Сергей Карамов - Ностальгия
– Это проверим, – сухо сказал незнакомец, вертя в руках маузер.
– А вас как звать? – спросила Мария.
Мария продолжала стоять, а рядом с ней стояли люди в масках с автоматами.
– Зверев, – ответил незнакомец в штатском.
– Подходящая фамилия для такого, – произнес насмешливо Андрей.
– Что-о? Это кто здесь вякает? – Зверев заорал и его маленькие круглые глазки впились в Андрея, словно пиявки в тело.
Зверев подошел к Андрею и приказал, толкнув его ногой:
– Ну, ты, встать!
Андрей не спеша встал, стараясь не смотреть на Зверева.
– Имя, фамилия? – спросил Зверев Андрея.
– Андрей.
– Имя и фамилия!
– Андрей Петрович Воронцов, – с достоинством ответил Андрей.
– Записал? – Зверев обратился к одному в маске. – Проверить надо, что это за птица такая… Вишь, одет, как голубой.
– Я попросил бы вас…
– Что-о? Приказываю здесь только я! – заорал Зверев, вытаскивая пистолет из кобуры.
Однако, несмотря на крик Зверева и дуло пистолета возле своего лица, Андрей спокойно продолжал:
– Я попросил бы вас меня не оскорблять! И не тыкать никому из нас. Мы сидели в ресторане, а вы ворвались и…
– И что дальше? – усмехнулся Зверев, усаживаясь на стул.
– А вы ворвались с шумом, угрозами.
Зверев махнул рукой, положил пистолет в кобуру и посмотрел на Марию:
– Ты, просто Мария, иди ко мне.
– Зачем?
– Тебе сказано: иди!
Мария пожала плечами, медленно подошла к Звереву.
– Держи свой маузер, – Зверев протянул ей маузер.
– Зачем он мне? – не поняла Мария.
– А ты выстрели из него.
– Но зачем?
– Что за шуточки, Зверев? – не выдержал Андрей, краснея от злости.
– Просто Мария утверждает, что маузер ее – бутафорское оружие, – объяснил Зверев, – вот пусть она и выстрелит из него.
– Зачем? – Мария недоумевала и не брала из рук Зверева маузер.
– А он просто издевается над дамой, – заключил Андрей.
– Что-о? – взорвался Зверев. – Я издеваюсь? Я офицер…
– И какой же вы офицер? – поинтересовался Андрей. – Какого рода войск? Тайных, возможно?
– Что-о?
– Да-да, тайных дел мастер? Из секретной службы? – усмехнулся Андрей.
Вася привстал, начал дергать Андрея за брюки, чтобы тот замолк, но это было напрасно: раз Андрей начал говорить, его никто и ничто не остановит.
– Возможно, – процедил сквозь зубы Зверев, – что из того?
– Ясненько, – также продолжал Андрей, – СС. Сокращенно.
– Что-о?
– Секретная служба, – пояснил Андрей.
Наступила гнетущая пауза, во время которой Зверев буравил своими хищными глазами Андрея, который изо всех сил старался оставаться спокойным и невозмутимым.
– Я работаю в органах, да, – холодно произнес Зверев, не сводя глаз с Андрея, – но это не значит, что можно издеваться надо мной.
– Вовсе нет! Какая тут издевка, – сказал спокойно Андрей, – я только догадался, что вы работаете в секретной службе.
– Ладно, – сказал Зверев, озираясь по сторонам, – а где тут дирекция?
– Дирекция есть, – сразу ответила Мария, – только, как видно, боится выходить.
– Неужели? А мы попросим сюда директора!
Кивком головы Зверев приказал своим людям в масках поискать директора ресторана.
– Пока ищут директора, – произнес Зверев, – мы поиграем в смертельное шоу.
– Шоу? – удивился Андрей.
– Вот именно, – продолжал Зверев. – Кто из вас возьмется выстрелить из так называемого бутафорского оружия: просто Мария или Андрей?
– Шуточки вместо дела, – отрезал Андрей.
– Вместо дела? А ты, молодой человек, если хочешь защитить даму, которую впервые видишь в ресторане, сам возьми и выстрели из маузера, – предложил Зверев, протягивая маузер Андрею.
– Зачем вы так? – не выдержала Мария, делая шаг в сторону Зверева.
– Ой, неужели просто Мария хочет сама стреляться из маузера? – всплеснул руками Зверев. – На, держи свой маузер. Посмеши всех нас.
– Безобразие! – воскликнул Андрей, выдергивая маузер из рук Зверева. – Я сам выстрелю из него.
Зверев захлопал, расплываясь в улыбке:
– Вот и ладушки… Вот и хорошо-то как! Ну, Андрей, стреляй.
– Анд… Андрей, не… надо! – выкрикнул Вася, заикаясь.
Андрей вздохнул, прикрыл на минуту глаза, поднял маузер вверх и выстрелил в воздух. После выстрела, который прозвучал почти, как настоящий, Зверев вновь захлопал Андрею и обратился к нему с улыбкой:
– Безумству храбрых поем мы песню! Молодец, в воздух выстрелил.
– Я попросил бы вас не тыкать мне, – вспыхнул Андрей, протягивая маузер Звереву.
– Ой, не тыкать? Ладненько, – согласился Зверев, не беря маузер. – Но наше шоу только начинается!
– Не понял…
– Да, вы совершенно правы, – кивнул Зверев, издевательски глядя на Андрея. – Наше шоу только начинается. Теперь надо теперь стрелять не в воздух.
– Он выстрелил, что же вы еще хотите от нас? – закричала Мария. – Отпустите нас! Мы ни в чем не виноваты!
– Ой ли? Не виноваты? Был бы человек, а вина его всегда найдется, – ответил Зверев, закуривая. – Так, директора ко мне!
К Звереву люди в масках подвели пожилого директора ресторана в сером костюме.
– Это кто ж таков? – спросил Зверев.
– Я – директор, – ответил тихо пожилой человек, морщась от боли – двое в масках вытянули руки директора за спину и он стоял согнутым.
– Ты точно директор?
– Да, только очень больно…
– Чего тебе больно? – издевался Зверев, улыбаясь. – Мы все на работе, при исполнении…
– Я понимаю, только… только руки мне крутят… – прохрипел директор.
– Ладно, отпустите его, – распорядился Зверев.
Двое в масках отпустили директора, он шумно вздохнул, тяжело дыша.
– Итак, ты директор, а как тебя зовут?
– А-а… Моисей Бори…
– Ладно, Моисей, – грубо оборвал директора Зверев, – и почему у тебя стреляют?
– Как это стреляют? У нас было театральное представление…
– Да неужели? Театральное?
– Именно так, у нас…
– Ладно, а оружие бутафорское? – продолжал Зверев.
– Да. А вы из-за этого к нам явились? – спросил некстати директор, боязливо поглядывая на Зверева.
– Что-о? Вопросы здесь задаю только я! – рявкнул Зверев. – Ты можешь это подтвердить, что оружие бутафорское?
– Да, бута…
– А если я попрошу тебя выстрелить из этого бутафорского оружия?
– Но, кажется, уже стреляли…
– Моисей, ты ведь неглупый человечек, так? – Зверев пустил сигаретный дым в тоскливое лицо директора.
– Так…
– И понимаешь, что неспроста мы здесь?
– Так…
– И знаешь, кто мы?
– Ну, не знаю, но догадываюсь…
– Из СС они, – уточнил Андрей, не выдержав.
– Помолчи ты! – крикнул Зверев, даже не смотря в сторону Андрея. – Ну, что, Моисей, понимаешь ты меня?
– Я-то всё всегда понимаю, только не пойму никак, почему меня на старости лет надо так пытать и мне тыкать? – спросил, плача, директор.
– Ой, какие тут все вежливые! Как они любят уважение к своим персонам! – всплеснул руками Зверев. – Ладно, Моисей… как там тебя дальше?
– Моисей Борисович.
– Вот именно, Борисович, понимаешь, что неспроста мы здесь? С автоматами?
– Понимаю.
– А раз понимаешь, что ответь, как директор, почему здесь в твоем ресторане стрельба?
– У нас театральное представление…
– То уж слышал, твоя… черт, ваша просто Мария мне то поведала, – продолжал Зверев с кисло-надменным выражением лица. – Но вот нам нужны твои бухгалтерские документы, вся отчетность за год, еще сведения об имеющемся оружии в твоем…
тьфу, вашем ресторане.
– Но ведь проверка ресторана была уже месяц назад, – попытался возразить Моисей Борисович.
– Чего? Ты скрываешь от органов документы?
– Нет, я не скрываю, но…
– И что же можешь возразить нам?
– Ничего я не возражаю… Я просто отвечаю вам на вопросы, – пробормотал Моисей Борисович, – отчет в налоговую сдали уже…
– Неужели?
– Да, всё проверили…
– Как это прекрасненько, когда налоговая получила очередную взятку и ушла с миром, – усмехнулся Зверев.
– Ну, зачем вы так…
– Был бы человек, а его вина всегда найдется, – повторил свое изречение Зверев.
– Как вы цинично говорите…
– Ладно, – смилостивился Зверев, – не буду долго тебя, тьфу, вас пытать! Вот возьми свой маузер и выстрели в себя.
– Но это не мой маузер, у меня нет никакого оружия…
– Никакого?
– Да, никогда у меня не было оружия, я…
– Тогда возьми вот этот маузер, который был в этом ресторане, и который, как утверждает твоя просто Мария, бутафорский.
– Зачем?
На Моисея Борисовича было жалко смотреть: он стоял, тяжело дыша, покрасневший и потный от волнения, потирая руки от боли.
– А затем, что надо тебе доказать, что оружие бутафорское.
– И как это мне доказать?
– А выстрели из него в себя, приказал Зверев.
После долгой паузы Моисей Борисович затрясся, осознав, что его ожидает; конечно, он понимал, что выстрел из маузера его не убьет, но все равно приказ наглого и циничного Зверева ему показался чудовищным, а еще появилась за грудиной давящая и острая боль, проникающая в левую лопатку, левое предплечье, после чего Моисей Борисович совсем не мог ни о чем думать, только желая укрыться от всех и лечь в постель…
