Олег Рой - Эдельвейсы для Евы
«Как вурдалак», – подумалось мне.
Когда она покончила с десертом, в глазах ее появилось выражение сытости и счастья.
– Ну, чего ты еще не понял? – Она откинулась в кресле. – Спрашивай, пока я добрая. Расскажу.
Более всего меня волновал один, самый главный вопрос, но я не стал задавать его сразу, так как знал, что ответа все равно не получу. Я решил зайти издалека – вдруг она проговорится о чем-нибудь важном…
– Откуда вы узнали о моем наследстве?
– Понятия не имею, – отвечала Регинка, закуривая тонкую сигаретку с золотым ободком на фильтре. – Миша откуда-то прослышал… Предложил мне поучаствовать в спектакле, я согласилась – надо же девушке как-то на колготки зарабатывать…
– А потом рвать их, делая вид, что попала под машину.
Она довольно улыбнулась.
– Это я сама придумала! Полдня ногу гримировала… Здорово получилось, правда? Ты ведь тогда ничего не заподозрил, признайся! И Юлю твою удалить тоже я сообразила…
– Вот как, значит? – я уже догадывался о чем-то подобном.
– А ты думал? Просто так, что ли, она на передачу попала? Миша помог, благо он в этом проекте работает. Она, кстати, у тебя девочка ничего… У тебя, я смотрю, вообще неплохой вкус на женщин, вот только Жанна…
– Так вы все время держали Светку в этой самой профессорской квартире? – перебил я.
– Угу, – кивнула Регина, стряхивая эффектным движением пепел. – Не сразу, конечно, только после того, как ты от меня второй раз ушел. А ты, значит, после нашего отъезда все-таки ухитрился туда проникнуть? Молодец, соображаешь, я от тебя не ожидала…
– А платьице вы зачем с нее сняли?
– Ну, мало ли… Вдруг ты все-таки заявишь в милицию – с тебя станется, – они станут искать девочку в голубом платье. Вот я и купила ей на рынке, или, как это у вас называется, на базаре, джинсики с футболочкой.
– Регина, где теперь Светка? – простонал я. Она отрицательно покачала головой. – Ну, скажи хоть, на Украине или в России?
– Не скажу. Может, на Украине, может, в России, а может, и вообще в Америке. В надежном месте, тебе никогда не найти, – она явно упивалась своей властью надо мной.
– Ведь вы везли ее на самолете! – вспомнил я. – Как же вам это удалось – без документов?
– И это знаешь? – удивилась Регинка, туша свою сигаретку. – Да ты, я смотрю, прямо Шерлок Холмс… А документы у нас, к твоему сведению, имелись. Да такие, что никто ничего и не заподозрил. Миша ведь профессионал был в компьютерной графике…
– А чтобы в самолете Светка вела себя тихо, вы, сволочи, дали ей лошадиную дозу снотворного…
– Ну, Герочка, ты просто ясновидец какой-то! Все знаешь… Вижу, я тут просто не нужна, тебе и без меня все известно…
Регина сделала вид, что пытается подняться из-за стола, я спешно удержал ее за руку.
– Ну-ну, – засмеялась она, не отнимая руки. – Успокойся, какой ты горячий! Вроде немец, а темперамента в тебе, как в испанском мачо. Я, кстати, до сих пор вспоминаю наш с тобой отдых на диване со льдом, а ты?
Я поглядел ей прямо в глаза и спросил:
– Для чего нужно было подделывать вторую кассету? Ведь там не Света, а Лика Добрякова? Почему вы не сняли Светку?
– Вот дьявол! Это она тебе сказала, эта сука Жанка?
– Сам догадался, – буркнул я.
– Да не ври! Без нее бы ты ни до чего этого не допер… – Рыжая недовольно поморщилась, словно обдумывая что-то, потом стукнула ладонью по столу и очень по-деловому проговорила: – Значит, так. Больше я тебе ничего не скажу, пока ты мне не выложишь, как на духу, что ты знаешь и откуда.
– А если не расскажу?
– Тогда прощайся с дочкой.
– А ты тогда прощайся с миллионом.
– Я-то без миллиона проживу, – нехорошо рассмеялась она. – А вот ты без дочки… Мы, знаешь ли, даже не будем ее убивать – зачем брать грех на душу? Просто завезем куда-нибудь подальше да отпустим на все четыре стороны. Или продадим на вокзале. Говорят, нищие покупают детей, чтобы милостыню с ними просить. И не только нищие. Знаешь, кто еще детей покупает? И зачем?
Этого я уже выдержать не мог и бросился на нее. Я готов был ее убить, но наткнулся на очень серьезный и холодный взгляд зеленых глаз, который сразу остудил меня, точно ведро ледяной воды.
– Сядь! Сядь, если ты этого не хочешь, – очень спокойно сказала Регина. И мне ничего не оставалось, как повиноваться.
Прибежал официант – спросить, что у нас случилось.
– Все в порядке, – обворожительно улыбнулась эта тварь. – Просто мой поклонник такой страстный, что не всегда умеет держать себя в руках. Принесите нам, пожалуйста, пятьдесят граммов коньяка, только самого лучшего. И лимончик не забудьте.
– Да перестань ты, Герман, – проговорила она, когда официант ушел. – Валяй, рассказывай. Тебе ведь все равно некуда деваться.
Самое ужасное, что она была права. У меня не было времени на то, чтобы изобрести что-то убедительное, и, подумав, я рассказал ей правду – о соседке, решившей, что я хочу снять ту квартиру, о пане Петро Носе, о таксисте, везшем их в аэропорт, и даже (без подробностей) о своем визите к Жанне и совместном просмотре кассеты.
– Ясно, – кивнула Регина, когда я закончил. – Ну что же, у меня пока нет причин тебе не верить.
– Я тебя только об одном прошу, – я уже не бушевал, а только умолял. – Объясни, почему на второй кассете не Светка…
– Да не волнуйся ты! – Она отодвинула пустую рюмку. – Я же сказала, что девочка твоя далеко, в надежном месте. – Ну не мотаться же туда каждый раз ее снимать?
Ох, как мне хотелось ей верить…
– Как же ты все-таки не боишься? – поинтересовался я. – Ну, допустим, заплачу я тебе этот проклятый миллион. Но ты же понимаешь, что, как только я получу свою дочь, я же тебя и твоих подельников из-под земли вырою?
– Ну, про подельников моих, я так поняла, ты ничего не знаешь, – хитро улыбнулась рыжая гадина. – Миша не в счет, его уже сожгли. А я… За меня не беспокойся. Меня ты точно не найдешь. Я буду уже далеко от этой гребаной страны.
– Вот что, – я принял решение, – твоя взяла. Ты получишь свои деньги. Но при одном условии – мне нужны стопроцентные гарантии, что моя дочь жива.
Регинка снова задумалась, потом поднялась, подхватила свою сумочку.
– Пойду носик попудрю, – заявила она, словно и не слышала того, что я только что сказал. – А ты пока можешь расплачиваться, мы скоро уже поедем.
И опять я с трудом удержался от желания рвануться за ней. От этой хитрой стервы можно было ожидать чего угодно.
Но она опять не сбежала, быстро вернулась и протянула мне свой миниатюрный мобильник:
– Это тебя!
Я недоуменно поднес телефон к уху и услыхал голосок… Светки!
– Гелман, але! – прочирикала она.
– Светик, девочка моя… – Горло сдавило спазмом.
