Нацуо Кирино - Нежные щечки
— Ничего страшного, — ответил Уцуми, даже не заикнувшись о том, что Касуми отказалась от его услуг.
— Как бы странно это ни звучало, но я тоже очень прошу вас ей помочь. Все материалы, которые могут вам пригодиться, я вышлю по факсу.
— Переключаю.
Немного спустя факс выплюнул с десяток листков бумаги. Медленно пережевывая завтрак, Уцуми бегло пробежался по материалам дела. Здесь были краткое описание самого происшествия, вырезки из газет, а также фотография Юки. Все это Уцуми и так уже было известно. Кроме того, была информация о звонке, поступившем вчера в студию, с именем звонившей женщины и ее номером телефона. Но ничего нового, чего не прозвучало в самой программе, в бумагах он не нашел. И вновь интуиция подсказала Уцуми, что звонок из Отару был фальшивкой.
«С лета прошлого года в Асари в рыбацкой хижине на берегу моря поселился молодой мужчина. Вроде бы он работает поблизости, на строительстве тоннеля, но это не точно. Вместе с мужчиной живет девочка лет десяти. Мне это показалось подозрительным, потому что по возрасту мужчина не может быть отцом девочки, да и не похожи они совсем. И вроде бы девочку эту он зовет Юкой. И когда я увидела женщину, мать пропавшей девочки (примечание: Касуми Мориваки), то мне показалось, что они с этой девочкой очень похожи. Вот я и решила позвонить».
Адрес: г. Отару, Асари-тё.
Имя: Ооцука (шестьдесят шесть лет, женщина).
Покончив с завтраком, Уцуми тут же принял лекарство, способствующее пищеварению. Чтобы избежать резкого снижения сахара в крови, он распластался на татами. Взял в руки факс и, лежа на спине, еще раз прочел все от начала до конца. Во второй половине дня он решил нанести визит в полицейское управление Энивы, встретиться с Асанумой. Говорить они никогда не говорили, но имя это было ему известно. Если бы он по-прежнему был при исполнении, наверняка Асанума не стал бы с ним разговаривать, но, к счастью, Уцуми уволился. «Попробую порасспрашивать его, а уж потом решу, как расследовать это дело». Слово «расследовать» пришло ему в голову как-то неосознанно, по привычке. От удивления Уцуми даже покачал головой. Тем более что это и не было расследованием. Для Уцуми «расследование» всегда было чем-то, за что можно получить похвалу начальства. Если кто-то попадал под подозрение, Уцуми начинал тщательно изучать всю подноготную, расставлять ловушки, иногда заключал с преступником сделку, иногда обманывал. Расследование было для него сочетанием мелкого коварства и тяжелой добросовестной работы. Кроме того, важно было опередить коллег, а для этого требовалось работать в одиночку и уметь держать язык за зубами. Теперь же ему предстояло заняться лишь имитацией расследования. Или даже скорее чем-то абсолютно отличным от настоящего расследования, подумал Уцуми. Во-первых, ему нет дела до преступника. Если уж быть совсем откровенным, ему даже нет дела до того, жива пропавшая девочка или нет. Желание узнать секрет Касуми Мориваки, найти что-то общее между ним самим и этой женщиной (мысль, пришедшая ему вчера вечером) — все служило лишь тому, чтобы убить оставшееся ему до смерти время или даже лучше сказать — развлечься.
До полицейского управления в Эниве было около часа езды. Столько он вполне мог проехать, не устав. Уцуми переоделся в чистую футболку и, прихватив черный пиджак, вышел из дома. Тени растущих перед домом вдоль пешеходной дорожки кустов пираканты стали длиннее. Был еще разгар лета, но в солнечных лучах уже притаилась осень. Уцуми показалось, что это предзнаменование его смерти. Он бросил взгляд на голубое небо и постарался прогнать прочь дурные мысли. Сколько еще ему с ними бороться? Когда он осознает всю тщетность этих усилий? В душе Уцуми начинали сгущаться черные тучи.
На парковке за домом Уцуми остановился перед потускневшей серебристой «кариной». Машина была покрыта тонким слоем пыли. С тех пор как он ослабел, руль начал казаться ему таким тяжелым и неповоротливым, что он практически перестал водить. Похоже, с машиной успели пошалить малолетние хулиганы: на капоте и на водительской двери крупными каракулями было выведено «дурак» и «сдохни». «Все про меня: я дурак и вскоре собираюсь сдохнуть». Уцуми не переставал дивиться собственной причуде. Он совершал поступки, которые ему и в голову бы не пришли, когда он работал в полиции или, лучше сказать, когда он был здоров. Уцуми не стал затирать детские каракули и открыл дверь машины. Из салона пахнуло табаком и разогретой на солнце пылью. Он стряхнул пыль с ремня безопасности, вставил кассету Стиви Рэй Вона и завел мотор.
Они договорились встретиться с Асанумой в ресторане, где публика состояла в основном из родителей с детьми. Уцуми сидел у окна, потягивая апельсиновый сок, когда в ресторан вошел вальяжного вида пожилой мужчина и помахал ему рукой.
— Уцуми-сан? Здравствуйте-здравствуйте! Извините, что заставил вас ждать.
Асанума был тот еще франт. Смуглое лицо, какое обычно бывает у игроков в гольф, блестящие седые волосы, очки в золотой оправе, темно-синий летний костюм с бежевой рубашкой для гольфа под ним. Его вполне можно было принять за руководителя среднего звена в какой-нибудь фирме или владельца компании, занимающейся недвижимостью. Прежде чем сесть за стол, Асанума извлек визитницу, явно дизайнерскую, и достал из нее визитку.
— Асанума.
— Уцуми. Извините, я без визитки.
— Ничего-ничего, — тактично успокоил его Асанума.
Сев за стол, он оценивающим взглядом окинул Уцуми, его черный костюм с белой футболкой.
— Значит, вы и есть Уцуми. Мне знакома ваша фамилия.
— Интересно — откуда?
— Да поговаривали, что есть один способный полицейский, который выглядит как уличная шпана, — как бы шутя ответил Асанума, но в глазах его под очками мелькнула издевка.
«Ах, подлец, весь из себя такой изысканный, а вот вылезло-то истинное лицо». Уцуми виду не подал, но в душе рассмеялся.
Асанума же продолжил язвить:
— Говорят, якудза в Томакомаи вздохнули с облегчением. Как Уцуми-сан не стало, так некому стало фабриковать против них дела.
Уцуми неопределенно улыбался, слушая следователя. С невинным видом Асанума сунул соломку в мутный кофе со льдом и посмотрел на Уцуми поверх очков.
— Почему ушел из полиции? Ты же был в Первом управлении, так? Элитное управление.
— Я на домашнем лечении.
— А что с тобой? — поинтересовался он, бросив взгляд на мешковатый в плечах костюм Уцуми.
— Рак желудка, — сказал Уцуми и посмотрел на Асануму.
Пока ты на коне — все хорошо, но стоит упасть с того коня, и коллеги начинают относиться к тебе надменно. Уцуми автоматически принял оборонительную позу. Видимо почувствовав, что наболтал лишнего, Асанума отвел взгляд и, потянувшись к летнему пиджаку, лежащему на соседнем стуле, суетливо достал из кармана сигареты. «Ну и слабак!» Уцуми взял себя в руки и решительно перешел к делу.
