд, и вид у них явно встревоженный. Но мы – Чел си, а не грёбанный Тоттенхэм: у нас нет привычки тревожить женщин. Да, это правда, есть быдло, которое напивается и потом доставляет им неприятности, но на то они и ничтожества, спускающие свою жизнь как сперму на пол, а потом рассказывающие остальным, какие они крутые.Мы останавливаемся на Хайбери и Ислингтон и Финсбери Парк. Проверяем платформы в поисках Тоттенхэма. Если они на тропе и ищут нас, и мы наткнемся на них в метро, это их роковая ошибка. Но платформы – пусты. Финсбери Парк – территория Гунеров, но Арсенал сегодня на выезде, хотя у меня и сохранились воспоминания об этом конкретном районе. Двери закрываются, и на стёклах появляются отражения. Соседний вагон начинает петь «Шпоры едут в Освенцим», и наш вагон подхватывает. Группа подростков лет восемнадцати источает сильный запах алкоголя. Они начинают выламывать сиденье. Выхватывают нож. Один из них хватается за стоп-кран. Род говорит ему не спешить, нам ведь всем не нужно, чтобы легавые испортили субботу. Ничего против маленького хулиганья мы не имеем, когда они делают своё дело вдали от нас, но нам такое поведение не нужно. Надо иметь некие стандарты. Я бы вёл себя так же в его возрасте, но я – не в его возрасте. Сейчас это сейчас. Нет места ностальгии. Парень поступает мудро -прячет нож. Род не из тех парней, кого можно раздражать без последствий.Когда мы прибываем на Севен Систерс, платформа заполнена Челси. Вокруг шутки о том, что на первое сегодня в меню. Прачечная или кебаб-шоп. Харрис теперь впереди, остальные наши просачиваются сквозь толпу, стараясь не привлекать внимания. Тоттенхэм имеет своё преимущество -метро далеко от площадки. Надо долго идти по Тоттенхэм Хай Роуд, ч мусора просто не в состоянии нормально контролировать все маршруты движения толпы. И нам это даёт возможность делать то, что мы собрались. Толпа просачивается сквозь турникеты на улицу. Напротив, через дорогу – кебаб-хаус, и у кассы выстраивается очередь. У турникетов вылавливают зайцев, мы выходим на главную улицу. Даём работу копам. Они ощущают свою нужность.Улица заполнена транспортом, и народ бежит на автобусы, чтобы не перетруждать свои ноги. Харрис на другой стороне улицы вместе с Чёрным Полом, сзади них – один из парней из Баттерси. Рядом – Молотоголовый, толстый хрен, который совсем не может бегать, потому что слишком толстый. Он тяжко пострадал в Лидсе в прошлый сезон и считает, что не остался инвалидом только благодаря своему весу. Просто ходячая груда китовьего жира. Он у нас что-то вроде талисмана, в этом его основная роль. Он направляется к кебаб-хаусу, говорит, надо подкрепиться. Забавный парень. Добродушный, в общем. Не из тех, кто заслуживает тумаков. Лидс – совершенное дерьмо, раз отделали такого, как он. Десять на одного. Соотношение неприемлемое ни для Молотоголового, ни для любого другого бойца, нормальные люди это понимают.Тоттенхэм – полная помойка. Выбоин в асфальте и вони гораздо больше, чем в Хаммерсмите. Пенсионеры на скамейках смотрят в бескрайние просторы космоса, старая негритянка толкает впереди себя тележку с пустыми банками и картонными коробками. В воздухе – тяжёлый дух кебабного мяса, и даже нигтеры выглядят по-другому. Улицы шире. Окна заброшенных квартир забиты досками – защита от сквоттеров. Это один из тех районов, куда стекаются ребята с Севера, когда приезжают в Лондон. Дешёвое жильё. Полно строителей, предлагающих ремонт, парни пытаются заработать. Не меньше и психов, которые с радостью обеспечат выселение. Здесь надо быть осторожным. Ничто не бывает бесплатным, и ты должен сделать ближнего своего, пока он не сделал тебя. Это именно то, чего пенсионеры на скамейках не понимают. Возможно, им кто-то что-то должен, но не осталось никого, кто стал бы их крышевать. Мир изменился. Дух взаимовыручки времен войны – мертв и весь вышел, упакован и перешёл к предложившему наивысшую цену.Мы переходим улицу и следуем за Харрисом. Толпа из метро растягивается вдоль главной улицы. Мы целиком поглощены своей миссией. Крепко держимся за нашим лидером. Чёрный Пол говорит, что сегодня сделает тоттенхэмского ниггера. Страшно смешит ребят. С ним вместе – Чёрный Джон. Парень ростом пониже и манерой, заставляющей тебя нервничать. Постоянно стреляет вокруг глазами, и ты понимаешь, что в голове у него – непрерывная работа. Он показывается только на больших играх. Обычно на выездах. Пол сказал мне по секрету – Джон срубает шальные деньги на продаже крэка в Южном Лондоне. Пятьсот фунтов за пару вечеров работы в Камбервелле и Брикстоне. Иметь его рядом полезно, потому что знаешь наверняка -он всегда во всеоружии. В принципе вокруг достаточно профессиональных как-бы-ярдиз, которым не нравится, что он тусуется с белым человеком. Ему приходится фильтровать базар. Он любит ходить на Тоттенхэм и Арсенал – это даёт ему возможность разобраться со своими северными противниками или хотя бы с их братанами.Впереди улицы тусуются несколько жидов. Майки чёрно-белые, понятно: Шпоры, скауты-наблюдатели. Они сбиваются в стаю и удаляются, все как бы на понтах. Мы оглядываемся: все собрались, сходим с тротуара на дорогу. Они поворачивают за угол – мудила в самом хвосте резко исчезает, похоже, побежал. Они стараются держаться спокойно, по крайней мере в поле нашего зрения, но мы ищем их моб, и ясно, что им поручено его предупредить. Харрис Начинает двигаться быстрее, приказывая парням помоложе не спешить, успокоиться и не портить праздник. Мы подходим к углу и видим, что жиды исчезли. Теперь цель – паб в том конце улицы на следующем углу. Мы поворачиваем на право и рассредоточиваемся по дороге. Чувствуется напряжение, и в голове у меня звенит. Я ждал этого всю неделю. От скуки и рабства на складе не остаётся и следа.Часть парней начинает пинать разбитую стену, отламывая куски камней и кирпича. Харрис пытается держать операцию под контролем. Чёрный Пол раздаёт куски кирпича. Профессионал, знающий толк в своём деле. Забавно. У Рода и Марка горят глаза. В моих руках оказался кусок бетона с торчащей посередине металлической проволокой. Мы рванули вдоль улицы – и вот он, этот шум, который приходит откуда-то изнутри, всякий раз, когда ты заводишься. Никаких слов, только рык, как будто вернулся в джунгли. И вот уже кирпичи летят сквозь окна паба, и я вижу силуэты людей, стремящихся к двери. Жизненно важные секунды потеряны в нерешительности после того, как скауты вернулись с донесением. Скупые задницы – могли бы вложиться в пару мобильников.Моя рука зависает в воздухе, и я вижу, как мой бетонный шмат в потоке кирпичей прорезает окно. Резкий звук бьющегося стекла заглушает нестройный рев голосов внутри, и Тоттенхэмские бросаются к дверям, но мы уже готовы их встретить. Харрис ведёт бой на переднем крае вместе с Чёрным Полом и толпой остальных парней, вытаскивая первых жидов наружу, но вскоре они начинают давить числом, и мы рассыпаемся повсюду. Харрис копирует своего камбервельского приятеля, впечатывая одному бивню меж глаз – придется тому потрудиться с переносицей, нос явно сломан со смещением. Чёрный Пол бьёт того по яйцам, и когда он загибается, остальные парни начинают пинать его в живот и по голове, и в конце концов загоняют его под припаркованную машину.Род атакует какого-то придурочного кекса в футболке с цветами Тоттенхэма. Мы, плечом к плечу друг к другу, дубасим ниггера по морде, я чувствую боль в костяшках – плохо его задел, пытаюсь дать ему по яйцам, но Марк меня опережает, мы оказываемся на позиции у входа в паб, жиды пытаются протолкнуться у дверей, но у нас есть стратегия, и в этот раз я делаю какого-то мужика, он валится спиной на стену, Челси прижимает, он плавно опускается на тротуар, чьи-то ноги задевают его голову и на какое-то мгновенье я успеваю заметить блеск в его глазах, он пытается спастись, паникует, крах, но тут Шпоры начинают вываливать на улицу, потому что кто-то запустил слезоточивый газ внутрь паба и мы отходим, потому что от газа начинаешь давиться и чувствуешь, что ты задыхаешься.Дорога разветвляется, и мы подаемся назад, те из нас, кто поближе к передовой, – трут глаза, окна паба разбиты, все до одного, остались только длинные осколки вдоль рам, в воздухе летит пинта, задевает голову Марка, брызжет кровь, стекая по рубашке на джинсы, жиды получают в конце концов по заслугам, несколько козлов отдыхают на тротуаре, другие помогают им уйти – они полуидут-полуползут, а мы вновь готовимся к атаке, шум усиливается, энергию, сдержанную газом, нужно выплеснуть, и поэтому стёкла машин бьются под ударами ног, и тут вперед бросается здоровенный бивень ирландского вида с рыжими волосами и мертвенно-бледной кожей, и с ним ииггер, в руках которого мачете и, конечно, никто не станет связываться с этим чудаком, когда наш единственный аргумент – это кирпичи. Пол старается спасти лицо, увёртывается, валит его с ног, и наш моб наваливается на гада, запинывая его до полного отстоя, мстя за испытанный страх – голова па копье – все мы читаем газеты, знаем, что происходит, и я испытываю сплошной восторг, пиная ублюдка – он это заслужил – пинаю в голову, в живот, по яйцам, всюду, куда можно достать – посреди разбитых машин в этой северо-лондонской трущобе.Теперь стенка на стенку, новое столкновение, на этот раз менее беспредельное, запах беды в воздухе, удары рукой и пинки, появляется пара перьев, блестящих на послеполуденном солнце, искры серебряного страха, заставляющего тебя отступиться, народ сбивается в единую толпу и делает нарушителя. Вот Мартин Хау – вышел пару недель назад, отсидел четыре месяца за то, что поддал чуваку, который его подрезал на светофоре; у него течёт кровь с ноги, хряка подкололи Шпоры, всё замедляется, мы держим наши позиции, и вот я захожу на крикуна, орущего оскорбления, он пытается дать мне по голове, но мажет, я упражняюсь в кунфу, он достаточно низкий, и челюсть его отвисает. Марк продолжает, обрабатывает его коленку в стиле кик-боксера. Род знает, что делать, и использует каратэ, чтобы оставить ему след на горле, бедолага распластан среди толпы и давится своими словами.Баталия движется вдоль по улице, паб – пуст, испуганные лица за занавесками. Засранная улица с разбитыми каменными оградами и запущенными палисадниками. Горы гниющего мусора, которые никто не убирает. Ржавеющие остовы велосипедов на тротуарах. Район пахнет карри и останками коленного вала. Бледные дети на крыльце делают в штаны от страха, и ты не можешь не чувствовать себя виноватым перед ними, потому что когда ты маленький – такие вещи вредны, особенно, когда у тебя нормальная семья -папа и мама, идущие в спальню затемно, но всяко – однажды они столкнутся с этим, чему-то научатся, и в конце концов – мы все по любому прошли через это дерьмо.Вдалеке орут сирены, и мы вбиваем противника в землю одного за другим, зная направление их движения. Звук заставляет нас отступить к главной улице, и вот – полицейский автобус сияет синей угрозой, кирпич вплывает ему в лобовое стекло, открывается задняя дверь, и легавые бросаются на разборку. Они при аргументах, и Тоттенхэм рассыпается по прилегающим улицам. Я оглядываюсь, Марк держит голову под контролем, рядом с ним Род, я с Харрисом и его командой, смотрю, что там впереди, дальше по улице. Пока только один автобус, и копы оценивают ситуацию, не переставая при этом разбираться с парнишкой поблизости, по ходу разбивая ему череп дубинкой. Один из этих козлов, мудак с нашивками, бьёт паренька головой о боковину автобуса, другой – пинает, разбивает ему губу дубинкой, орёт, голос сливается с сиреной: ёбаное человеческое отребье. Как-то понял, что мы Челси.Остальные копы распределяются и пытаются оприходовать молодой элемент, но понимают, что проебали ситуацию, мы группируемся, и педрнлам пришёл конец. Мне хочется ржать и орать, потому что вот он – Тоттсихэм. Засранная пердь и мусора не устанавливают камеры в районах бедняков. Их единственный интерес – это защита богатств Сити и богатых козлов в Хампстеде и Кенсингтоне. Хрен с этим местным дерьмом. Какие могут быть камеры так далеко от площадки. Не дождётесь. Легавые явно в меньшинстве, раздражающий фактор видеозаписи – отсутствует. На дороге пробка, и видно мигалки на том конце улицы – проезд заблокирован автобусами. Лучше не бывает.Пара секунд – затишья – и исход предрешён. Мы бежим к воронку, и копы делают в штаны. Даже сержант оставляет парнишку в покое. Мальчонка бормочет что-то в асфальт. У них у всех закрыты номера, поэтому нет никакой возможности их потом опознать, и ты знаешь, что любая жалоба на жестокость полиции ни к чему не приведёт. Они обожают футбольных фанатов, потому что знают – с нами можно делать, что хочешь. Мы хуже негров, потому что ни один политик не вступится за белого хулигана вроде нас. А мы и не хотим их помощи. Мы твёрдо стоим на ногах. И у нас нет лёгкого укрытия. Ни один лейбористский совет пас не защищает, потому что мы – этническое меньшинство, выброшенное системой. И ни один консервативный член правительства не поддержит нашу рыночную свободу убивать и быть убитыми. Копы – гной земли. Они – говно природного цикла. Ниже негров, паки, жидов, и т.д и т.н., потому что тс по крайней мере не прячутся за форму. Ты, конечно, глумишься над бедолагами время от времени, но всяко разно -некое уважение к ним остаётся.А легавые? Оставим. Эти суки – у нас в поле зрения. Мы налегаем, и козлам нет пощады. Особенно достаётся сержанту за его нашивки и большой рот, и за то, что бил парнишку. Каким-то образом он – злейший из врагов, потому что в форме, и он – власть, а нас учили уважать форму и верить в справедливость. Он орёт и медленно валится на землю, Чёрный Пол тянет его к себе, и парни из моба Баттерси начинают пинать его по очереди. Его глаза в синяках и закрыты. Из носа течёт кровь. Голова опрокидывается назад, осколки стекла снимают скальп. Он получает своё, и мы так осатанели, что можем легко забить его до смерти.Сирены всё громче, и воронки выруливают на тротуар. Мы отходим. На Севен Систерс подъехал поезд, и очередная толпа вываливает в город. Большинство – футбольные фанаты, ненавидящие насилие. Им достаточно спеть и выпить. Мы – злобные черти в их глазах и поэтому – в центре внимания. Мы разбиваемся и оставляем забитых копов. Их коллеги вылазят из автобусов и блокируют дорогу. Несколько копов подходят к своим раненым, остальные вваливаются в толпу, сошедшую с поезда. Они фиксируют первых попавшихся им парниш и накидываются на них. Мы оглядываемся и видим, как они молотят нескольких пацанов у автобусной остановки, синяк за синяком, женщина-негритянка кричит им прекратить – ведь они ничего не сделали. Один коп поворачивается и выключает её одним ударом. Обзывает ее ёбаной блядью.Легавые просто теряют голову, и вот на улице уже пара тысяч людей, ребята не выдерживают и начинают отбиваться, копы начинают защищаться, вот так и начинаются беспорядки. Нужно всего лишь десяток парней, чтобы всё заварить, мусора же тупы как пробки и лупасят всех подряд. Над нами вертолёт – и улица начинает заполняться копами. Они вытащили щиты и пытаются сформировать баррикаду, в то время как Челси начинают продвигаться, занимая район действий, в бой вступает молодёжь и старики. Красота. Лучший способ провести выходные. Несколько бутылок отлетают от щитов. Группа захвата выскакивает время от времени, чтобы выхватить пацанов, похожих на фанатов, но на самом деле – парни совершенно случайные. Мы впереди от остальной группы и пытаемся выявить жидов среди зевак, но делаем это скорее по привычке.Вдоль улицы стоит народ и наблюдает за битвой. Всё это превратилось в лёгкое противостояние – толпа поёт и бьёт стёкла случайных машин. Народ упустил стрёмный момент, и теперь всё превратилось в шоу. Просто способ припугнуть Шпор. Дать им слегка просраться. Марк и Род догоняют нас, и мы направляемся к стадиону. Я чувствую себя счастливым. Тело дрожит от возбуждения. Забавно, но это так. Это лучше секса и лучше, чем превышение скорости. Голова Марка – полная катастрофа, но кровь уже не течёт. Мои костяшки посинели, а в глазах Рода – блеск безумия. Мы сливаемся с толпой в надежде пройти на площадку. Внутри уже слышно жужжание толпы. Мы слышим повторяющийся гимн ЧЕЛСИ. Вот она – настоящая радость жизни. Тоттенхэм, выезд. Лучше не бывает.
