Люси Невилл - О, Мексика! Любовь и приключения в Мехико
Наутро я проснулась с ощущением легкого похмелья и взглянула в свой список задач. «Найти работу». Дальше тянуть с этим было уже некуда. На четыре тысячи песо, которые лежали у меня в банке – что составляло около четырехсот австралийских долларов, – я рассчитывала прожить еще около десяти дней.
Я купила утреннюю газету и пробежала глазами объявления о работе. Пошла в ближайшее интернет-кафе и поискала информацию в Сети. Оттуда разослала несколько десятков писем со своим весьма приукрашенным резюме. Вернувшись в кафе вечером, обнаружила ответ на резюме из языковой школы под названием «Пятая авеню».
На другой день я отправилась на собеседование. Три последних месяца моя одежда пролежала запихнутой в чемодан и уже начала отдавать плесенью. Утюга у меня не было. У Бакса – тоже. Мои от природы русые волосы были выкрашены в черный цвет, но уже начали приобретать светло-оранжевый оттенок, да еще и отросшие светлые корни, которые по контрасту казались серыми. На месте моего потенциального работодателя я бы сама себя на работу не взяла.
Но собеседование оказалось менее трудным, чем я думала.
— Я из Австралии, – сообщила я.
— А бы там говорите английский?
— Да.
— Корошо, потому что мы нанимаем только носителей языка. А теперь давайте я расскажу бам о наша компания.
Это что, значит, он берет меня на работу? Видимо, да. Мне предстояло ходить на обучающие занятия, начиная со следующей недели, а приступить к работе следовало через несколько недель. Еще с одной задачей покончено. Теперь я переключилась на поиски жилья.
Я купила карту города. Шестнадцать delegaciones, в каждом из которых сотни colonias, или районов. Панчито уже предложил мне пожить в доме у его родных, в одной комнате с его тетей и тремя племянниками:
— Я рассказывал им про тебя. Всего тридцать пять песо в неделю. Моя бабушка в жизни не видела иностранцев.
Но я отказалась, потому что даже не нашла этой колонии – Сьюдад-Неса – на карте: дело в том, что на самом деле она находится в другом штате.
— Сколько времени уходит на дорогу отсюда туда? – спросила я.
— Около двух часов.
— Спасибо, Панчито, но я бы предпочла жить поближе к работе, – объяснила я.
Работать мне предстояло в пригороде под названием Поланко. Бакс, однако, проинформировал меня о том, что это элитный район города и, как и во всех элитных районах, там скучно, стерильно и дорого.
Я просмотрела в газете раздел «Аренда жилья»: Икстапалапа, Сочимилько, Милпалта, Чапультепек – действительно, Сентро-Историко был единственным безопасным для жизни местом. Одно объявление привлекло мое внимание. «Сдается, Сентро-Историко, улица Република-де-Боливиа, 500 песо в месяц». То есть всего пятьдесят баксов. По мере того как я шла, миновав собор, все дальше на север, мне попадались все более ветхие здания. Бездомные животные выглядывали из-за груд мусора; полуразрушенные каменные стены были покрыты граффити. Наконец я пересекла небольшую площадь, на которой компания подростков, похоже, нюхала клей. Должно быть, это была площадь Санто-Доминго. Комната сдавалась здесь – «Rentar depa». Я постучала в дверь, обдумывая в уме испанские фразы. Мне открыла сгорбленная пожилая женщина.
– ¿Disculpe, está rentando un departamento?[4]
Вид, однако, у женщины был потрясенный.
— Вы не здешняя? – спросила она.
— Нет.
Она провела меня через поросший мхом дворик. В углу спала кошка с котятами. В комнате, которую она мне показала, ничего не было. Высокий потолок, вид на площадь. Окна были разбиты, а пол усеян осколками стекла. С крыши свисали электрические провода. Электричества нет, воды – тоже, предупредила женщина. И хотя пост апокалиптический вид комнаты произвел на меня впечатление, с практической точки зрения она меня не устраивала.
Когда я возвращалась обратно через площадь, то заметила, что подростки окружили какого-то взрослого и приставили что-что к его горлу. Что я могла сделать? Ничего. Сердце колотилось у меня в груди, я ускорила шаг, и тут начался ливень. Сточные воды понесли мусор по улицам. Крыса, спасаясь от потопа, забралась на обломок бревна. Вернувшись к собору, я попыталась рассказать об увиденном одному из полицейских в голубой форме.
— Санто-Доминго? – рассмеялся он. – Это не мой район.
Я должна была расширить зону своих поисков. Так началась моя ежедневная охота за квартирой. Каждый день я покупала газету и обводила в кружок все предложения, которые я могла себе позволить на свое жалованье, а потом пыталась выяснить расположение района на карте. Если мне удавалось это сделать, тогда я звонила и договаривалась о встрече. Это был самый трудный момент. При разговоре по телефону взаимопонимание зависит от совершенства произношения и правильного построения фразы. Не получится взять мимикой или извиняющейся улыбкой, которая как бы говорит: «Я так неправильно говорю… забавно, да?» Остается только просить человека по многу раз повторять сказанное.
Я по многу часов продумывала разговор, и только для того, чтобы в панике вешать трубку, когда на том конце провода отклонялись от своей партии в диалоге.
Вот тогда-то я и познакомилась с местным метро. Поездки на метро неизменно завораживали меня. Пассажиры глазели на меня, а я глазела на них. В этих подземных туннелях обитал иной тип людей, нежели на поверхности. Метро здесь дешево – всего два песо (около 20 центов) в любом направлении на любое расстояние. Оно соединяет дальние, обособленные, районы города с центральными.
Торговцы тащили огромные корзины с овощами и мешки с мясными тушами. Слепые продавали пиратские диски, рекламируя свой товар в мини-микрофоны, встроенные в рюкзаки. Босоногие селяне из отдаленных деревень просили милостыню. Бродячие музыканты развлекали пассажиров на все лады. Крестьяне играли на скрипках, бездомные дети пели песни. Какой-то человек показывал цирковой трюк, катаясь голой грудью по осколкам стекла – и оставаясь при этом невредимым. Временами все это напоминало мне полотна Гойи. Люминесцентные лампы освещали смуглые лица, часто изуродованные глубокими шрамами и просто-таки средневековым состоянием зубов.
Спустя несколько дней напряженных поисков мне начали попадаться какие‑то приемлемые для жизни варианты. Но следующий шаг – поручительство и оплата – был осложнен бюрократическими препонами. Прежде всего, мне нужен был fi ador – человек, владеющий недвижимостью в Мексике, – который написал бы письмо, подтверждающее мою платежеспособность, и дал бы письменное согласие оплатить аренду вместо меня, если я окажусь не в состоянии это сделать. Кроме того, от меня требовалось предоставить несколько различных видов удостоверения личности, которые иностранцам не выдавались.
Теперь мне становилось понятно, почему Дьюк уже восьмой год живет в отеле. Я продолжала поиски, надеясь, что если я буду лучезарно улыбаться, то кто-нибудь вдруг решит мне поверить и сдаст квартиру без всей этой бумажной волокиты. Но через две недели поисков, когда сорок семь встреч закончились одинаково неутешительным образом, у меня осталась единственная возможность – найти кого-то, кто уже прошел через все эти формальности, и снимать квартиру с ним на пару. Я снова погрузилась в киберпространство и попыталась изучить мексиканские сайты, посвященные поиску соседей для совместного съема квартиры. Большинство таких объявлений, похоже, размещали иностранцы, а это означало то, чего я решительно хотела избежать: общение с эмигрантами. Однако мне все-таки удалось найти одно объявление, которое было, кажется, написано мексиканцем. Оно гласило: «В стиле ар деко, напротив мескаларии, приветствуются любые расы и религии, Колония-Рома». Текст был написан на четырех языках: испанском, английском, французском и португальском. Я послала электронное письмо и указала в нем свой номер мобильного. На следующий день мне перезвонили.
– Buenas ardes [5], Люси? Да. Это Октавио, я разместил объявление насчет квартиры в Колония-Рома.
— А, hola… ээ…
Октавио уловил мой страх перед телефонным общением и спросил, откуда я приехала, а потом заговорил со мной на беглом английском. Он назвал адрес. Я спросила, какая там ближайшая станция метро.
— Метро? О, простите, я не слишком хорошо знаком со станциями метро в этом городе… может быть, лучше мне за вами заехать?
— Нет-нет. Все в порядке, я доберусь сама.
— У вас есть «Одинокая планета» ?
— Да, – призналась я.
— Ну, в общем, это совсем недалеко от того дома, в котором жил Уильям Берроуз, застреливший свою жену.
С такой подсказкой я смогла точно определить, где это находится. Как написано в «Одинокой планете», этот писатель-битник, который скрывался в Мексике от закона, случайно убил свою жену во время пьяной игры, когда целился из револьвера в бокал мартини на ее голове.
