Тони Парсонс - Моя любимая жена
— На китайском рынке ожидается взлет нового направления, — сказал Билл, глядя, как Шейн с трудом надевает ботинки. — Частное здравоохранение. Скоро местные нувориши начнут трястись над своим здоровьем.
— Еще один способ выкачивания денег, — согласился Шейн.
В шанхайских деловых кругах очень любили обсуждать грядущий взлет того или иного сектора национального рынка. Швейцарцы изучали возможности создания в Шанхае высококлассной частной клиники — нечто вроде Международного семейного госпиталя, но ориентированной исключительно на обслуживание китайских пациентов.
— Китайцы — нация ипохондриков, — сказал Шейн. — Они любой зуд в заду принимают за рак прямой кишки.
Морщась от боли, он завязывал шнурки ботинок.
— Ты как себя чувствуешь? — спросил Билл.
— Нормально, дружище, — ответил Шейн. Он отер потный лоб и снова сел, чтобы перевести дыхание. Потом извлек из своего ноутбука диск. — Будь добр, положи эту штуку в сейф.
Билл взял диск, на котором крупными буквами было написано: «СУНЬ».
— Сейф за Моной Лизой, — подсказал Шейн.
Над плазменным телевизором висела талантливо сделанная копия Моны Лизы. Билл аккуратно снял картину и поставил на пол. Шейн назвал ему комбинацию из шести цифр. Пискнул электронный сигнал, и открылась толстая металлическая дверца. Убирая диск, Билл заметил в сейфе паспорта, коробки с драгоценностями и пачки иностранной валюты.
Потом он увидел пистолет.
С первого взгляда оружие можно было принять за игрушку — дешевую подделку, какими торгуют на уличных лотках. Пистолет выглядел вполне безобидно рядом с синими изящными футлярами «Тиффани», американскими долларами и австралийским и филиппинским паспортами.
Билл взялся за дуло и вытащил его. У него заколотилось сердце. Пистолет оказался тяжелее, чем он думал. От него пахло маслом. Билл покачал оружие на ладони и протянул Шейну.
— За каким чертом тебе понадобилась эта штука?
— Правила Кай-Так, — сказал Шейн. — Не забывай про правила Кай-Так. Никому ни слова. А теперь положи его на место.
— При чем тут Кай-Так? — раздраженно спросил Билл. — Это посерьезнее, чем траханье с девчонкой, которую ты закадрил в баре. Серьезнее потасовки с пьяными идиотами. Или ты думаешь, что у меня язык повернется кому-то рассказать, как наш уважаемый и недавно награжденный глава отдела судебных тяжб хранит у себя дома оружие? Я правильно выражаюсь?
— Билл, я не шучу. Положи пистолет в сейф.
— Шейн, я все-таки хочу знать, что все это значит.
— Ну что ж, — хмыкнул Шейн, забирая у него пистолет.
Похоже, Шейн умел обращаться с оружием. Более того, он не боялся, что все это может выйти ему боком.
— Эта штучка называется пистолетом Макарова. Русское производство. По сути, русские скопировали его со знаменитого немецкого «вальтера». Любимое оружие Джеймса Бонда. Точнее, более дешевый коммунистический вариант. В Китае таких пистолетов полным-полно. Остались от тех далеких времен, когда Сталин добивался помощи Мао в войне за Корею. Мао обещал «старшему брату» миллионную армию, готовую воевать с американцами, но ему требовалось оружие. «Великий кормчий» надеялся, что русские построят в Китае оружейные заводы, однако Сталин был хитер и дал китайцам только само оружие. Удобная штучка. Компактная, легкая. Предельно проста в обращении. Палить из «Макарова» способен любой идиот.
Некоторое время Билл молчал.
— Ты так и не сказал, зачем он тебе. Ты вообще понимаешь, чем это тебе грозит? В лучшем случае, китайцы выдворят тебя из страны. В худшем — бросят в тюрьму. А нашей фирме придется навсегда распроститься с Китаем.
— Не преувеличивай, дружище. Нашу фирму никто и пальцем не тронет.
Билла его слова не убедили. Он неодобрительно поглядел на друга.
— Даже не представляю, как ты ухитрился купить этот пистолет.
— В Китае можно купить что угодно, — ухмыльнулся Шейн. — Неужели ты до сих пор этого не понял? В стране полным-полно оружия. Когда Мао опасался иностранной интервенции, он вооружал население. Думаешь, потом китайцы послушно сдали оружие? Как бы не так.
— Сейчас не те времена, когда иностранцам в Китае многое сходило с рук. Еще неизвестно, в каком состоянии этот «Макаров». Ты не боишься, что его разнесет при первой попытке нажать курок?
Билл ждал объяснений, но Шейн и не пытался что-либо объяснять. Он убрал пистолет в сейф и запер дверцу. Билл смотрел, как его друг вешает обратно загадочно улыбающуюся Мону Лизу. Он все еще ждал разъяснений. Шейн лишь покачал головой. Этого словами не передашь. В какой-то степени покупка оружия была связана с тем зверским избиением, отчасти — с боязнью неутихающих болей и захлестывающим ощущением, что все в его жизни начинает разваливаться.
Шейн, даже если бы он захотел, не смог бы внятно объяснить другу, зачем ему понадобился пистолет. В отличие от Девлина Шейн не идеализировал китайцев и не раз отпускал шуточки начет «оголтелой чумазой толпы». Возможно, теперь он осознал, что Шанхай — опасный город, где бесполезно рассчитывать на помощь полиции. И на крепость собственных кулаков тоже.
Безопасность. Шейну требовалось что-то, помогающее чувствовать себя в безопасности.
Не каждый клиент стремился побывать на улице Мао-Мин-Нань-Лу. Не каждого бизнесмена, пользовавшегося услугами фирмы «Баттерфилд, Хант и Вест», интересовали девицы из бара «Вместе с Сюзи». Однако все они, клиенты и бизнесмены, желали увидеть то, что, по их мнению, являлось «настоящим Шанхаем».
Город, несмотря на неистовую погоню за современностью, тем не менее поддерживал иллюзии иностранцев, будто «настоящий Шанхай» таится в каких-то закоулках, куда им никогда не добраться. Панорама пудунских небоскребов, учительницы, танцующие на столах в «Ни дна ни покрышки», кафешки на каждом углу — все это почему-то не считалось «настоящим Шанхаем».
Женщины, выходящие по вечерам на Мао-Мин-Нань-Лу, равно как и обитательницы «Райского квартала», были в не меньшей степени жителями Шанхая, чем уличный парикмахер с Фую-Лу. Шанхайцами были и завсегдатаи «Старбаксов»,[52] довольные тем, что в их городе кофейных заведений больше, чем на Майями. И если иностранцы гонялись за экзотикой «настоящего Шанхая», то город старался показать западному миру, что Китай уже догнал Запад, а в недалеком будущем обгонит его и навсегда оставит позади.
Настоящим в Шанхае было все, что вы считали таковым.
Представитель медицинской компании оказался тщедушным, болезненного вида уроженцем одного из графств, соседствующих с Лондоном (это Билл понял по его акценту). За завтраком англичанин сообщил, что является большим поклонником Майлса Дэвиса и что хотел бы послушать «живой» джаз в баре отеля «Мир».
