Джеймс Миченер - Источник
16.00 – 19.00 – Кабинетные занятия
19.30 – Обед
20.30 – 22.00 – Консультации
– Есть вопросы? – спросил Элиав.
Раздался громкий обиженный шепот фотографа-англичанина:
– Я не нашел перерыва на чай.
Те, которые знали, как это для него важно, рассмеялись, и Элиав заверил фотографа, что, по крайней мере для него, такой перерыв будет обеспечен.
– Теперь я могу перевести дыхание, – сказал английский ученый.
Затем Элиав перевернул доску, на которой теперь было несколько строк с данными предыдущих раскопок, чтобы напомнить археологам о высоких стандартах, которым им придется следовать. Строчки гласили:
Кюллинан взял указку и сказал:
– Джентльмены и многоуважаемые дамы, я попросил доктора Элиава составить список этих ранних раскопок, потому что в своей работе мы должны помнить о них. Все размеры даны в ярдах, а последняя цифра – примерная площадь раскопок в квадратных ярдах. Обратите внимание, что одно из самых известных исследований очень невелико по размерам, но результаты, которых Дороти Гаррод добилась в пещерах Кармеля, просто ни с чем не сравнимы, словно она нашла груды чистого золота. Думаю, мы должны помнить и успехи Кэтлин Кэньон в Иерихоне, поскольку она взялась за холм, на котором до нее побывало много предшественников, но до ответов докопалась лишь мисс Кэньон. Две другие раскопки – мои самые любимые. В Гезере работал лишь один человек, Маккалистер, церковный органист из Дублина, которому помогал тоже только один человек, дядя Джемала Табари. Но и раскопки, и отчет о них стали шедевром археологии. Нас в десять раз больше, и добиться мы должны тоже в десять раз больше. Нашим идеалом будет Олбрайт. Мы привели данные лишь о ее последнем сезоне. В Бейт-Мирсиме она не нашла ничего особенного, но показала археологам, что такое научный подход. И когда мы все сделаем, я хочу, чтобы о нас сказали: «Они работали так же честно, как Олбрайт».
Сделав паузу, он указал на последнюю строчку:
– Как видите, наш холм невелик, так что мы можем позволить себе не торопиться. Каждый предмет будет зафиксирован на месте находки и сфотографирован под разными углами. Площадь нашего плато составляет всего четыре акра, но не забывайте, что во времена короля Давида Иерусалим был лишь немногим больше. Строго говоря, в этом году мы справимся не более чем с двумя процентами общей площади. – Он попросил принести карты и схемы холма, и, пока ученые изучали контурные линии, свое повествование начал Джемал Табари:
– Все, что мы знаем об истории Макора, укладывается в шесть выразительных абзацев. В древнееврейских источниках он упоминается лишь однажды. Когда двенадцать колен нашли места своего обитания, он считался городом, не имевшим особого значения на границе между частью Ашера вдоль моря и территорией Нафтали. Он никогда не был ни крупным городом типа Хазора, ни столицей провинции, как Мегиддо. В тексте Амарны, найденном в Египте и датированном примерно 1400 годом до н. э., есть упоминание о нем: «Распростершись ниц, посыпав голову пеплом стыда, отводя глаза от твоего божественного величия, семижды семь раз унижая себя, сообщаю Королю Небес и Нила. Макор сожжен». В комментариях к Иосифу Флавию содержится загадочный абзац- «Еврейские традиции требовали, чтобы Иосиф ночью бежал из Макора». В знаменитых комментариях к Талмуду ребе Ашера мы находим ряд очаровательных цитат, описывающих повседневную жизнь в этих наших местах. Следующие семьсот лет – молчание, если не считать краткого упоминания в сообщении арабского торговца из Дамаска: «Получил неплохой доход от оливок из Макора». Оливковым деревьям, которые мы видим по ту сторону дороги, может быть несколько тысяч лет. А вот от крестоносцев остались интересные письменные сообщения, и, надеюсь, все вы прочтете «Хроники Венцеля Трирского». Найдете в библиотеке три фотокопии. Короче, Венцель рассказывает нам, что Макор был взят крестоносцами в 1099 году и примерно двести лет им владели разные графы Венцели из Трира. Мы уверены, что в этом уровне найдем кое-что существенное. После 1291 года, когда Макор перешел к мамелюкам, он исчезает из истории. Его не упоминают даже купцы, и мы должны предположить, что пребывание людей тут кончилось. Но, как мы прикинули, от скалистого ложа до вершины холма семьдесят один фут, и у нас есть основания считать, что в этом собрании кроется немало интересных вещей. Джон объяснит, что мы собираемся делать.
– Но прежде, – вмешался фотограф-англичанин, – что значит само слово «Макор»?
– Прошу прощения, – сказал Табори. – Слово древнееврейское. «Макор» означает «источник».
– И какой в нем смысл? – спросил англичанин.
– Мы всегда предполагали, что оно говорит о каких-то запасах воды, – ответил Табари. – Но у нас нет никаких данных о ее источнике. Если у кого-то из вас появятся интересные идеи, мы будем рады их выслушать.
– А не скрыт ли он под холмом? – спросил фотограф.
– Мы часто об этом думали. Начинай, Джон.
Кюллинан расстелил крупномасштабную карту холма и всмотрелся в нее.
– Откуда начинать? – задался он вопросом. – Нам предстоит выкопать две траншеи, но где расположить их? – Несколько мгновений он еще продолжал изучать карту, а потом повернулся лицом к своей команде: – У каждой траншеи есть свои особые проблемы, но тут имеется одна, с которой я никогда не сталкивался. Как вы знаете, в течение нескольких лет я безуспешно пытался раздобыть средства для этих раскопок, и как-то вечером на приеме я упомянул, что этот холм может скрывать в себе замок крестоносцев. Человек, сидевший справа от меня, переспросил: «Замок?» Когда я кивнул, он сказал: «Это была бы потрясающая штука – раскопать такой замок!» Я подробно объяснил ему, что когда говорил о замке, то имел в виду развалины замка, но мое объяснение завело его еще больше. «Можешь ли ты представить, – спросил он свою жену, – что значит раскопать разрушенный замок?» И еще до конца недели он выложил деньги. Трижды я объяснял ему, что, если даже он интересуется замком, меня волнует лишь то, что лежит под ним. Я видел, что он меня просто не слышит. Так что в Макоре…
– Нам бы лучше найти замок, – продолжил Табари.
– И если нам это удастся, мы сможем и обрадовать этого джентльмена, и вместе с тем заняться настоящей работой, которую мы с вами хотим сделать. Итак, – повернулся он к карте, – где мы можем найти замок?
Подождав, пока до всех дойдет смысл вопроса, он задумчиво продолжил:
– Интуиция подсказывает мне, что по крайней мере одну траншею надо начать в северо-западном квадранте, но меня смущают два фактора. Холм имеет легкий подъем с запада на восток, из чего я могу сделать вывод, что крепость крестоносцев, должно быть, пренебрегла традициями и была заложена в северо-восточном квадранте. Во-вторых, мы так и не определили, где стояли главные ворота, ведущие на холм. Элиав и Табари оба считают, что они располагались на юго-западе. Я же доказывал, что они должны были быть строго на юге, в центре этой стены. Но сейчас я готов признать, что был не прав. В таком случае мы должны копать к юго-западу в поисках ворот и к северо-западу к замку. То есть мы складываем все яйца в одну корзину – западную. Сегодня вечером я принял окончательное решение. Вот здесь к юго-западу пройдет наша основная траншея, – и он провел прямую линию на схеме холма, – а здесь, к северо-западу, – к замку, – и он провел короткую вертикальную линию.
Ученые расслабились. Решение было принято, и все понимали, что делает Кюллинан: он собирается побыстрее раскопать замок крестоносцев и найти то, что удовлетворит человека, выложившего деньги. А в предполагаемом районе ворот он будет копать спокойно и неторопливо в надежде выйти на важные слои, содержащие осколки глиняной посуды, остатки каменных стен и домов, которые и расскажут о длинной истории этого холма.
Когда встреча закончилась и все разошлись, Табари остался сидеть. Вид у него был недовольный, и Кюллинан подумал: «Черт побери, он один из тех, кто слушает, ничего не говорит, а потом приходит и предупреждает, что не может согласиться с твоим решением». Но почти сразу же Кюллинан отбросил эту мысль, как никчемную. Джемал Табари был не из таких. Если он недоволен, значит, на то есть причины.
– В чем дело, Джемал?
– Ты прав во всем, – начал Табари.
– Кроме одного?
– Точно. – Араб показал на большую карту. – Траншея А там, где и должна быть. Предполагается, что траншея В выйдет к замку. Но вот что мне не нравится, Джон, в твоем плане – намерение сбрасывать отвалы в вади. – Он показал на глубокий провал к северу от холма и старательно поводил длинным пальцем по тому месту, которое Кюллинан собирался завалить.
– Почему бы и нет? – спросил Кюллинан. – Самое подходящее место для отвалов.
– Точно, – согласился Табари. Он произносил это слово как «тон-чо», придавая ему юмористический оттенок. – Но имеется не меньше оснований предполагать, что тут самое подходящее место, где многое можно обнаружить. Захоронения, свалки, пещеры. Джон, мы вступили в эту игру, руководствуясь очень большими идеями. Мы вскроем замок крестоносцев, ведь не только чтобы порадовать…
