Евгений Рубаев - Рыбья кровь
- Это я так «НТО» называю, научно-техническое общество. В общем, мы здесь все по НИСу подвизаемся…
— А, что такое НИС? — решила сразу разведать всё Вера, не обижаясь, что её фамильярно зовут на «ты».
— НИС — это научно-исследовательский сектор.
— Так ведь весь институт исследовательский?!
— Да. Но наша лаборатория самая научная. Кстати, давайте познакомимся? Меня зовут Саша. Если хотите, зовите как все — Лобстер.
— Меня зовут Вера. Лобстер, это ваша фамилия?
— Нет. Это лет пять назад поехал я в Одессу к родственникам отдыхать. Там деньги у меня украли, — при этом Лобстер слегка покраснел и потупился, деньги он пропил… — Так я питался почти месяц мидиями, которые ловил прямо у пляжа, возле канализационной трубы. Здесь рассказал, а они всё перевернули. Вроде, как я питался лобстерами, и дали такое прозвище.
— А должность у вас, извините за бестактность, какая?
— Старший научный сотрудник! — гордо произнёс Лобстер. Вера про себя подумала: «Старший сотрудник, а пьёт, как сантехник!». Вслух же сказала:
— У вас, наверное, крепкая позиция в лаборатории? — не став добавлять, что раз пьёт на рабочем месте, наверное, родственник высокий пост занимает!
— Нет, — прочитал её мысли Лобстер. — Просто я один из всей лаборатории, включая завлаба, который во всей этой «кухне» разбирается. Все остальные приняты «по звонку». Вы, наверное, тоже?
Выпитая порция стала действовать на воспалённый мозг единственного спеца, поэтому он так развязано задавал вопросы.
— Нет. Я просто зашла в отдел кадров и устроилась!
— Ладно гнать-то! Слышал я разговор кадровички! Завлаб аж пищал, как упирался, а она: «Важный человек позвонил! От этого зависит ваше существование!» Как может зависеть существование? Впрочем, если только существование…
Тут Веру как жаром обдало! Она поняла весь эзоповский язык начальника отдела кадров и утвердилась в мысли, что она заняла чужое место… Раскаяние и стыд охватили её. Пребывая в замешательстве, она первому встречному человеку, этому Лобстеру, рассказала о произошедшем с ней приключении с трудоустройством и спросила совета:
— Как мне поступить, пойти всё поведать кадровику?
— Не заморачивайся! — с бесшабашностью пьющего человека молвил Лобстер. — Здесь все работают «по звонку», тебя и не заметят. А, может, всё проскочит, как надо!
Вере больше советоваться было не с кем, она решила:
— Будь, что будет! Пусть всё идёт на самотёк!
В это время лаборатория стала наполняться сотрудниками. Они шли с обеденного перерыва, который у них затягивался на два часа. Все всегда оправдывали свой затяжной обед:
— В кафе большая очередь. А, начальство не хочет заботиться о нас, о трудящихся, не делает столовую при институте!
Самая активистка лаборантка выставила на стол картонку с пирожными и стала вести сложные расчёты, кто сколько давал на них денег, и кто кому должен теперь отдавать разницу в цене. Пирожные предназначались для послеобеденного чаепития. Этакий файф-о-клок. Лобстер воспользовался всеобщей занятостью подсчетами, он где-то успел «догнаться», подскочил к картонке и спросил в никуда:
— Это што, пирожное?
Он выхватил из картонки несколько штук и сожрал их в мгновение ока. Общественница набросилась на него:
— Это же чай нам пить!
Но Лобстер был не подвержен укоризне. Он прокомментировал съеденное:
— Пирожное — говно! — и чтобы подчеркнуть свою значимость в лаборатории, он уперся в разверзнутые схемы, тупо глядел на них, а потом прокричал: — Разве это схема, это же говно!
На робкую просьбу общественницы:
— Не выражайтесь, здесь же девушки!
Он стал бить кулаком в осциллограф, вопя:
— Импульс, импульс давай!
Все знали, что это надолго. Но, к этому деянию относились с трепетом. Так как эта была единственная деятельность, которую производила вся лаборатория.
Все стали тихонечко знакомиться с Верой. Среди пришедших отобедавших было много младших научных сотрудников. Вера заняла одну из низких ступеней иерархии. Стол ей только пообещали:
— Вот придёт новая мебель…
Вера поняла, что её основная обязанность будет мыть чашки после чаепития. Эта перспектива энтузиазма не прибавила, и Вера подумала:
— Что поделаешь, жить-то надо!
Отработав первый рабочий день, она пошла домой. Видимо, это был один из самых удачных дней её жизни. В холле общежития для аспирантов её давно дожидался Раф, который, наконец-то, приехал на отгулы. Он после трёхдневных отчётов в конторе экспедиции взял билет и прилетел прямо к Вере, без всяких согласований. После долгих объятий счастливая Вера спросила:
— А что же ты не сообщил о приезде?
— Да вот, хотел застать тебя врасплох, с женихами! — пошутил, в своём ключе, Раф.
— Какие женихи? Я к тому, что я бы сходила в парикмахерскую, причёску навила бы!
— Но ты мне дорога такой! — пропел её возлюбленный.
Не обращая внимания на вопли вахтёрши, что надо записаться по документам, Раф «паровозом» прошёл вслед за девушкой своей мечты, за Верой. В комнате та попыталась навести порядок, который и так был относительно соблюдён, но Раф увлёк её целоваться. Он попытался перевести поцелуи в более решительные действия. Но Вера твёрдо сказала ему:
— Рафик, я для себя уже всё решила! Но пусть это состоится вечером, когда темно!
— А, что нам мешает сейчас этим заняться! — вскричал распалённый Раф. — Я так долго ждал этого мгновения!
— Дело в том, что я до сих пор девушка. Я ждала тебя. И для меня это очень волнительно, пусть это пройдёт вечером, как положено!
— Кто такие порядки устанавливал, я не знаю!
— Я очень стесняюсь!
— Ну, ладно, — Раф стал успокаиваться. — Давай, корми мужчину!
— А у меня ничего нет. Подожди немного. Я схожу в магазин!
— Ну, ты оптимистка! Что же ты купишь в магазине, икру баклажанную? Давай пойдём в ресторан, тем более что повод есть!
— Да я как-то не привыкла ходить в рестораны. Давай, сходим в столовую, что ли?
— Ну, ты придумала! Может, ещё в студенческую? Я принимаю это за юмор. Пошли, пошли! Я с больших заработков. Могу же я угостить свою невесту!
Вера стала собираться, последовали слова:
— Я даже не знаю, что мне одеть?!
— Началось! Ты сильно не переживай, ресторан это та же конюшня, я могу туда пойти даже в спецовке!
Вскоре они уже обедали солянкой сборной и бифштексами. Выпили аж две бутылки шампанского, вернее, пил больше Раф, а Вера лишь поднимала тосты и пригубливала. Вскоре в ресторане заиграла музыка, воспроизводимая местными музыкантами. Зал к этому времени наполнился. Большинство это были мужчины, объединенные стайками по два-три человека. Некоторые пристально поглядывали на Веру. Раф вспомнил, как он уводил чужих невест, и ему стало неприятно от этих воспоминаний. Он живо поставил себя на место обокраденного жениха. Конечно, Вера таких рокировок не допустит, даже в самых приблизительных допусках. Но Раф, всколыхнутый воспоминаниями, как он хулиганил в своё время, поспешил увести свою спутницу из этого вертепа, где танцы уже набрали обороты, и пошли заказы «лезгинки».
По пути они купили конфет, торт по два рубля пятьдесят копеек, масляный с розочками и белым полем, окаймлённым тривиальным кантом. На вахте Раф спросил дежурную:
— Дежурите? Ну-ну. Вернусь, проверю! — и прошёл без предъявления документа. Вахтёрша силилась вспомнить, где она видела этого представительного мужчину, но махнула рукой…
Придя в комнату, Вера сходила в душ, который располагался дальше её комнаты по коридору. Придя в комнату, она увидела, что её избранник уже лежит раздетый под одеялом и его сотрясает дрожь от возбуждения. Она спросила:
— Ты что, замёрз?
— Да, замёрз! Иди сюда!
Она нырнула под одеяло и сообщила своему избраннику, что она ещё девушка и решила, что первым её мужчиной станет он, её любимый Рафик. Рафа это сообщение немного обескуражило, что бы выиграть время, он вручил ей в руку свой набрякший «конёк». Потрясенная девушка спросила:
— И, что, вот эту огромную штуку надо туда, вовнутрь?
— А ты как думала? — игриво ответил обладатель «огромной штуки», — Радоваться надо, а не пугаться!
Удержание в руке «штуки», которая казалась живой и существующей отдельно от них, очень возбудило девушку, и они приступили к одолению сантиметров проникновения «вовнутрь». В конце концов, у них всё получилось. Хулиганистая натура Рафа подсказывала ему:
— А, не проверить ли девственницу с другой стороны?
Ему вспомнилось, как он предложил одной девушке:
— А давай теперь «с другой стороны»?
— Разве так делают? — спросила наивная девушка.
— Делают. Все так делают!
— И мама с папой тоже?
— И мама с папой — тоже!
