Валерий Залотуха - Последний коммунист
- Ну что, самбист, когда сразимся?
Охранник смущенно улыбнулся:
- Когда скажете, Владимир Иванович.
Печенкин прислушался - из-за фанерной двери доносились гитарные переборы. Он легонько толкнул дверь, и она открылась.
2
В маленькой комнате однокомнатной квартирки стояли от пола до потолка полки с книгами, и тут же умещались во множестве мелкие предметы: сувениры из дерева, глины и металла - человечки, собачки и птицы, кораблики, фотокарточки в рамках и без. Для одной самой большой фотографии молодой, с дерзким взглядом Марины Цветаевой была устроена специальная ниша, в которой стоял букетик засохших цветов. На тумбочке в углу, где, как у всех, должен был находиться телевизор, лежал старый проигрыватель-чемоданчик и кипа пластинок рядом. На верхнем конверте был запечатлен знаменитый дирижер знаменитого оркестра, и, проходя мимо, Печенкин почему-то постучал по нему ногтем.
На широкой старой, накрытой пледом тахте, опершись о стену, полулежала женщина лет сорока с коротко остриженными, крашенными когда-то волосами, без капли косметики на лице. И одета она была небрежно, совсем по-домашнему: в старые выцветшие бриджи и клетчатую ковбойку. На животе ее лежала старая гитара. Женщина не была красавицей, скорее наоборот, но Печенкин смотрел на нее взволнованно и робко. Она же смотрела в ответ рассеянно, с легкой ироничной улыбкой и, продолжая наигрывать какую-то мелодию, прислушивалась к ней.
Женщину звали Геля, Ангелина, Ангелина Георгиевна Всеславинская.
- Зря ты все-таки дверь не запираешь, - негромко, осторожно проговорил Печенкин.
Не запира-айте вашу дверь,
Пусть будет дверь откры-ыта,
иронично улыбаясь, пропела в ответ Геля.
Рядом с тахтой на маленьком треногом столике стояла початая бутылка водки, рюмка, на деревянной дощечке лежал нарезанный хлеб, а на тарелке - колбаса и соленый огурец. Печенкин смотрел на выпивку и закуску с легким изумлением, но молчал, не решаясь спрашивать. Геля, загадочно улыбалась, продолжая наигрывать ту же мелодию.
Печенкин подошел к столику, поднял бутылку, увидел на этикетке собственное изображение и как будто немного успокоился. Водка так и называлась "Печенкин". После этого Владимир Иванович глянул в незадернутое окно, нашел вдалеке как бы парящие над городом красные неоновые буквы "ПЕЧЕНКИН" и успокоился совсем. Победно, с хрустом расправив плечи, он сообщил:
- Спустили.
- Куда и что? - поинтересовалась, не скрывая иронии, Геля.
- Танкер на воду спустили, - объяснил Владимир Иванович и похвастался: Сам владыка освящал.
Геля усмехнулась:
- "Сам владыка..." Гляди, Печенкин, охмурят тебя попы, как ксендзы Козлевича охмурили.
Она отложила гитару, села на край тахты и, наливая в рюмку водку, стала рассказывать:
- Я тут в "Литературке" прочитала про одного нижегородского миллионера. Богател, богател, а потом взял и на все свои миллионы монастырь в лесу построил! И теперь сам в том монастыре простым послушником...
- Знал я его. Лес у него покупал. Белкин его фамилия, - проговорил Печенкин, почему-то мрачнея.
- А ты бы так смог? - лукаво улыбаясь, спросила Геля.
Печенкин не ответил, мрачнея еще больше.
- Смог бы? - настаивала она.
Он нахмурился и попросил:
- Ты такие вопросы не задавай.
Геля с удовольствием тяпнула рюмку, захрустела огурцом и задорно сообщила:
- А я новую песню сочинила. Знаешь, как называется? "Маленький человек пришел".
- Споешь? - дрогнувшим голосом спросил Печенкин.
- Нет, конечно, - еще более задорно ответила Геля, взяла гитару, заиграла уже знакомую мелодию и запела:
Пришел маленький человек
В утреннем небе горит последняя звезда.
Кто он?
Дон-дили-дон! Дон-дили-дон!
Маленький человек, маленький человек.
Значит, есть ему, что сказать,
Значит, есть ему, что пропеть
Тебе и мне.
Дон-дили-дон! Дон-дили-дон!
Маленький человек, маленький человек.
Он объедет планету
На своей деревянной лошадке
Иго-го-го!
Дон-дили-дон! Дон-дили-дон!
Маленький человек, маленький человек.
Он достанет своими руками
Горящее сердце земли. И подбросит его
Выше неба!
Дон-дили-дон! Дон-дили-дон!
Маленький человек, маленький человек.
Веселитесь люди, радуйтесь люди
Маленький человек пришел!
Твой и мой.
Дон-дили-дон! Дон-дили-дон!
Маленький человек пришел!
3
В тот момент, когда Илья стал падать в сон, спальня наполнилась вдруг густым красным светом. Он открыл глаза и снова закрыл, потому что никакого красного света не было, но тут же вновь все стало красным... Илья сел на кровати и удивленно посмотрел в окно. За темными стволами сосен одна за другой зажигались большие неоновые буквы: ОКТЯБРЬ.
Илья радостно и смущенно засмеялся. Буквы погасли. Торопливо сунув ноги в тапочки, он выбежал на балкон и вновь проследил рождение красного слова. Почти вплотную к балкону стояла сосна. Илья глянул вниз, примерился, встал на перила, ухватился за толстую ветку, перебирая руками, добрался до ствола, обхватил его по-обезьяньи и быстро спустился на землю...
Это действительно был кинотеатр, самый настоящий кинотеатр!
Босой, в летней пижаме, Илья стоял на освещенном пустом крыльце кинотеатра и удивленно осматривался. Стеклянная дверь была открыта. Везде горел свет. На стенах фойе висели выцветшие от времени фотографии звезд советского кино: красавец Ивашов, красавица Светличная, другие прежние красавцы и красавицы с немодными ныне прическами и несовременным вдумчивым выражением лиц. Было тихо, тихо до жути. Илья оглянулся, зябко поежился и вошел в приоткрытую дверь кинозала. Выкрашенный блеклой розовой краской, он тоже был совершенно пуст. Илья посмотрел на белый экран и сел в крайнее кресло - холодное и твердое.
И тотчас где-то за спиной кто-то растянул меха гармони и неумело заиграл. Звук был высокий, ржавый, трудновыносимый. Он доносился из квадратных окошек проекторской.
- Талы, талы, талы, - как-то неуверенно запел там невидимый человек. Талы, талы, талы...
Илья улыбнулся. Переливчатая, напоминающая татарскую мелодия перетекла в мелодию, напоминающую индийскую.
А-ба-ра-я,
Бро-дя-га-я,
запел тот же человек.
Илья поднялся, чтобы уйти незаметно, но сиденье предательски громко хлопнуло, гармонь вякнула и замолкла, и раздался радостный крик:
- Барин молодой!
Илья удивленно оглянулся. В квадратном окошечке с трудом помещалась большая улыбающаяся физиономия.
- Кино пришли смотреть? - громко спросил киномеханик.
- Нет, нет, я просто... - мотнул головой Илья и направился торопливо к двери.
Киномеханик перехватил Илью в фойе.
Он был коротконогий, плотный, с круглой, покрытой редкими короткими волосами головой, картофельным носом и толстыми губами. Маленькие круглые глазки смотрели кротко и виновато, он улыбался. Илья тоже улыбнулся - трудно было смотреть на этого человека без улыбки.
- Барин молодой, - обожающе повторил тот.
Илья нахмурился:
- Не называйте меня так! Я не барин!
Человек улыбнулся еще шире. Впереди у него был большой золотой зуб.
- А помните, когда Никита Михалков в "Жестоком романсе" приехал? Все там кричали: "Барин приехал! Барин приехал!" Вас все здесь любят. Владимира Ивановича любят... А Галину Васильевну как любят! Они нас не обижают. Деньги хорошие платят. Без вас пропадем. Я зуб вставил золотой, видите? У меня тут дырка была, Владимир Иванович говорит: "Вставь ты зуб себе, Наиль!" Я говорю: "Какой? Железный или золотой?" Он говорит: "Золотой, конечно". Денег дал. Я вставил. Мама заболела, Владимир Иванович узнал: "Наиль, хочешь в Москву ее на лечение пошлем, хочешь за границу, я все оплачу". Мама не согласилась. Говорит: "Наиль, спой мне татарскую песню". Я говорю: "Я не знаю татарских песен, я уже ассимилировался". Она говорит: "Не знаю, что это такое, спой".
Татарин замолчал, глядя виновато и продолжая улыбаться.
- Днем сплю, ночью не сплю, жду - Владимир Иванович позвонит: "Наиль, заряжай!"
4
Неподвижно и молча сидел Печенкин рядом с Гелей, и рука его лежала на ее колене. Геля молчала. Глаза ее были закрыты.
- Это твоя лучшая песня, - убежденно проговорил Печенкин.
Она открыла глаза, иронично улыбнулась:
- Ты говоришь так после каждой моей новой песни.
Владимир Иванович не услышал.
- Слушай, Гель, а почему ты не в рифму сочиняешь? - заинтересованно спросил он.
Геля наморщила лоб.
- Потому что в рифму пишут все.
Печенкин кивнул, поняв.
Геля улыбнулась и, ласково посмотрев на него, спросила:
- Ты лучше скажи, как Илья?
Владимир Иванович оторвал от ее колена руку и показал свой большой палец.
- Я рада. Я очень рада, - сказала она.
