Томас Пинчон - Внутренний порок
Тарик наблюдал скептически.
— У секретарши отгул?
— Вроде того. Но я запишу всё пока тут, а перепечатают потом.
— Ладно, в общем, мы с одним парнем на киче парились. Белый он. Арийский Братуха вообще-т. Мы с ним кое-какие дела варили, теперь оба откинулись, а он мне должен. В смысле, кучу денег. Подробнее не могу, я клятву дал не рассказывать.
— А имя хоть можете?
— Глен Муштард.
Иногда лишь имя произнесут, а у тебя резонирует. Тарик говорил, как человек, у которого разбито сердце.
— Знаете, где он теперь?
— Только на кого работает, знаю. Он телохранитель у строителя по фамилии Волкманн.
У Дока вдруг полегчало в голове — несомненно, от наркотиков. Из слабости он вынырнул на параноидальном приходе, но была надежда — не слишком заметном Тарику. Сделал вид, что изучает квитанцию, которую печатал.
— Если позволите, мистер Халил, как вы услышали об этом агентстве?
— Млат Потит.
— Ух ты. Привет из прошлого.
— Говорил, вы ему помогли выпутаться ещё в 67-м.
— Тогда в меня впервые стреляли. Вы с ним по гостинице знакомы?
— Нас обоих готовить учили. Млату париться там ещё, может, с годик.
— Я помню его, когда он и воды вскипятить не мог.
— Видели б сейчас — он и из-под крана кипятит, и «Остриё стрелы», и содовую, и «Перрье», что угодно. Он Котельщик будь здоров.
— Так если позволите очевидный вопрос: если вы знаете, где сейчас работает Глен Муштард, чего не пойти туда и прямо не поискать его — зачем посредника нанимать?
— Затем, что этого Волкманна день и ночь окружает типа как армия Арийского Братства, а если Глена в учёт не брать, у меня с этими долбоёбами-нациками никогда не было особо душевных отношений.
— А-а — стало быть, надо заслать туда какого-нибудь белого, чтоб ему башку проломили.
— Более-менее. Но я бы предпычел кого-нить поубедительней.
— Чего мне недостаёт возвы-шением, — в миллионный или около-того-нный раз за свою карьеру объяснил Док, — я компенсирую отно-шением.
— Ладно… это запросто… я у дяди на поруках временами такое видал.
— А пока срок мотали — вы в банде какой-нибудь состояли?
— Чёрная партизанская семья.
— Дружина Джорджа Джексона. И вы говорите, с кем дела вели, с Арийским Братством?
— Мы поняли, что у нас во многом схожие мнения о правительстве США.
— М-м, такая расовая гармония, в это я врубаюсь.
Тарик смотрел на Дока с чудной напряжённостью, глаза у него пожелтели и заострились.
— Что-то ещё есть, — предположил Док.
— Моя прежняя банда, Артезийские Калики. Когда я из Чино вышел, давай их разыскивать — и вижу, не только их никого нет, а и сама поляна пропала.
— Отпад. В каком смысле — пропала?
— Нет её. Размололи в куски. Одни чайки кормятся. Думаю, глюки у меня, поездил по округе немного, возвращаюсь — всё равно нету.
— Ага. — Док напечатал: «Не галлюцинирует».
— Никого и ничего. Город-призрак. Только щит здоровенный торчит: «Скоро на Этом Месте», — дома по дятловым ценам, торговый центр, ещё какая-то срань. И угадайте, кто там строит.
— Опять Волкманн.
— Точно.
На стене у Дока висела карта местности.
— Покажите. — Район, в который ткнул Тарик, располагался вроде бы по прямой отсюда на восток, вдоль бульвара Артезия, и через полторы минуты чтения карты Док сообразил, что это, должно быть, и есть участок «Жилмассива «Вид на канал»». Он сделал вид, будто определяет национальность Тарика: — А вы, типа, ещё раз, кто — японец?
— Э-э, вы давно ли этим занимаетесь?
— Похоже, это к Гардене ближе, а не к Комптону, только и всего.
— Вторая мировая, — ответил Тарик. — До войны большая часть Южного Центра всё ещё была японскими кварталами. Тот народ отправили в лагеря, а мы заселились, как новые япы.
— И теперь ваша очередь двигаться дальше.
— Скорее месть белого человека. Трассы возле аэропорта не хватило.
— Месть за?..
— Уоттс.
— Беспорядки.
— Кое-кто из нас говорит «восстание». Важняк — он просто выжидает.
Долгая печальная история лос-анджелесского землепользования, как никогда не уставала подчёркивать тётка Рит. Мексиканские семьи вышвырнули из оврага Чавес, чтобы выстроить стадион «Живчикам», из Банкер-Хилла вымели индейцев ради Центра музыки, район Тарика весь сгребли бульдозерами для «Вида на канал».
— Если я раздобуду вам однокрытника, он вам долг вернёт?
— Не могу вам сказать, какой он.
— И не нужно.
— А, и вот ещё — авансом я вам ничего дать не смогу.
— Это ништяк.
— Млат был прав — вы один такой ебанутый белый.
— Как поняли?
— Сосчитал.
ДВА
Док поехал по трассе. Восточные полосы кишели автобусами-«фольксвагенами» в дрожких огурцах, уличными полусфериками в одной грунтовке, деревяшками из настоящей дирборнской сосны, «портами» с телезвёздами за рулём, «кадиллаками» со стоматологами, что направляются на внебрачные свиданки, безоконными фургонами, в которых развёртываются зловещие подростковые драмы, пикапами с матрасами, набитыми сельской роднёй из Сан-Хоакина, — все они катили бок о бок в эти огромные застроенные поля без горизонтов, под линиями электропередачи, и все приёмники лазерно нацелены на ту же парочку последних АМ-станций, под небом как разбавленное молоко, а белая бомбардировка солнца засмоглена до невнятного мазка вероятности, в чьём свете поневоле задашься вопросом, возможно ли когда-нибудь то, что можно считать психоделикой, или — облом! — всё это время она происходила где-то на севере.
Начиная с Артезии знаки вели Дока к «Жилмассиву «Вид на канал», по замыслу Майкла Волкманна». Там попадались ожидаемые местные парочки, которым не терпелось взглянуть на следующий КуГоЗаЦ,[4] как тётка Рит склонялась называть большинство своих знакомых типовых домов. То и дело по краям ветрового стекла Док засекал чёрных пешеходов, офигелых так же, как, должно быть, и Тарик: может, они искали свой прежний район, комнаты, в которых раньше день за днём жили, неизменные, как оси пространства, но теперь их отобрали на беспорядок и разор.
Стройка тянулась в дымку и мягкий аромат туманной составляющей смога, пустыни под мостовой — ближе к дороге образцовые прототипы, чуть в глубине законченные дома, а сразу за ними скелеты новых построек, уходят в ещё не ставшие городом пустоши. Док миновал ворота и доехал до участка голого строительного ортштейна: дорожные указатели установили, но улицы ещё не замостили. Оставил машину на будущем углу Кауфмана и Брода и вернулся пешком.
Отсюда открывались профильтрованные виды на чуть ли не совсем заброшенный рукав канала Домингеса для контроля паводков — забытого и отрезанного милями мусорных свалок, перепрофилирования, отходов промышленных предприятий, что либо процвели, либо провалились, — и домики выглядели более-менее испански-колониально — с не-обязательно-несущими балкончиками и красными черепичными крышами, они по задумке должны были навевать мысли о более дорогостоящих городках, вроде Сан-Клементе или Санта-Барбары, хотя пока вокруг, куда хватало глаз, не торчало ни одного тенистого дерева.
Поближе к будущим парадным воротам «Вида на канал» Док обнаружил кустарный торговый мини-центр, устроенный по сути для публики со стройки: винный магазин, бутербродную с обеденной стойкой, пивбар с бильярдным столом и массажный салон под названием «Планета цып», перед которым с военной аккуратностью выстроились в ряд ухоженные мотоциклы. Вероятнее всего, тут он и найдёт отборных говнюков. Кроме того, если все они сейчас здесь, немала возможность, что и Мики с ними. Предположив далее, что хозяева этих мотоциклов расположились здесь с приятностью проводить время, а не засели всем полком в засаде, дабы надрать ему задницу, Док поглубже вздохнул, весь укутался белым светом и переступил порог.
— Здрасьте, я Нефрит? — Бодрая азиатка в бирюзовом чонсаме вручила ему ламинированное меню с перечнем услуг. — И обратите, пожалуйста, внимание на Блюдо Дня для Пиздоедов — предложение действует до самого закрытия?
— М-м, да и $14,95 — совершенно ништяцкая цена, только мне вообще одного парня б найти, он у мистера Волкманна работает?
— Отпад. А пизду ест?
— Видите ли, Нефрит, вам это лучше знать, а парня зовут Глен?
— Ох, ну ещё бы, Глен к нам ходит, как они все. У вас мне сигаретки не найдётся? — Док вытряс ей «Холодок» без фильтра. — У-у, как в крытке. Там-то пиздой не объешься, а?
— Мы с Гленом где-то в одно время в Чино были. Вы его сегодня видели?
— С минуту назад, пока все вдруг не слиняли. Тут что, какая-то дичь творится? Вы топтун?
— Сейчас поглядим. — Док обозрел свою обувь. — He-а… не те ботинки.
— Я-то чего спросила — если вы топтун, вам полагается бесплатный анонс нашего Блюда Дня для Пиздоедов?
